На этот раз фоторепортажа не будет.  Очередная годовщина Великого Октября вызвала в памяти события полувековой давности. Жил я тогда в Мурманске и учился в пятом классе. Накануне 7 Ноября учительница дала задание: написать сочинение о праздничной демонстрации. Дело было новое, требовавшее обмозгования с соседом по парте. Им был долговязый и вечно сопливый Витька Колышкин, племянник известного полярного подводника и Героя Советского Союза. Но в нашей среде Витька был более знаменит своей удивительной способностью пить чернила. Надо напомнить, что в те далекие годы мы не знали не то что шариковых, а обыкновенных авторучек и скрипели железными перьями, которые макали в чернильницы,. Чернильницы же вставлялись в специально просверленные в черных партах отверстия. Да-да, в те времена парты красили в черный–пречерный цвет, чтобы ученики не оставляли потомкам свои мудрые надписи. Так что нам приходилось, как дикарям, орудовать перочинным ножом. Но я немного отвлекся. Так вот, Витька Колышкин, когда не был готов к контрольной работе или на него нападала хандра, просто выковыривал из парты чернильницу, выпивал чернила и заявлял, что писать нечем. В общем, ткнув в бок племянника командира подводной лодки, предложил вместе побывать на демонстрации, но не как нормальные люди, которые, как дураки топчутся со знаменами в колоннах, а сами ничего не видят. Чтобы написать стоящее сочинение, втолковывал я товарищу, нужно забраться туда, где все будет видно, как на ладони.
- К Ленину на трибуну?! – опешил Витька. – Кто ж нас туда пустит?
Мой революционный план состоял в следующем: забраться на крышу самого высокого семиэтажного дома на проспекте Ленина, мимо которого пойдут демонстранты. Племянник героя с восторгом одобрил идею.
И вот, праздничным утром, в красных галстуках, под звуки бодрой музыки, несущейся со всех сторон из громкоговорителей, мы направились занимать места на нашей «трибуне». Неожиданно оказалось, что выходы на чердак оказались заперты. Но не пасовать же перед первой трудностью? Как настоящие герои, мы пошли в обход, точнее – во двор, где начали подниматься вверх по пожарной лестнице, прикрепленной к стене здания.
Но стоило ступить на крышу, как откуда ни возьмись налетели злобные дядьки с красными повязками на рукавах и явно недружественными намерениями. Вот тут мы действительно трухнули и бросились назад к пожарной лестнице. Но опытные дружинники отрезали нам все подходы к ней. Казалось, выхода из западни не было. И тут Витька, перемахнув через ограду крыши, спрыгнул на карниз дома и в одно мгновение, пробежав по нему метра три, нырнул в крохотное окошко, существовавшее на верхнем этаже подъезда.
Оставалось повторить Витькин фокус. Однако, ступив на карниз, я понял, что из-за маленького роста мне не за что держаться: руки не доставали до крыши! Обняв руками стену, стал двигаться маленькими шажками. Карниз был настолько узким, что на нем помещались лишь носочки ботинок...
Картина, которая тогда отпечаталась в мозгу, ничуть не померкла за полвека: слева, словно загипнотизированные, застыли в неестественных позах испуганные преследователи. Справа молча тянул спасительную руку Витька. Я стоял над бездной, насколько мог, прижавшись к стене. Невольно бросил взгляд вниз, чтобы оценить шансы на случай падения. Их не было. Где-то очень-очень далеко подо мной виднелась гора пустых деревянных ящиков, набросанных возле овощного магазина. Подумал даже: «Завтра Витька расскажет всему классу о моей героической гибели за революционное дело». А как иначе трактовать сочинение о праздновании годовщины Великого Октября!?
Охватившая на мгновение гордость, даже отогнала страх. Но тут случилось непредвиденное. От напряжения, вызванного стоянием на носочках, меня вдруг начало трясти, как двигатель, идущий вразнос. Стало ясно: не справлюсь с нервами – сорвусь. Но как расслабить мышцы, когда стоишь на носочках? И все же мне удалось расслабиться ровно настолько, чтобы унять дрожь и в тоже время удержаться на краю. Еще несколько незабываемых шажков и я вцепился в потную Витькину руку.
Испуг перед дружинниками был настолько велик, что, опасаясь погони, мы совершили новую глупость. Мы не помчалась по винтовой лестнице и не спустились вниз на лифте по простой причине: лифт еще не успели поставить в новом доме. В колодце же, в котором должен был бы ходить лифт, висели лишь толстые резиновые кабели. Обхватив их руками и ногами, мы камнем полетели вниз...
Что получили мы за сочинение и написали ли его вообще, начисто забылось. Но, вспоминая сейчас ту давнюю историю, подумал: а ведь мог же тогда разбиться, и ничего-ничего не было б из огромной, полной приключений жизни.
Но с другой стороны, стоит ли жить, когда нечего вспомнить?
Юрий Теслев
На фото Юрий теслев
Фото Марка Агатова
|
