 В день, когда предстояло получить диплом об окончании университета, из типографии привезли первые экземпляры моей книги «Российские журналисты в Крыму». Состоятельный крымский медиамагнат решил, что разглядел в дипломной работе о защите прав журналистов бестселлер. Позже оказалось, что он был прав. Книга стала бестселлером, а ее автора, то есть меня, превратили в героиню репортажей. Когда спрашивают, о чем книга, я отвечаю, что, конечно, о моём папе — Марке Агатове, потому что его я знаю лучше всего. Но книга и обо всех журналистах, показывающих российскому читателю, что на самом деле происходит в Крыму. И ещё о том, что им за это бывает. А до защиты на меня смотрели с жалостью: диплом походил на журналистское расследование, а кому нужны лишние проблемы? Заветное «отлично» поставили. Но в аспирантуру не звали и положительных отзывов комиссии я тоже не услышала. Это досталось более миролюбивым выпускникам. Моя завкафедрой, кажется, до сих пор не знает, что «взрывоопасный диплом» издали. И слава Богу! Я это к тому, что у нас, молодых журналистов, тоже бывают профессиональные взлеты. Вот Владлен Староперов просил в декабрьском номере — ребята, пишите позитив! Владлен Эразмович, это вам пример «технологии удачи», «технологии преодоления», «технологии толерантности». На следующий день с дипломом под мышкой я уехала в Москву. — Работу ты здесь не найдешь, — припечатала меня дальняя родственница, приютившая бедную провинциалку. — У тебя паспорт украинский, регистрации нет, и вообще, ты с каким-то странным севастопольским акцентом разговариваешь.
Родственница работала в частной школе оформителем и хорошо зарабатывала. У меня был диплом МГУ, публикации в «Журналисте», 7 лет внештатной работы в крымских и сибирских СМИ. И всё. Собственно, этого хватило, чтобы на следующий день после приезда в столицу выйти на свою первую в жизни штатную работу.
Зачем платить стажеру?
Завотделом федеральной партийной газеты Олег откликнулся на моё резюме в интернете. Поговорив со мной минут 10, он предложил выбрать стол в кабинете и приходить утром. Стол я выбрала за перегородкой — такая изолированная комнатка с компьютером и телефоном — довольно уютное место.
Я вела в газете постоянные рубрики, писала статьи на злобу дня, звонила чиновникам, и чиновники перезванивали мне: название газеты имело для них магическое значение. Меня окружал прекрасный коллектив, состоящий почти полностью из мужчин, которые поили меня чаем, угощали бутербродами и подвозили домой. Ради этого и обещанных денег можно было закрыть глаза на однобокость издания.
Когда месяц подходил к концу, Олег неожиданно сказал, что начальство решило вместо обещанных 400 долларов заплатить мне только гонорары — рублей по 200 за статью. Сидя за перегородкой, пытаясь сдержать слезы, я вспоминала истории про молодых ребят, которые за смешные деньги начинали свои карьеры, а по окончании испытательного срока не получали ничего.
Желая с кем-нибудь поделиться, я выложила всё подруге Маше. Маша, расспросив об издании, сказала, что она знает, как мне помочь, и что всё будет хорошо. На следующий день Олег встретил меня фразой: «А ты молодец, нашла ходы!» Я несказанно удивилась и пошла в свой уголок. Оказалось, что редактор газеты — друг Машиного парня. Один наш преподаватель часто повторял: «В Москве всё по блату, но почему бы вам не завести этот блат?»
Через пару дней мне и еще одному новенькому сотруднику принесли конверты — по 200 долларов в каждом. Не смешные гонорары, конечно, но и не обещанные 400 долларов. В тот же вечер я собрала вещи и уехала в Крым. Коллега по несчастью ушел через месяц в более доходное место. Сосед по перегородке — студент МГУ — сбежал на центральный телеканал. Говорят, нормально платить сотрудникам партийцы так и не научились.
