«Природа журналистики - оппонирование власти, нахождение слабых мест и изъянов, - считает Алексей Венедиктов, главный редактор «Эха Москвы». - Так журналисты могут помочь не только обществу, но и власти» . Как мы увидели в предыдущей главе, ограничение доступа к информации – это своеобразное давление со стороны власти. Но и предложение информации тоже может стать методом борьбы с неугодным журналистом. Экзотический случай произошел в Крыму с Марком Агатовым, он едва не стал участником так называемого кассетного скандала и не попал «под статью».

Речь идет о 182-й статье УК Украины «Нарушение неприкосновенности частной жизни»: «Незаконное собирание, хранение, использование или распространение конфиденциальной информации о лице без его согласия или распространение этой информации в публичном выступлении, публично демонстрируемом произведении либо в средствах массовой информации, - наказывается штрафом до пятидесяти не облагаемых налогом минимумов доходов граждан или исправительными работами на срок до двух лет, или арестом на срок до шести месяцев, или ограничением свободы на срок до трех лет».

 

В течение нескольких лет Марк Агатов занимался журналистским расследованием убийства настоятеля Форосской церкви отца Петра.

фото:  https://udivitelnoe.temaretik.com/213703393967343818/hram-v-forose/?comment=214253730200817610&single

 

Архимандрит Петр (в миру Виталий Посаднев) был убит в доме, расположенном на территории Форосской церкви, в три часа ночи 20 августа 1997 года. Ему было нанесено 21 ножевое ранение в область лица, шеи, груди, перерезаны оба локтевых сустава. Сами повреждения говорили о том, что священника перед смертью жестоко пытали, пытаясь получить какие – то сведения. По одной из версий – преступники хотели узнать, где находятся ключи от сейфа, в котором могли храниться не только деньги, но и папка с компроматом на неких высокопоставленных граждан.

 

«После серии публикаций в крымских и российских газетах, в которых я весьма нелестно отзывался о деятельности сотрудников прокуратуры, милиции и СБУ, украинские судьи, наконец, вынесли обвинительные приговоры не только непосредственному исполнителю убийства Юрию Неумывако, но и его подельнику, ранее четырежды судимому Анатолию Картамышеву, – рассказывает журналист. - Юрий Неумывако, утверждавший на следствии, что собственноручно убил священника, был осужден к 15 годам лишения свободы, а Анатолий Картамышев - к 14. Казалось бы, справедливость восторжествовала, но в деле осталось немало «темных пятен», о которых я хотел рассказать читателям в своей новой книге «За что убили отца Петра?». В нее я включил судебные очерки и материалы журналистских расследований «заказных» убийств, совершенных за последние годы на территории Крыма. Были в этой книге и документальные свидетельства о преступной деятельности сотрудников правоохранительных органов. Я приводил доказательства того, что отец Петр погиб из-за преступной халатности сотрудников СБУ, которые были заранее извещены о готовящемся преступлении. Весьма неприглядно была показана в книге и работа следователей ялтинской прокуратуры».

 

Понятно, что выход в свет книги «За что убили отца Петра?» не добавил бы популярности сотрудникам украинских спецслужб. Оперативникам, следователю, прокурору, «заказчикам» и исполнителям убийства хотелось навсегда забыть об этом деле. Агатов предполагал, что эти люди попытаются помешать изданию книги.

 

3 декабря 2001 года в Симферополе он получил готовый текст, который нужно было передать в типографию. Перед отъездом в Евпаторию он отправился в редакцию газеты «Крымское время» (большая часть судебных очерков об отце Петре была опубликована в этой газете), где рассказал об окончании работы над новой книгой своим коллегам – журналистам.

 

«Но передать верстку в типографию мне так и не удалось, – продолжает свой рассказ Агатов. -  На следующий день ближе к вечеру позвонили из редакции и сообщили о человеке, который заявил редактору, что располагает сенсационными материалами, раскрывающими тайну убийства отца Петра. Встречу с этим человеком назначили на 5 декабря 2001 года.

