|
В пять ноль-ноль таймер включил приемник, настроенный на милицейскую волну. Трескотня эфира наполнила комнату. Марат с трудом открыл глаза и хотел было убрать громкость, но в этот момент сонный голос забубнил монотонно и зло: - Скадовск-12! Я - Скадовск. Скадовск-12! Я - Скадовск. - На связи, - недовольно ответил минуты через две густой шелковистый бас. - Набережная Горького. Стрельба у кафе "Юнга". Звонил мужчина. - Понял. Выполняю, - и по-видимому, забыв выключить рацию, продолжил недовольно, - Петрович, у тебя пистолет с собой? - Не-а, - ответил сиплый второй голос, - кто ж знал. - Тогда не спеши. Пусть бандиты смоются, а то еще под раздачу попадем. - Рацию выключи, болван! - вмешался в диалог дежурный. - Я время записал. В комнате мгновенно наступила тишина. - Мудазвоны, - весело прокомментировал полицейские разговоры Марат, - они не знали про убийство. Просто удивительно. Все знают, что Валуева замочат под утро, а полиция ни сном, ни духом. И за что им бабки платят? Марат не спеша поднялся с дивана, встал на кончики пальцев, потянулся вверх, потом сделал резкий выдох, нанес несколько ударов по невидимому противнику ногами и отправился на кухню. Всыпав в медный антикварный кофейник четыре чайные ложки кофе, плеснул туда воды и включил газ. - Вьюга смешала землю с небом... - фальшиво запел журналист, забираясь под ледяные струи душа. Пытка холодом длилась не больше минуты. Выскочив из ванной, Марат накинул на себя белый махровый халат. - Все будет хорошо, и в дамки непременно выйдут пешки, - произнес журналист, наливая кофе в тонкую фарфоровую чашечку. Из холодильника он извлек пакет турецких маслин и бутылку с ледяной водой. - Что может быть лучше раннего утра на Змеином, когда тебя еще не убили! - дурашливо корча рожи зеркалу, закричал Марат. Он вернулся в комнату, сделал маленький глоток обжигающего кофе, для контраста тут же приложился к бутылке и бросил в рот соленую маслину. В этот момент вновь ожила полицейская рация. - Скадовск! Скадовск! Я - Скадовск-12. - На связи, - мгновенно откликнулся дежурный. - Труп в "Мерседесе". - Где? - На набережной у кафе "Юнга" обнаружен "Мерседес-300". За рулем труп мужчины. На заднем сидении две гильзы от "Макарова", а на полу - два неиспользованных патрона. Стреляли, похоже, в упор. Входное отверстие на затылке. - Понял. Руками не трогай там ничего. Обеспечь охрану. Сейчас начальство обрадую. Свидетеля не видел? - Никого тут нет, кроме тележки дворника. Марат включил телефон в сеть и быстро набрал московский номер. - Газета "Наше дело", - прогремел в трубке далекий искаженный расстоянием и некачественной аппаратурой голос. - Климаксович, только что мужика замочили. - У тебя на хате? - Почему у меня? - возмутился Марат. - Труп в "Мерсе" сидел. Из крутых. Заказали вчера, грохнули под утро... - Говори. Включаюсь. В трубке щелкнуло что-то и добавилось помех. Марат допил кофе и монотонным голосом стал диктовать. - В пять утра в горотдел позвонил гражданин Скоробогатый, проживающий на набережной Горького в Приморске. Трудится сей господин дворником в горкоммунхозе. Он сообщил о стрельбе у кафе "Юнга". Дежурный отрядил на место происшествия автопатруль ГАИ во главе с лейтенантом Семочкиным, у которых на их счастье не оказалось с собой оружия. В пять часов десять минут полицейские обратили внимание на автомашину "Мерседес", стоящий у кафе "Юнга". За рулем авто сидел... труп господина Валуева. Он был застрелен из пистолета "Макарова" двумя выстрелами в затылок. В салоне машины полицейские обнаружили две отстрелянные гильзы и два неиспользованных патрона от пистолета "Макарова". Корреспонденту "Коза ностры" из хорошо информированных источников, как всегда пожелавших остаться неизвестными широкой публике, удалось узнать, что Валуев Виктор Иванович два года назад