 Ровно в двенадцать ночи у железной двери первого подъезда старой пятиэтажки на проспекте Победы появился скандально известный журналист Марат Барский. Он возвращался домой после встречи с одним из своих информаторов. Бывший исполкомовский чин, изгнанный из теплого уютного кабинета за пьянку и получение взяток, перед уходом успел скопировать базу данных участков земли, полученных чиновничьим людом на Южном берегу Тавриды. Среди новоиспеченных землевладельцев значились премьер министр Тавриды, республиканский прокурор, начальник милиции, председатель горисполкома… Иван Иванович, так называл всех своих информаторов Марат Барский, выдавал взрывоопасные сведения частями, получая каждый раз от журналиста конверт с гонораром. Этих денег Иван Ивановичу хватало на два похода в ресторан. В свою очередь, Марат Барский, не замеченный ранее в благотворительности и потакании порочным наклонностям, финансировал информатора в надежде отловить с его помощью более крупную рыбу из приближенных к гаранту конституции или к премьеру Аниарки. Настроение у журналиста было приподнятым, он даже насвистывал навязчивую мелодию из детской мультяшной песни, громко повторяя припев: «На жадину не нужен нож. Ему покажешь медный грош и делай с ним, что хошь». Подойдя к двери, Марат незаметно осмотрелся по-сторонам. Вокруг не было ни души, лишь только злой восточный ветер хлопал незакрытой форточкой на четвертом этаже в квартире директора школьной столовой Ноны Смирновой. - Склерозная бабка, опять стекольщика вызывать будет, - недовольно пробурчал журналист, - и как она поварами командует, если форточку забывает закрыть перед уходом из дома. И, словно подтверждая сказанное, сильный порыв ветра нанес решающий удар по форточке, после чего вниз посыпались битые стекла. Марат спрятался под бетонный козырек и, просунув в узкую щель стальной двери плоский ключ, быстро открыл ее, но входить сразу не стал, остерегаясь засады. В правой руке он держал, запрещенный для использования в Аниарке американский электрошокер. Сверхмощная электродубинка могла парализовать жертву на расстоянии пяти метров. Убедившись, что в подъезде никого нет, журналист сделал шаг вперед. В это мгновение вместе с ним в подъезд прошмыгнул еще один поздний гость белый пушистый кот с красной отметиной на животе в виде человеческого сердца.  Марат закрыл железную дверь и стал изучать рукописные объявления, наклеенные на ее внутреннюю поверхность. На самодельной доске объявлений господа из Правления ЖСК требовали погасить долги и внести взносы на ремонт крыши, антенщики, из кабельного телевидения, грозились поотключать всех, кто не платит, но самым большим рукописным воззванием было написанное рукой соседки Марии Ивановны требование к жильцам: «Не пускайте белого кота в подъезд. ОН ГАДИТ!».
- Вот беда – то, какая, - злорадно усмехнулся журналист, - когда сама Мария Ивановна привадила в подъезд рыжую суку, постелив ей на лестничной клетке второго этажа солдатскую шинель, то объявлений не писала. А вот, теперь, изошла письменами, что Лев Толстой. Достал котик любительницу собак. Марат стал подниматься по лестнице и на втором этаже у самой двери Марии Ивановны увидел сидящего в напряженной позе кота, который испражнялся прямо на резиновый коврик автора объявления. Мешать коту, делать свои дела, Марат не стал, но, поднявшись к себе, первым делом набрал московский номер Сергея Овакемяна. - Гургеныч, это тебя из солнечной Тавриды беспокоят. Надеюсь, ты еще не спишь, - четко проговаривая каждое слово, спросил журналист. - Какой спишь, дорогой! У нас только все собрались. Днем, дела и пробки на дорогах, а сейчас самое время поговорить и немножко выпить, - ответил Овакемян. - Завидую, Гургеныч и присоединяюсь. А у нас в Тавриде ни пробок, ни дел, вот только один вопрос возник очень серьезный, сам никак решить не могу. - Говори, брат, поможем, так что у тебя за проблема? – И отодвинув в сторону телефонную трубку, пояснил своим собеседникам. - Марат Барский звонит. Одиноко ему там без московских автомобильных пробок, поговорить хочет. - Ты ж у меня был в доме, подъезд видел, соседку Марию Ивановну. - Ту, что у рыжей суки роды приняла прямо в подъезде. Интересная соседка у тебя, но немножко не в себе, я так думаю, что она чуть-чуть с головой не дружит, или мне показалось? - Вопрос у меня чисто