 

Признаюсь сразу, в подобные «случайности» я не верю. Весьма странно было слушать о том, что владелец сенсационного материала об убийстве, совершенном в 1997 году, надумал рассказать о нем журналисту на следующий день после того, как стало известно, что в типографию передается верстка книги «За что убили отца Петра?». Но отказываться от встречи с благодетелем я не стал».

 

Молодой хорошо одетый мужчина ждал журналиста в редакции газеты «Крымское время». Назвал он себя священнослужителем отцом Августином и показал удостоверение, якобы выданное ему в одной из церквей.

 

Мужчина рассказал, что у его знакомого, «спившегося сотрудника СБУ», есть четыре видеокассеты, на которых записано убийство отца Петра и компромат на начальника Ялтинского горотдела СБУ и других высокопоставленных лиц. Он перечислил фамилии и должности весьма известных в Крыму чиновников.

 

- Каким образом эти кассеты оказались у вашего спившегося друга? – спросил Агатов.
- Он установил видеокамеру в комнате, где жил отец Петр, и записывал все, что там происходило. Она включалась автоматически на звук голоса священника, а после убийства опер демонтировал камеру и унес видеокассеты к себе домой, – ответил «отец Августин».

 

Выходило, что сотрудник СБУ похитил важные для следствия улики.

 

- На видеозаписи хорошо видно, что отца Петра убили не те, кого осудили, а совсем другие люди. Есть там и «заказчик» убийства, с которым священник ссорился накануне, - продолжал информатор. Он говорил, что  хочет добиться справедливости, наказать виновных и вывести на чистую воду тех, кто скомпрометировал себя». За пленки он попросил 500 долларов, так как «компромат принадлежит бывшему эсбэушнику, и он на нем хочет заработать».

 

- Вы предлагаете, чтобы я заплатил 500 долларов преступнику, который вел незаконную видеосъемку в жилище погибшего священника и скрыл важные улики, вследствие чего в тюрьме оказались невинные люди, а убийцы гуляют на свободе? – спросил Агатов.

 

Собеседник закивал головой. До него просто не доходила чудовищность предложения. Он считал вполне обыденным делом торговлю подобным компроматом.

 

- Меня интересует только та часть пленок, на которых изображено убийство. Все остальное, в том числе и «убойный компромат» на начальника СБУ Ялты оставьте себе на память, – подчеркнул журналист.

 

«После этих слов настроение у моего собеседника испортилось,  – вспоминает Агатов. - Он опять попытался красочно описать компромат на «больших начальников», но я стоял на своем. На этом мы и расстались. Отец Августин записал номер моего домашнего телефона, пообещав позвонить на следующий день. После чего попросил никому не говорить о нашей беседе, а редактору газеты сообщить, что ничего существенного для расследования этого дела у него, мол, не было…

 

По правде сказать, я не надеялся, что этот человек мне позвонит на следующий день, хотя легенда имела под собой вполне реальную основу. Среди сотрудников СБУ мне доводилось видеть и тайных коммерсантов – ларечников, и тех, кто, используя служебное положение, занимался сбором компромата на сильных мира сего для последующего шантажа. Но скрывать от следствия важные улики убийства и торговать ими мог только умалишенный. Тем более предлагать эти записи незнакомому журналисту. Проанализировав разговор, я пришел к выводу, что отец Августин действует не по собственной инициативе и, скорее всего, выполняет задание оперов СБУ».

 

Из редакции Агатов направился в Русский культурный центр и оттуда позвонил домой.

 

- Только что звонила мать отца Петра Валентина Александровна Посаднева, – сообщила ему жена. -  Она сказала, что сейчас собирает деньги у знакомых для того, чтобы выкупить видеокассеты. Через несколько часов она приедет в Симферополь на встречу с человеком, который беседовал с тобой.

 

- Мне уже три раза звонил отец Августин,  – рассказала Валентина Александровна журналисту по телефону. - Он просил срочно привезти 600 долларов за пленки, на которых запечатлены последние минуты жизни моего сына. Если я не привезу деньги сегодня, то он не сможет их забрать у сотрудника СБУ, а ему самому грозит смертельная опасность.