убрал местного авторитета. За столь неэтичный поступок бандиты приговорили его к смерти, но исполнить приговор им долго не удавалось. Господин Валуев спешно покинул остров сразу же после убийства и в Москве открыл прибыльное дело. Он выколачивал долги с граждан и предприятий. Вполне возможно, что Валуев был груб с клиентами, за что неустановленные киллеры в кабине лифта расстреляли его супругу и охранника. Стреляли убийцы из автоматов "Калашникова". В подъезде сыщики обнаружили шестьдесят гильз и два АКМа. После гибели супруги Валуев покинул столицу и вернулся на остров. Здесь он сдал в общак очень приличную сумму и получил маляву от вора в законе Пантелеймона. Но, судя по всему, заступничество авторитета ему не помогло. Заказ на убийство Валуева был размещен за сутки до акции. По мнению местных экспертов эти преступления, как и остальные 12 заказных убийств, совершенных на острове за последний месяц, раскрыты не будут. Передано в "Наше дело" в 5 часов 15 минут в день убийства. Подпись прежняя - Теодор В. Климаксович, ты там еще не заснул? - Записал, но есть вопросы. Первый - фамилия дворника от лампады или он представился? - Девяносто девять прцентов, что звонил в полицию Скоробогатый, - быстро ответил журналист. - Значит от фонаря, - недовольно пробурчал Климаксович, - вопрос второй - полицейские без оружия? - Они по рации об этом прокашляли. Ты лучше скажи, как сработал? - спросил Марат, ожидая похвалу. - На первую жмур твой не тянет, охладил журналиста невидимый собеседник, - крутизны при жизни не набрал. У нас ночью банкира взорвали. За ним долгов - три миллиона баксов, не считая всяких шалостей с чеченскими авизовками. Так что уж извини... - Вы чего там, совсем оборзели? За Валуевым в Москве дел, как грязи. Ты порой в компьютере. Кстати, бабу его чеченцы "заказали", - начал возмущаться Марат, - я, можно сказать, ночь не спал, обстановку отслеживал... - Не надрывайся, Марат, - повысил голос редактор, - на первую он не пойдет! Но это еще не все. Из-за тебя я вчера от хозяина столько выслушал. У вас дела покруче происходят. - Круче - только крутые яйца! - поморщился журналист. - Я тебя всю ночь вызванивал. Где был? - Где, где. Дома был. - А телефон почему молчал? - продолжил допрос Климаксович. - Выключил мурлыку, чтоб не нервировал по ночам дурацкими звонками. - Роман писать мешает? - с издевкой продолжил редактор. - Тебе-то какое дело до книги? - До книг твоих у меня действительно дела нет, а вот за телефон отключенный хозяин скандал закатил до небес. - Короче, Климаксович. Вступление затянулось, - нетерпеливо перебил редактора Марат, - выкладывай, что нужно. - У вас спикера похитили. - Кого? - Спикера. - Какого еще шкипера? - Ты му-му не води, председателя парламента вашего. - Сильный перец, - как от зубной боли скривился Марат, - у нас чинуш и депутатов отстреливают как зайцев на охоте, через день. Они тут в полном дерьме: взятки, воровство, прелюбодейство... - Чиновники мне твои до лампады! - повысил голос редактор, - а вот спикером придется заняться основательно. Бросай все: пляж, роман, девочек... У тебя только спикер. Живого или мертвого найди. - Так мертвого или живого? - Ты еще остришь! - вдруг сорвался на крик редактор. - Мне вчера из-за твоего телефона хозяин чуть башку не оторвал! Да ты хоть знаешь, что у вас в парламенте делается? - Я там сто лет не был... - смутился Марат. Влезать в политические дрязги ему совсем не улыбалось. - Я тебе в прошлый раз говорил, что у хозяина газеты к вашему острову особый интерес, - успокоившись, продолжил редактор, - на днях он послал туда своих бандитов на переговоры. Вчера они должны были подписать со спикером какой-то договор, а тот исчез. - Куда исчез? - не понял Марат. - Вот об этом ты и проинформируешь хозяина через пару часов. В помощь возьми