Требуется раб. 200$
На оформление российских документов ушло полтора месяца. И вот с красным паспортом в кармане, с сибирской пропиской и всеми сопутствующими бумагами я снова приехала в Москву. Теперь, проштудировав сайты с вакансиями, я оценила себя в 500 долларов и отправила около 50 резюме.
Я отвечала всем требованиям работодателей: высшее профильное образование (на диплом никто так и не глянул, а его цвет не заинтересовал ни на одном собеседовании), российский паспорт, прописка и регистрация в столице, опыт работы.
Стоящих предложений было мало. Зато — море объявлений типа «Требуется мастер на все руки, который умеет всё и согласен на зарплату 200-300 долларов». Получалось, что чем меньше работодатель готов платить сотруднику, тем больше тот должен уметь. Абсурд! Например, пишущий великолепным слогом журналист должен сам верстать свои статьи, обрабатывать фотографии, искать рекламодателей и чуть ли не стоять со своей газетой у метро. Или нужен ассистент менеджера по рекламе. Зарплата крошечная, обязанности — чуть ли не пол в кабинете менеджера протирать, но — с опытом работы от двух лет, клиентской базой, портфолио, знанием языков, высшим образованием и пр.
Среди тех, кто откликнулся на мое резюме, были: журнал о бухгалтерах; интернет-портал для женщин, в который нужно было писать, например, о подсолнечном масле, но так, как еще никто и никогда про это не писал; журнал «ниже пояса» и т.п. Однажды позвонили из издательского дома. Просмотрев мои статьи, женщина из отдела кадров долго расспрашивала про книгу и защиту журналистов, а на прощание спросила: «Не будет ли мне скучно после таких серьезных тем в их журнале?» И не перезвонила. Я не особо расстроилась, ибо меня к тому времени пригласили на собеседование в известное деловое издание.
Судя по требованиям, набирали рабов. Раб должен быть гением слова, поиска и перевода, работать 9 часов в день + ночные смены. Раба будут штрафовать (доллар — минута) за опоздание в подготовке материала. Раб должен сидеть в небольшой комнате спина к спине с 10-ю другими рабами и набирать, набирать и еще раз набирать тексты. За это он может посещать спортзал и относительно дешевую столовую, в которой иногда можно встретить очень известных журналистов.
На собеседование, кроме меня, пришли две девушки, на мой взгляд, страшненькие. Впрочем, внешность, как и личность, завотделом не интересовали. Нам дали лист с заданиями и компьютер. С этим листом можно было прямо там заночевать. Нужно было выполнить 5 заданий. Вопросы были такие: сколько сейчас реально действующих депутатов в Госдуме; сколько законопроектов одобрено Госдумой в третьем чтении с 1996 по 2005 (нарисовать таблицу в Excel и построить график); написать биографию Эдвардса; написать справку о компании «НТВ» (аудитория, экономические показатели, история и др.), ответить, на сколько сократилось количество служащих МИДа и фонд их зарплаты в соответствии с двумя указами Президента. Я сидела над этим заданием 2,5 часа, после чего первая сдала работу, ибо в это время уже должна была быть на другом собеседовании. Завотделом сказал, что проверит и позвонит. Не позвонил.
«Copy — Past — OK!»
На собеседовании в интернет-издании со мной говорил выпускающий редактор. Он был на год меня старше и тоже приехал из Украины. Он долго восхищался моим резюме, публикациями, рассказывал, как хорошо у них в редакции. И перезвонил через несколько дней. Договорились, что месяц я буду работать на испытательном сроке, за что мне заплатят 500 долларов, а потом, возможно, оформят в штат. Мои попытки уговорить его заключить трудовой договор успеха не имели. «У нас не кидают!» — ответил он и закрыл тему.
В кулуарах мне объяснили: редактору понравилось, что я «живая», что у меня есть книга и нет московской прописки — в этом уникальном месте работали почему-то одни приезжие. Друзья убеждали меня, что коллектив гастарбайтеров — находка: никто не будет «кидать понты», кичиться корнями и заводить разговоры на национальные темы. Впрочем, с коллективом мне снова повезло.