 

Можно было ожидать чего угодно, но чтобы подонок опустился до вымогательства денег у женщины, перенесшей страшную трагедию – зверское убийство сына, за видеокадры этого убийства…

 

Агатов попытался убедить Валентину Александровну не спешить с передачей денег и не встречаться с этим человеком.

 

- Отец Августин похож на провокатора, да и пленки у него, скорее всего, фальшивые, – объяснил он.
- Пусть, фальшивые, я хочу в этом убедиться. Он говорит, что на них изображен мой сын! Последние минуты его жизни. Вы представляете, что значат для меня эти кадры.

 

Валентина Александровна несколько лет вела неравную борьбу с прокуратурой, милицией, сотрудниками СБУ, которые не только ничего не сделали для предотвращения страшного преступления, но и пытались оклеветать погибшего священника. С подачи правоохранителей в некоторых газетах появились клеветнические статьи о мотивах убийства ее сына. Три года борьбы позволили восстановить честное имя священника и привлечь к ответственности убийц.

 

С большим трудом журналисту удалось уговорить Валентину Александровну отложить поездку. Он клятвенно пообещал, что сам заберет у этого человека пленки.

 

Обращаться в милицию, прокуратуру за помощью он не хотел, так как никогда не сдавал свои источники информации. В то же время действия отца Августина были весьма похожи на работу штатного провокатора украинских спецслужб. Но у репортера не было достаточных оснований для того, чтобы обвинить человека в «стукачестве».

 

С другой стороны, отец Августин предлагал компромат на начальника службы безопасности Ялты российскому журналисту (по украинским законам – иностранцу). Причем его не смутило, что он имеет дело с корреспондентом российской газеты.

 

Не найдя другого выхода, Агатов отправился в Генконсульство РФ в Симферополе и рассказал дипломатам о создавшейся ситуации.
- А для чего вам нужны эти пленки? – поинтересовался сотрудник консульства.
- Если на кассетах действительно записана сцена убийства, то я передам их в прокуратуру для возбуждения уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам, - пояснил журналист, - компромат на чиновников меня не интересует.
- Значит, пленки вы в любом случае намереваетесь передать в прокуратуру? - уточнил дипломат.
- Конечно. Ведь речь идет об убийстве.
- Тогда и действовать вы должны в соответствии с украинскими законами. Записи на пленках, судя по рассказу вашего информатора, сделаны незаконно. Если на них и вправду изображено убийство отца Петра и эти вещдоки были скрыты от следствия, то оперативник СБУ совершил уголовное преступление. У вас нет выбора. Пишите заявление в прокуратуру. Пусть они принимают меры по изъятию пленок.

 

Агатов не стал говорить Валентине Александровне о принятом решении, но в глубине души надеялся, что работники прокуратуры четко выполнят свои служебные обязанности и видеокассеты с компроматом попадут к экспертам, которые смогут дать ответ на вопрос, кто изображен на пленке и имеют ли эти записи отношение к гибели отца Петра.

 

7 декабря 2001 года он вручил заявление прокурору Евпатории Олегу Маценко, в котором подробно рассказал о том, как ему пытались продать видеокассеты с записью сцены убийства отца Петра и компроматом на сотрудников СБУ и правительственных чиновников. Он предложил поручить проверку этой информации сотрудникам отдела по борьбе с оргпреступностью МВД Украины в Крыму и выразил согласие оказать помощь «в приобретении кассет у отца Августина с последующим документированием этого факта».

 

«Обращаю ваше внимание на то, что в беседе с Посадневой В.А. отец Августин выразил беспокойство за собственную жизнь, - писал корреспондент. - В связи с чем прошу обеспечить безопасность подозреваемому, а также на время проверки этой информации обеспечить охрану Валентины Александровны Посадневой, проживающей в Севастополе».