Журавлева. Я ему ночью звонил. - Тебя Лева за ночной звонок не отматерил? - ехидно спросил журналист. - Представь себе, нет. Его цифра устроила с тремя нулями. - В баксах... с тремя нулями? Вы что там, ошизели? За стопроцентного жмура от вас сотни не добьешься... - К вашему пожарнику в Москве особый интерес. - К какому пожарнику? - Спикер ваш из пожарных. Ты что и этого не знаешь? - Климаксович, я занимаюсь серьезной публикой: авторитеты, заказчики, наемные киллеры... А всякие шкиперы и им подобные пожарники меня не интересуют как класс. - Вот это ты зря, старик. Твоя бандитская энциклопедия будет неполной без обитателей "Белого дома". Там если, порыть как следует, много чего найти можно... - многозначительно продолжил редактор. Чувствовалось по-всему, что он любил демонстрировать собкоррам свою сверхосведомленность. - Спикер один чего стоит, а его замы, помощники. Помнится, ты об одном таком, с позволения сказать, помощнике передавал в газету. Когосян, кажется, засветился у вас? - Тайна "Бермудского треугольника на острове", - подсказал своему шефу Марат название репортажа, - вышел бедолага из машины в деревушке и исчез навсегда. Ни трупа, ни вещичек, ни паспорта... - Одни долги остались у твоего Когосяна. Пять миллионов баксов списюкал у московских бандитов этот помощничек. Я в столице справки на днях наводил. Не убивали, говорят, должника пока. - Да и здесь его никто "не заказывал". Хотя долгов за Когосяном и тут полно. - стал серьезным Марат. История с исчезновением Когосяна давно интересовала журналиста, но его информаторы, услышав эту фамилию, тут же меняли тему разговора. - Завтра с утра сто строк на первую, а часа через два отчет о проделанной работе. В этот момент залился соловьиной трелью звонок в прихожей и замигала сигнальная лампочка. - Журавлев прилетел. Еще есть указания, господин редактор. - Открывай дверь и за дело. Хозяину спикер нужен живым, а не размышлизмы по поводу его исчезновения. Марат открыл дверь и впустил в квартиру плотного мужчину в клетчатой рубахе и серых брюках. На вид ему было лет сорок. - Ты куда пропал? - с порога закричал Журавлев, - я целый час тебе звоню. - Спал я, спал. И не ори на весь дом. Соседей разбудишь. Журавлева Марат знал еще с тех времен, когда Лев работал в уголовном розыске старшим опером и занимался карманниками. Всегда спокойный, меланхоличный - Журавлев был сегодня крайне возбужден. - Представляешь, Климаксович позвонил среди ночи и пообещал за спикера штуку баксов. - Тебя сумма не удивила? - ледяным голосом попытался осадить не в меру возбужденного опера Марат. - Щедрость, конечно, небывалая, - плюхнулся в кресло Журавлев, - наши отморозки за штуку баксов могут пятерых замочить. А тут... - Кофе выпьешь? - предложил журналист. - Я человек от сохи, - замотал головой Лев, - к барским радостям не приучен. - Тогда холодильник открой на кухне, сохатый ты наш. Упрашивать гостя не пришлось Через минуту Лев принес в комнату бутылку "Жигулевского". - Вот за что я тебя уважаю, так за преданность Родине. С утра у твоего дедушки Мороза всегда присутствуют исконно русские напитки и соленый огурец. Тираду Журавлева прервал телефонный звонок. Марат быстро поднял трубку. - Корпунк газеты "Наше дело". - Это из розыска Ткачук. Марат, тут мужика замочили у "Юнги", - мужчина говорил медленно и веско. - Подробности знаешь? - быстро спросил Марат. - Я только подъехал. Жмур из деловых. Кормился на чужих долгах. Фамилия - Валуев. - Еще что-нибудь есть? - Слышал в конторе, что жену в Москве расстреляли с телохранителем в лифте... - Спасибо, Женя, Как говорится, услуга за услугу. Ты порой вокруг убиенного Толстяка. Знающие людишки говорят, что Валуев замочил авторитета в "Доме с крестами". - Думаешь, что покойник счеты сводит с убийцей? - уточнил оперативник. - В