Один из сотрудников, Дима, объяснил суть работы. Открываешь новостные ленты, ищешь интересную заметку, копируешь ее в «Word», причесываешь знаки под формат издания, убирая «чужие» кавычки и тире, меняешь предложения и бросаешь на сайт через специальную программу. В тот же день мне выделили компьютер и велели работать самостоятельно. Темы, которые казались интересными, следовало согласовывать с редактором или с Димой, им же отправлять на проверку по «аське» готовую заметку, а после одобрительного «ОК» публиковать.
В целом суть работы сводилась к системе «Kopy — Past — OK!» («Копировал — вставил — хорошо»). Брать информацию можно было только с определенных сайтов, указанных в специальной памятке, перепечатывать новость следовало не позже 10 минут с момента первой публикации, а пропустить событие типа выступления Президента или заседания Госдумы — смерти подобно.
Сначала работа казалась легкой и даже забавной, но с каждым днем от меня требовали наращивать темп — писать 3-4 новости в час (24 в день). Это — 24 стр. текста плюс «доливать» обновления в чужие новости, мониторить больше источников, писать на темы экономики и политики, изучать валютные операции, писать статьи по пресс-релизам. Дальше — больше: Диму, который вместе со мной наполнял ленту новостями, перекинули на обзвон политиков, и теперь всё свалилось на меня. Обещанной аналитикой и «работой в поле» не пахло. Я с завистью смотрела вслед убегающим на брифинги коллегам, пытаясь убедить себя, что редактор прав, и я еще не готова делать что-то большее.
А редактор постоянно был недоволен. Если укладывалась в схему — 3 новости в час — не устраивало качество, если писала качественно, вдумчиво, не укладывалась в ритм. Причем нужно было еще перепроверять информацию. Однажды, вслед за «Интерфаксом», я написала Ирак вместо Ирана, редактор ошибки не заметил, а в интернете началась дискуссия, какое мы неграмотное издание, раз допускаем такие ляпы. Вскоре пришло понимание, что я превращаюсь в технического сотрудника. Всё, чему меня учили в газетах, здесь не было нужно. Ищи, копируй, ставь.
Я чувствовала себя пешкой в никому не нужной игре, в погоне за скоростью и призрачными рейтингами. И уверена, о том, что новостную ленту делаю я, не знали ни главный редактор, ни издатель, ибо за месяц они так ни разу меня и не видели. А на корпоративную вечеринку накануне Нового года меня вообще не взяли. Когда все уехали в ресторан, я одна сидела в офисе за своим компьютером и ставила на сайт новости. Информационная Золушка.
Утром следующего дня позвонил незнакомый мужчина и ошарашил новостью: мы с соавтором Антоном Пантелеевым стали победителями в международном конкурсе «Коммуникационные технологии на постсоветском пространстве: от идеи до внедрения». Год назад я отправила на конкурс статью «Блоггеры пришли», опубликованную в «Журналисте». Кто бы мог подумать, что исследование о сетевых дневниках станет лучшим в номинации «Публикация в журнале». Получив обещанную зарплату в интернет-издании, я ушла с работы и снова уехала домой.
Москва не ломает — она разочаровывает. Там, за тысячи километров, столица видится центром профессиональной культуры, плацдармом роста, трамплином в красивую жизнь. Да, Москва не скупится на рабочие места и закрывает глаза на нелегалов, но чётко делит работников на два уровня — тех, кто поднимается вверх, и тех, кто выполняет черную работу. Я не о гастарбайтерах, убирающих снег, я о тех, кто каждое утро приходит на телевидение, в газеты, в интернет-издания, выполняя техническую работу за копейки. Эти люди никогда не появляются в кадре и не растут в зарплате, оставаясь всегда на уровне «ниже среднего класса». Именно они бросают информационный уголь в новостную топку. Без больших денег. С большими разочарованиями. И с пониманием, что в Москве всё — по блату, просто они ещё не нашли этот блат.
Марина Пурим
Опубликовано в журнале «Журналист», февраль, 2006.
www.journalist-virt.ru
|