 

Прокурор заявление принял и пообещал отправить его в республиканскую прокуратуру для принятия мер.
По непонятной причине деятельность человека, распространявшего среди иностранных журналистов компромат на сотрудников СБУ и правительственных чиновников, не заинтересовала крымских правоохранителей. (Впоследствии журналисту стало известно, что эти же пленки отец Августин предлагал корреспонденту ИТАР – ТАСС Льву Рябчикову.)

 

«Меня даже не удосужились пригласить для формальной беседы «куда следует». А отец Августин продолжал мне звонить и предлагал купить у него пленки уже не за 600 долларов, а всего лишь за двести. О сложившейся ситуации я проинформировал пресс - секретаря республиканской прокуратуры господина Титарчука, который отвечал в то время в этом ведомстве «за связь с прессой». Он пообещал «разобраться и доложить о случившемся прокурору Крыма», но почему – то сразу же «забыл» об этом деле. Рассказал я о торговце компроматом еще одному высокопоставленному сотруднику прокуратуры Крыма с генеральскими погонами, но и он не смог принять меры по отношению к вымогателю».

 

Отец Августин, а точнее человек, называвший себя этим именем, скорее всего, исполнял роль провокатора, – считает Агатов.

«Не надеясь больше на правоохранителей, я решил провести свое собственное журналистское расследование этого дела, – рассказывает Агатов. -  Для начала я обратился к знакомому следователю крымской прокуратуры за комментарием. Пригласил его в кафе и поставил на стол диктофон с записью моего разговора с отцом Августином. (После подачи заявления я стал записывать телефонные переговоры с ним).

 

 

Агатов: ...так как мы встретимся?
Августин: А вы как? Вы вообще можете в Симферополь приехать?
Агатов: Не сегодня. Потому что уже поздно. А вы уезжаете или в Симферополе остаетесь?
Августин: Ну, пока да.
Агатов: А что на этих пленках вообще есть?
Августин: Так, ну я еще раз смотрел. Ну, это уже при встрече…
Агатов: Но там есть это убийство, о котором мы с вами говорили?
Августин: Ну, естественно.
Агатов: И что надо привезти вам?
Августин: Ой, вы знаете, вопрос есть такой: дело чести. Я треть суммы и все.
Агатов: Это сколько – треть суммы?
Августин: Ну, хотя бы двести.
Агатов: Двести долларов?
Августин: Дело в том, что понимаете, я почему вам вчера не мог позвонить, потому что не на что было хлеба купить. Я купил за свои деньги… все это хозяйство.
Агатов: Хорошо. И когда мы сможем встретиться с вами?
Августин: Ну, понимаете, как, завтра, во сколько вы сможете приехать?
Агатов: Ну, часов в одиннадцать не раньше. Мне ж доехать надо.
Августин: Хорошо. Симферопольский вокзал, кафе «Макдональдс». Ну, я буду у входа стоять. Вот и все.
Агатов: А как я посмотрю на них? Что вам сейчас деньги отдам, а дальше что, что на тех пленках. Я ж должен посмотреть запись.
Августин: Давай там договоримся. Разберемся. Проверим.
Агатов. Ну, хорошо. Во сколько, в одиннадцать? У «Макдональдса».
Августин: Да. Я буду вас в одиннадцать ждать. Вы просто-напросто к центральному входу «Макдональдса» подойдете. Вот. Ну, а дальше я уже подойду к вам сам.
Агатов: Хорошо, договорились.

 

«После того, как я сделал эту запись, обратился вновь к прокурору Маценко и сообщил о назначенной встрече, – рассказал Агатов собеседнику в кафе. -  Прокурор Евпатории Олег Маценко сказал, что мое заявление он переслал в прокуратуру АРК Валентину Рышкову, сам же он никаких действий по документированию фактов незаконной реализации видеокассет с компроматом предпринимать не будет. Я позвонил в приемную Рышкова, назвал свое имя, но «хозяина кабинета» отыскать не смогли, несмотря на то, что он находился «где-то в прокуратуре». Соответственно не последовала команда и операм.

 

Следователь, выслушав мой рассказ, усмехнулся и, достав из дипломата уголовный кодекс, торжественно зачитал статью 182.