воскресение душ я тоже не верю. Но "заказать" пассажира Толстяк мог и с того света. Насколько мне известно, на острове осталось с десяток его верных дружков. Подумай на досуге. Марат положил трубку и закурил сигарету. - Валуева хлопнули! - оживился Журавлев. От выпитого пива лицо его порозовело, голос стал звонче и пальцы рук перестали дрожать. - А ты не знал? - сделал удивленными глаза Марат, - всезнающий Лев проспал козырное убийство. Что-то не пойму я тебя. - Валуев мне без надобности, - смутился Журавлев, - за интерес к его смерти расплатятся свинцом, а не баксами. Ты осознай это. - Цветной металл нынче в цене... - многозначительно улыбнулся журналист, - а ты меня пугать пришел или по делу? - Я вообще-то по делу, - подхватил игривый тон отставной опер, - так вот, господин писатель, я тут подсуетился с утра и могу кое-что разъяснить по поводу спикера. По моим данным, в девять утра в воскресенье у Разбойникова была запланирована встреча с представителем финансово-промышленного консорциума господином Ивановым. В назначенное время Разбойников у себя в кабинете не появился. Московские господа просидели в приемной минут сорок и подняли шум. Секретарша вызвала зама, тот, послав за спикером домой машину, пригласил дорогих гостей к себе в кабинет и открыл бутылку коньяка... - Они пили с утра коньяк? - уточнил Марат, с интересом посматривая на Журавлева. - Сутрапян угостил москвичей настоящим армянским коньяком "Наири", - мрачно продолжил Журавлев, - лет десять назад перепало мне двадцать бутылок этого коньяка, Букет, я тебе скажу... - Лева, когда я буду писать мемуары о жизни сыщика Журавлева, то непременно порадую читателей столь важной деталью из его биографии, но в данный момент меня больше интересует спикер и его гости, - оборвал друга Марат. Его раздражала манера Журавлева отвлекаться на дурацкие воспоминания. - Потом в кабинет Сутрапяна вошел водитель и доложил, что спикер дома не ночевал, - как ни в чем не бывало продолжил Журавлев. - Кому доложил водитель? - переспросил Марат. - Заместителю спикера Сутрапяну. - Фамилия у него какая? - Третий раз повторяю - Су-тра-пян, - по слогам произнес Журавлев. - Классная фамилия! - оживился Марат, - Сутрапьян прямо с утра спаивал московскую делегацию в стенах парламента. Он что - бухарь? - Клевещешь на человека, - замотал головой отставной опер, - кто ж туда алкаша назначит. - Жаль, - понизил голос до шепота Марат, - для правды жизни тебе придется фамилию поменять на депутатскую. Звучит-то как - Лев Сутрапьян. Это же сказка. - Во-первых, он без мягкого знака пишется. Сутрапян, а не с утра пьян! - закричал зло Журавлев, - а во-вторых, еще один намек на мою печень и ты... - Понял, Лев! Все понял! - засуетился вокруг гостя журналист, - с утра до тебя юмор не доходит. Наши действия? Журавлев не на шутку обиделся и сидел надувшись. За утро он узнал о спикере очень много, но раскрывать все карты перед журналистом не стал. Прикинув, о чем стоит рассказать Марату, Журавлев произнес тихо со значением. - Спикера похитили ночью... Поэтому начнем с самой правдоподобной версии: украли любовника в форме чиновника. Съели в лесу под бананом. - Почему любовника? - В процессе узнаешь, - отмахнулся Журавлев, - сейчас поедем в аэропорт. "Запорожец" у подъезда. - При чем тут аэропорт? - Разбойников вылетел из столицы Мутландии в субботу спецрейсом. Самолет должен был приземлиться в 19 часов. - Так может он не прилетал на остров, а они тут волну до Москвы подняли. Ты Климаксовича спрашивал, где его похитили? - За штуку баксов я буду еще голову занятому человеку морочить дурными вопросами? Если б его хлопнули в Мутландии, то напрягли бы столичных. Усек? - Он сделал паузу на несколько секунд. Пристально посмотрел на Марата и, поднявшись с кресла, продолжил. - Начнем с аэропорта. Если