научный,- уклонившись от обсуждения душевных расстройств Марии Ивановны, проговорил Марат, - скажи мне, пожалуйста, почему белый кот Юля с красным пятном на груди каждую ночь в одно и то же время, гадит ей на резиновый коврик? - Серьезный вопрос, это докторская диссертация нужна, не меньше. Я сейчас спрошу, тут умные люди есть. Миша, вот тут товарищ мой давний, интересуется, почему белый кот с красным пятном на груди по имени Юля, гадит в подъезде на резиновый коврик соседке Марата Марии Ивановне. - А он, что пидарас? - Кто пидарас? Почему, пидарас? Я тебя про кота спрашиваю? – громко возмутился Овакемян. - Ты, Миша, выражение подбирай правильно. С другом говорю. У него в постели столько женщин было, что мне не догнать. А ты меня знаешь, в этом вопросе. - Я тебя про кота спросил: почему этого белого кота с красным пятном на груди твой друг женским именем называет. Он, что трансвестит или голубой? Надо ж разобраться вначале, а уж потом советы давать. - Марат, вот Миша Сокошвили, большой специалист по этим делам, спрашивает, зачем ты белого кота женским именем Юля назвал? – Громко спросил Овакемян в трубку. - Его так соседка снизу назвала, а почему не знаю. Но это точно кот, а не какой – нибудь трансвестит – извращенец. - Миша сказал мне на ухо, что этот вопрос надо на месте изучить в бархатный сезон. Он инструмент возьмет, какой – надо, и все решит. Можешь, не сомневаться. - Сергей, а зачем до осени ждать, приезжайте завтра. Есть работа по ветеринарной части, заодно и с Юлей разберемся, - быстро среагировал Марат. - Я тебя не совсем понял. Мы едем кота Юлю воспитывать или ты, что-то не говоришь вслух, - стал уточнять Сергей. - Я думаю, что Мише Сокошвили, кот понравится. Он его сможет даже с собой в Тбилиси забрать и заодно, мы тут с одним убийством разберемся, да и выборы у нас опять созрели в парламент. Опытные наблюдатели нужны. Я для вас уже командировку в комитет избирателей оформил. - Вот, чем ты мне нравишься, Марат, так это научным подходом к общему делу. Начал разговор с пушистого белого кота с красной кляксой на груди по имени Юля, а закончил убийством. А мог бы и наоборот начать, но тогда это был бы совсем не Марат, а незнакомый человек. В столице Аниарку мы будем послезавтра вечером, у Миши свой чартер есть в любое место. Так, что встречай, дорогой, только много не пей, чтобы место было в желудке для настоящего армянского коньяка, мне его сегодня привезли прямо из Карабаха. Кстати, там тебя еще не забыли. А ты, то сам, про Карабах помнишь? - Сергей, когда в тебя стреляют из автомата, это навсегда останется внутри человека и никуда не уходит. - Правильно сказал, но надо дополнить, чтобы никто не забыл, что и Марат Барский там показал себя настоящим фидаином, чуть автоматчика не убил из «береты». Это не каждый может. - Сергей я, конечно, стрелял, но террориста кое-кто достал из гранатомета. Так, что моя роль в этом деле явно преувеличена. - Он мне про Карабах вспомнил, - отодвинув от лица телефонную трубку, пояснил Сергей своим друзьям. – Я вез на боевые позиции по горной дороге уважаемых людей: композитора, писателя и журналиста. И тут, один негодяй давай стрелять по машине. Пришлось остановиться и немножко ему ответить. Писатель, журналист, композитор из пистолетов в его адрес стреляли, а у меня под рукой гранатомет оказался. Пришлось кавказскому гостеприимству учить. После третьего взрыва от этого автоматчика полчеловека осталось. Вот, что значит спаянный коллектив. Я думаю, что сейчас созрел очень правильный тост: «За нашу творческую интеллигенцию, которая в нужный момент и в нужном месте может проявить себя с «беретой» в руках!». Марат, я надеюсь, ты нас слышишь и поддержишь. - Кто ж за такое дело не выпьет, - торжественно произнес журналист, - у меня как раз кое-что уже с утра в баре томится и ждет. Марат выставил на стол бутылку водки, наполнил рюмку и, шумно выдохнув в трубку, опустошил ее, не закусывая. - Я так понял, что с бригадой ветеринаров я встречаюсь послезавтра в столице. - Правильно понял, дорогой. В 20 часов подгоняй оркестр в аэропорт «Жлобляны». Марат положил на стол телефон, включил компьютер и перекачал файлы с флэшки в особую папку. Доступа к этой папке ни у кого кроме Марата не было, а сложный шифр был не по зубам не только сотрудникам местной трехбуквенной спецслужбы, но и большинству хакеров.
|
