«Евпаторийская здравница». Крым. Евпатория.  Сегодня словосочетание «Евпаторийская здравница» бьет собственные рекорды по цитируемости и посещаемости в Сети. Еще бы, замутили скандал на всю Украину. А делов-то было на пять копеек. Собрать группу товарищей, коллег и соратников, послушать отчет, выступить, проголосовать, поаплодировать и разлить по стаканам, произнести и выпить. И ничего из этого. Ни шампанского, ни отчета, ни аплодисментов. Зато депутаты горсовета в редакцию, как на работу. Юристы из Симферополя, члены комиссии Верховного Совета Крыма, прокуроры и милиция занимаются выборами редактора газеты «Евпаторийская здравница». 18 человек подняли на уши всех. В Союзе журналистов с этими выборами собираются пробиться к самому президенту. Вот, только, что им президент скажет и куда или к кому пошлет? Встречаю однопартийца на площади у исполкома, того, кто пять лет назад занимался выборами редактора «Евпаторийской здравницы». Вопрос сходу: «Что там у вас происходит? Кто так готовит решения?». - Так, демократия же, - отбиваюсь от того, кто уже выбирал, организовывал, готовил и матерился. – Но, не до такой, же степени! Надо было поговорить с людьми до того, а не после, - передает свой бесценный опыт коллега. – Причем со всеми и не один раз. Это же азбука! Там же коллектив такой, у них по любви не получается. Я жму руку коллеге и обещаю перенять и учесть, и напоследок вдруг проскакивает навязчиво в голове: «Поздно пить боржоми!». Вчера, вроде, все решили. Обговорили с юристами из Симферополя и председателем Союза журналистов все, что могли в разных помещениях и с разным составом участников. А сегодня дежавю: опечатанные двери, полколлектива у памятника виноделу, вторая половина - в типографии. И обвинения в мой адрес прилюдно – говорил не с теми и написал не то!
Придется ответить за базар. Но вначале история из моей жизни про людоеда, конвой и камеру смертников. Те, которые обвиняют, могут пропустить, я в назидание другим, о тайнах профессии и методах работы российских журналистов в Крыму. Так получилось, что тайнам профессии меня учили в московском «Коммерсанте». Я только устроился туда собкором по Крыму, а тут суд над людоедом. Фамилию скрою от общественности, чтоб никто не догадался. Посидел на суде, послушал, почитал материалы уголовного дела и передал в редакцию приговор, цитату прокурора и главные слова судьи – к высшей мере. Все чин-чинарем. Жду заметку в газете, сенсация. А ее не печатают. Звоню редактору. Как же так, да я на эту заметку неделю угробил, ездил в автобусе, втирался в доверие, чтобы проникнуть и записать, а вы… А редактор так буднично и монотонно: «Случай, конечно, из ряда вон. И мы бы напечатали, но нет прямой речи людоеда. Как он к приговору отнесся. Доволен расстрелом или нет. Народ должен знать». - Да кому это надо? Кто ж будет доволен расстрелом?! – Кричу я в трубку. А редактор спокойно и флегматично: «Судя по вашим словам, с людоедом вы не общались, и у вас нет главных слов смертника. Это большое упущение, но его легко исправить. Сходите в СИЗО, пообщайтесь с людоедом, запишите на диктофон его слова и мы тут же все опубликуем». - В СИЗО, в камеру смертников, да кто ж меня туда пустит? – стал объяснять редактору его роковую ошибку. - Для хорошего журналиста стены тюрьмы не преграда. Задание получили, работайте! - Я положил трубку, высказал вслух, что думал о редакторе, его близких родственниках и задание «Коммерсанта», и через некоторое время, после вступления приговора в законную силу… взял интервью у людоеда в камере смертников. Так, к чему я вам все это рассказывал? Не поняли!? Тогда повторюсь еще раз: журналист обязан говорить не только с теми, кто ему симпатичен и хорошо одет, но и с теми, кто еще не лорд, не интеллигент и не передовик. Нужно слышать слова не только тех, кто обвиняет и судит, но и тех, кого прессуют, пакуют и опускают!И не надо делать строгим лицо, господа! Это азбука журналиста. Если хочешь решить проблему – слушай всех, даже тех, кому не налили и уже никогда не нальют. В противном случае, пошлешь ты, пошлют тебя, и попадешь в скандальную хронику и под огонь критики всех, кто участвовал, наблюдал и разводил. Вы думали, что я вам расскажу правду про «Евпаторийскую здравницу». Да, вы что господа, я ж писал про людоеда, газету «КоммерсантЪ» и урок, который запомнился на всю жизнь. И каков же вывод из выше сказанного? Главное в нашей жизни не пиво и раки в сауне, а уши, которые умеют слушать и тех, кто справа, и тех, кто слева, и даже тех, кто уже не пьет ни грамма по состоянию здоровья и кармана! И тогда, не нужны будут кризисные менеджеры, прокуроры, милиция и МЧС. А что касается «Евпаторийской здравницы», то это просто феномен, который не вписался никуда. Скандал на весь мир, а я сегодня после обеда в газетный киоск и она родимая лежит бумажной недвижимостью за 65 копеек штука. Почему? Да потому, что там нет ни одной строчки о главном, о том, что происходит сегодня с "Евпаторийской здравницей". Народ питается слухами, а новости о том, что творится в газете и вокруг, читает на сайте "Крымский аналитик". А вы говорите, кризис, газету не покупают. - "Евпаторийскую здравницу" берут плохо, - подтверждает дама-продавец, и без перехода, - Скажите, а кто придумал такую цену – 65 копеек. Сдачи не напасешься!
Похоже, шибко умный человек цену складывал. «Евпаторийскую здравницу» и за рубль купили бы в рознице, те, кому она нужна позарез, и за 99 копеек, а тех, которые и 65-ть не дадут – ценой не соблазнишь. Маркетинг, твою мать! Им новости нужны за наличные - реальные, а не вчерашний сладкий сироп по поводу и без. И теперь, все. Об остальном, потом. И тому, кто дочитал до конца, отдельное спасибо. И двойное спасибо тому, кто извинится. За что? А он знает! Фото Марка Агатова. Евпатория.
Крым. Евпатория. «Евпаторийская здравница». Людоед. КоммерсантЪ. Россия.
|