готовили похищение, то отслеживать спикера должны были от трапа. Не исключено, что похититель летел с ним в одном самолете. - Ты же только что сказал, что спикер вылетел из столицы спецрейсом. - Этого рейса действительно нет в расписании, но натолкать туда могли и блатных, и нищих. Ты чего сидишь, поехали. - Не суетись, - Марат посмотрел на часы. - Сейчас мне позвонят. А ты возьми пока вторую бутылку. Думаю, пивко тебе не помешает. Журавлев недовольно скривился, но спорить с Маратом не стал. На кухне он открыл бутылку, поставил ее на поднос и торжественно внес в комнату. В этот момент звякнул телефон. Журавлев схватил трубку и выдохнул: - Слушаю. - Это из морга, - раздалось в трубке. - Откуда? - удивленно выпучил глаза Журавлев. - Из морга беспокоят, - невозмутимо продолжили на другом конце провода, - жмурика притаранили только что с огнестрельным. Две пульки в затылок. Пострадавший гражданин Израиля - Валуев. Из блатных. Марат забрал телефонную трубку у Журавлева и быстро спросил: "А почему из блатных?" - Во-первых, он весь в наколках... Но это, конечно, не аргумент. А во-вторых, шушеры у морга скопилось всякой с телефонами в карманах. Короче, вскрытие через час. Но рисоваться здесь не советую. Обстановка уж больно нервная. - Общих знакомых не видел? - на всякий случай спросил Марат. - Не без этого, - закашлялся собеседник, - под дверями четыре мордоворота с дебильными рожами. Они Толстяка в свое время отсюда забирали. А у окна фраерок в золотых очочках маячит. В костюмчике черном. При галстуке. Бухгалтерский такой мужичонка. Росточка мелкого. Я б для такого детский гробик заказывал... Мужичишка этот на убийцу похож. - Почему ты так решил? - Черепушка у него вытянута кверху, лобик маленький, а надбровные дуги узенькие и кость тонкая, мелкая и непрочная. Вскрывать таких неприятно, - брезгливо проговорил мужчина, - могу портретик его сделать... За отдельную, так сказать, плату. - Ты для меня всех сними, кто у морга крутится. Завтра рассчитаемся. - Премного рад, шеф. А то я тут поиздержался малость. Последние дни жмурики все больше мимо денег. Никакого навару. Мой их, одевай, а как до расплаты - то родня без денег, то залетный... - Я учту это обстоятельство, Витек, при расчете, - пообещал Марат. Положив трубку, продолжил: - Американский стандарт. Смерть Валуева подтвердили два независимых источника. - А если б я тебе один сказал, что Валуева замочили? - с надрывом спросил Журавлев. Он уже опустошил вторую бутылку и был в трепетном состоянии духа. - Ждал бы второй звонок. - Выходит, ты и мне не доверяешь? - возмутился Журавлев. В его голосе зазвучал металл. - Закон жанра, Лев. Информация проходит на полосу, если ее подтвердили два агентства независимо друг от друга. Ссылки на отставных оперов в Москве не принимают. - А не проще ли было оторвать задницу от дивана и сбегать самому в морг. Тут же рядом. Тебе б Климаксович поверил?! - Лева, ноги мента кормят, а меня телефон. Лежа на диване хороший журналист получит больше информации, чем плохой бегун-беглец. Дело в том, что у меня на ключевых точках свои люди имеются. Морги, больницы, бандиты... Все схвачено! - назидательно произнес Марат. - И сканер, настроенный на полицейскую волну, - поддел журналиста Журавлев. - Без техники теперь никуда не денешься... Лев, а почему о пропаже шкипера не вопит рация? - Шкипер на корабле, а в парламенте - спикер, - проворчал Журавлев, - скорее контору официально еще не оповестили. - Ты хочешь сказать, что Разбойникова никто не ищет? - Заява не поступала - вот и тишина пока. Но начальство, я думаю, уже в курсе. Слухачи генералу наверняка стуканули. Тебе не кажется, что мы понапрасну тратим время? - Я готов, - поднялся с кресла журналист. Он рассовал по карманам диктофон, сканер и несколько пластмассовых коробочек, повесил