 

- Значит отца Августина можно было привлечь к ответственности по этой статье, - сделал вывод я. - И почему они этого не сделали?

 

- У тебя что крыша поехала? – вдруг взорвался следователь. - Или ты меня за дурака тут держишь? Да если б у этого мужика был настоящий компромат на сотрудника СБУ, который он намеревался передать иностранному журналисту, то его бы уже по стенке размазали. Тем более после заявления журналиста. Им не этот лох нужен, они за тобой охотились.

 

Обрати внимание, встречу отец Августин назначил на железнодорожном вокзале у «Макдонольдса». Место открытое, хорошо просматриваемое со всех сторон. Если б мне нужно было взять человечка с поличным – лучшего места в Симферополе не найти. Ставлю пару машин с тонированными стеклами у ресторана. Ты ждешь информатора у входа. Он передает кассеты под контролем видеокамер, а потом резко исчезает, и тут появляются «хлопцы» с понятыми и следователем. Изымают у тебя кассеты, везут в «контору», включают «видик», а там никакого убийства отца Петра нет и в помине. Там скачет с бабами в бане, предположим, премьер, мэр, спикер или народный депутат…

 

И что ты мне пояснишь в свое оправдание?! А я тут же вызываю к себе голозадого чинушу из правительства Крыма и спрашиваю, как он относится к тому, что кассета с подобным компроматом хранится у журналюги Агатова?

 

Голозадый возмущается, покрывается румянцем и благородным гневом и тут же пишет заяву на подлого журналиста…

 

А на четырех кассетах таких голозадых можно записать с десяток, а то и поболее. И летишь ты на зону белым лебедем по новенькой еще никем не опробованной статье 182 УК Украины. Причем, даю стопроцентную гарантию

– никакой адвокат тебя при таком раскладе не отмажет.
- Но есть еще и отец Августин?

 

- А вот про него забудь. Не было такого попа на свете, и слова его, и ксивы – фальшивые. Я, конечно, этого мифического попа в розыск объявлю, но его не найдут, потому что он негласный сотрудник «конторы». Как тебе сценарий – похлеще выдуманного детектива будет. Но только учти, это был всего лишь полет фантазии. А в твоем конкретном случае и поп может быть настоящим, и волокита в деле разрешения заявлений не исключена…, - оглянувшись по сторонам, закончил просветительскую беседу следователь.

 

Мы еще посидели в кафе, прикидывая разные версии произошедших событий, и в завершении беседы, следователь прокуратуры, просивший не упоминать его имени в связи с этим делом, посоветовал навсегда забыть об этой истории, чтобы не злить организаторов провокации из СБУ.

 

- Если ты не успокоишься, то они тебя достанут в следующий раз более грамотно.

 

Я поблагодарил следователя за совет и 25 декабря 2001 года созвал журналистов на пресс-конференцию «Кассетный скандал – 2». Провокация спецслужб или преступление». Подобных акций в Крыму до меня не проводил еще ни один журналист. Да и сам пресс-релиз был открытым вызовом СБУ.

 

«Действия правоохранительных органов наталкивают на мысль о том, что распространением подобного компромата занимаются, возможно, сотрудники спецслужб с целью последующего привлечения к уголовной ответственности журналистов за «незаконное собирание, хранение, использование или распространение конфиденциальной информации о лице без его согласия» - статья 182 УК Украины», – было написано там.

Таким образом, мы видим, что давление власти может выражаться в совершенно фантастической форме. Выносить обвинения и делать стопроцентные выводы относительно того, кто стоял за «кассетным скандалом», кому было выгодно подставить журналиста, мы не можем – трудно себе представить, что кто-то за это будет осужден. Но эта история стала хорошим примером для всех крымских акул пера, научила их внимательнее относиться к источникам информации и к законодательству, которое оставляет много «ям», в которые вполне могут угодить журналисты.

 

 

 

Комментарии

Добавить новый Поиск

3.25 Copyright (C) 2007 Alain Georgette / Copyright (C) 2006 Frantisek Hliva. All rights reserved."