на плечо кожаную сумку с надписью "Фуджи" и направился к двери. - Кстати, Лев, мне вчера на пляже бандиты показали стукача. Рядом со мной вертелся весь день. - Водолаз показал? - быстро спросил Журавлев. - Бандиты. Клички я не запоминаю... - Если Водолаз вычислил сексота - то это намного серьезней, чем ты думаешь. Скорее всего тобой интересуется Министерство Правды, а от них можно ожидать любую подлянку. Там нет профессионалов. В пятый отдел этой шараги набрали бывших партийных чинуш из отдела пропаганды и агитации ленинского ЦК. Теперь они называют себя демократами и борцами за национальную независимость, - пояснил Журавлев. - Фамилия старичка Трахтенгерц. Не слышал о таком? - Знакомая личность. Он еще у Берии служил в НКВД, - ухмыльнулся Журавлев, - только непонятно, как он здесь оказался. Насколько я помню, дедуля лет десять назад покинул остров. Какой дурак его взял в Министерство? Он же этих демократов готов каленым железом извести... Одно время Трахтенгерц возглавлял внутреннюю контрразведку МВД. За полгода - полста офицеров за взятки на зону кинул. А с виду дурак-дураком был. Его ж всерьез никто не воспринимал вначале... - Скажи, а врагов у дедушки не осталось? - тихо спросил Марат. - Врагов-то у Трахтенгерца как грязи. Кое-кто из его " пассажиров" вернулся. Не хочешь ли ты подключить народ к теракту? - пристально посмотрел на журналиста отставной опер. - Я такими глупостями не занимаюсь, - ухмыльнулся Марат, - старичок тяжело болен. Сердечко у него пошаливает, камни в почках. Сосуды не в порядке. - Если я тебя правильно понял, Трахтенгерц скоро умрет от инфаркта, как двое его коллег из пятого отдела? - Какой инфаркт?! Ты что?! - замотал головой Марат, - как ты мог такое подумать?! Трахтенгерц умрет от разрыва аорты, в новогоднюю ночь. - Смотри, чтобы он тебя не пережил. Старые кадры проигрывают редко, а те, кто начинал у Берии... - многозначительно произнес Журавлев. Мужчины вышли на улицу. Молоденькая черноволосая дворничиха в ярко-красной куртке поздоровалась с Маратом и убрала тележку от старого помятого "Запорожца". - В этой консервной банке можно свариться, - недовольно проворчал журналист. Летом он предпочитал валяться на пляже и никуда не ездить по жаре. - Мерседес Бемс, - похлопал по капоту Журавлев, - второго такого нет. А если кому не нравится мой лимузин - пользуйтесь автобусом. Там прохладнее. Марат сел рядом с водителем. Журавлев повернул ключ зажигания. Внутри что-то заурчало, но тут же стихло. - Аккумулятор подсел, - пояснил Лев. Он достал из багажника заводную ручку, крутнул ее несколько раз. "Запорожец" зачихал сизым вонючим дымом, завибрировал и тут же заглох. - Может пешком пойдем? - ехидно поинтересовался журналист. Журавлев ничего не ответил, смахнул пот со лба и снова стал крутить ручку. Наконец внутри что-то натужно завыло. Журавлев сел за руль. - "Запорожец", как женщину, уговаривать надо, хвалить и любить, - назидательно произнес он. Покрутившись по узким кривым улочкам старого города, они выехали на Пересыпь. С правой стороны шумело море, белые чайки кружились над мусорными баками у кафе "Волна". Их лениво отгонял нищий, выискивающий среди мусора себе пропитание. - Мутландия - страна контрастов, - перехватив взгляд журналиста, продолжил Журавлев, - одни жируют на курортах, а другие... - Объясни мне еще раз, - перебил Журавлева Марат, - кто стоит за спикером? - За ниточки дергают крутые из группировки Швеца. Слыхал про такого? - и не дождавшись ответа, продолжил, - среди приближенных к телу есть и судимые, и "голубые"... - Он что, повернут? - оживился Марат. Мысленно он представил аршинный заголовок в "Коза ностре" "Голубого спикера украли любовники!" - У спикера было три жены и шестеро детей. Голубой столько не настрогает. Но дамский вопрос в его падении первичен. - Он летал с секретаршей? - С мадам Тартилой не погуляешь. - Как ее фамилия? - переспросил журналист. - Не фамилия это. В детской мультяшке черепаху Тартилу я вчера видел. Омерзительная, скажу тебе, тварь, - Журавлев знал намного больше, чем рассказывал Марату. Выкладывать козыря он не спешил. Да и за гонорар свой опасался. - Лев, ты меня фольклором уже достал. По-человечески изъясняться не можешь? - вспылил журналист. - Писатель должен ценить народную речь... - дурашливо скорчил физиономию отставной опер, - но если говорить грубым языком протокола, секретаршу эту я в глаза не видел, но свидетели утверждают, что Разбойникова эта дама не вдохновляет на амурные подвиги. Поэтому с собой в командировки он ее не возит. - Значит, ревнивые мужья и любовники отпадают? - Я этого не сказал. Ты задал конкретный вопрос, и я на него конкретно ответил. - Так есть у него любовница или нет? Что ты крутишь тут? - взорвался Марат. Игра в слова и намеки ему уже изрядно надоела. - Бремя человеческих страстей всегда первично. Спикера отработаем по нисходящей: любовь, деньги, месть... - произнес жестко Журавлев, сворачивая с трассы к аэропорту, - а для этого нам нужен список пассажиров, фамилии встречающих, номера машин, находившихся здесь. Я беру на себя полицию и начальство, а журналисту сподручнее будет потолковать с народом о привилегиях номенклатуры, банях, саунах и спецрейсах. Усек? - Не учи ученого, - нахмурился Марат. - Только без лишних словопрений с народом. Времени у нас в обрез. А то ты любишь кланяться: будьте любезны, извините, пожалуйста, Сидор Сидорович... - Лев, ты меня сегодня уже с утра достал, - закричал Марат, - Климаксович тебя ко мне пристегнул или как? - Не меня, а тебя к делу пристегнули, - парировал Лев, - потому что живого спикера ищу я, а отпевание жмура в "Коза ностре" проводишь ты. Журавлев заехал на платную стоянку. Взял квитанцию у сторожа, пересчитал сдачу и направился прямиком в полицию. Марат с беззаботным видом покрутился возле машины, потом открыл дверь в будочку и плюхнулся на стол рядом со сторожем, тощим семидесятилетним стариком. - Вам чего? - удивленно уставился на незваного гостя сторож. Его зеленые кошачьи глаза буквально буравили Марата. - Сердце, - постучал по груди журналист, - у вас валидола нет? - Валидол мне не помогает, - разинул беззубый рот старик, - нитроглицерин при мне всегда. Он вытащил из заднего кармана брюк стеклянную трубочку, осторожно тряхнул ее на руку и протянул маленькую белую таблетку. Журналист сунул ее под язык, прикрыл глаза и глубоко задышал. В этот момент к стоянке подъехал еще один "Запорожец". Старик, кряхтя и кашляя, выбрался наружу и стал показывать водителю, куда поставить машину. Марату этого времени хватило, чтобы открыть журнал на субботней странице и переснять микрофотоаппаратом сделанные в нем записи. Когда старик вернулся, журналист поблагодарил его за лекарство и, держась за грудь, вышел из будочки. У центрального входа в аэровокзал стояло несколько машин с шашечками на крыше. Вначале Марат хотел сочинить для водителей какую-нибудь правдоподобную версию о пропавшем чемодане или посылке, которую должны были доставить ему из столицы, но, глянув на водителей, решил не испытывать судьбу. Он протянул чернявому таксисту редакционное удостоверение. - "Наше дело"? - удивился мужчина. Он поправил воротник клетчатой рубахи и разгладил волосы. - А я вашу газету выписываю со дня ее основания. - Покойниками увлекаешься? - поинтересовался журналист, разглядывая собеседника. Водитель ему сразу не понравился. - Почему покойниками? - обиделся водитель. - Я детективы люблю. Он с недоверием смотрел на журналиста, который не укладывался в выдуманный шофером образ супермена, распутывающего самые хитроумные преступления на острове. - Значит, детективы любишь, - оживился Марат и, понизив голос до шепота, спросил, - а сам поучаствовать в расследовании убийства не хочешь? - Я?! - удивился таксист и тревожно оглянулся по сторонам. - А убили кого? - Пассажира, вроде, одного грохнули. Не слыхал? - Нет. А когда? - шепотом спросил водитель. "Трусоват, водила", - отметил про себя журналист и вслух продолжил. - В субботу ничего необычного не заметил здесь? - В субботу? - переспросил водитель. - Погоди, так в субботу ж туман был... Мы тут в картишки с ребятами от безделья. Я десять баксов выиграл, а вот самолеты в субботу не падали. - Ты точно знаешь, что самолеты не летали в субботу, - еще раз уточнил Марат, - а зовут тебя как? - Василий, - механически произнес водитель, - хотя подожди, вечером один упал... мимо бабок. - Что это значит? - Тузики самолет наняли. Спецрейс. Их дворня встречала на машинах. Так что наш профсоюз в субботу пролетел, как фанера над Парижем. - А самолет кто нанял? - продолжал расспросы Марат. - Фиг его знает, - пожал плечами водитель, - но крутых там не было, это точно. Скорее всего чинуши бюджет напрягли на спецрейс. - А встречал самолет кто? - Трехсотая "Волга" кого-то ждала... - Трехсотый "Мерс" слышал, но чтоб "Волга" трехсотая? - Темнота, - замахал рукам водитель, - номер у машины с трехсот начинается. Теперь понял? - Не совсем, - сконфузился журналист, - я все больше ногами передвигаюсь. В машинах не очень разбираюсь. - Читаю газету - удивляюсь. Все знает редактор: и калибр пистолета, и год выпуска, и сколько гильз нашли... А такого пустяка не рубит. А может ты не работаешь в газете? Ведь о том, что правительственные номера на острове с трех сотен начинаются каждый школьник знает, - подозрительно посмотрел на Марата водитель. - Я же не школьник, чтоб все знать, - пожал плечам журналист, - вот теперь навсегда запомню. Скажи, а охрана в аэропорту в тот вечер была? - Трехсотая одна пришла. Водила за рулем сидел, а второй мужик по порту бродил, пока самолет не упал, - таксист внимательно посмотрел на собеседника и вдруг, чеканя каждое слово, закончил, - в субботу никого не убивали. Ты все врешь! - Может и не убивали, - быстро согласился Марат, словоохотливый водитель ему уже был неинтересен. - В трехсотой спикер парламента уехал, а в РАФике - спортсменки с чемпионата. Если бы с ними что-нибудь случилось, уже давно б всех на уши поставили, - угрюмо продолжил водитель, - темнишь-то зачем? Тебя ж Наум интересует. - Какой Наум? - на всякий случай спросил Марат. - "Цинк" в господском доме стоит. Сейчас грузить будут. Неужели не слыхал? Три дня назад нефтяного короля замочили киллеры. Это тебе не хухры-мухры на бязевой подушке. Народ говорит - Наум упакован был на все сто. За ним тюменских человек двадцать прилетело, - вдруг перешел на шепот Василий. - А дрожишь-то отчего? - неожиданно расхохотался журналист. Информация его заинтересовала, - Наум-то в "цинке", а оттуда дорога одна - к господу на исповедь: кого, когда, сколько? - Я ж тебе как человеку, а ты ржешь как конь на весь порт, - не на шутку испугался водитель, - эти отморозки любого сейчас хлопнут и фамилии не спросят. Наум на нефти сидел... - Сидел на нефти, лежит в цинке, а превратится в удобрение. Боятся где, Вася? - продолжил издеваться над трусливым водителем Марат. - Ни хрена-то ты и не понял, - обиженно пробормотал таксист. - У Наума дворец у моря трехъэтажный с бассейном, сауной и со всеми прибамбасами. По острову на шестисотом "Мерсе" гонял... Охрана, телекамеры... - А убили-то его как? - Средь бела дня машину расстреляли из автоматов. Не слыхал, что ли? - Почему же, - улыбнулся Марат, - я как раз по этому делу и прикатил. Интервью у покойника взять желаю. Не поможешь? - Это без меня, - замахал руками водитель, - мне и без Наума хватает неприятностей... А я сразу засек твой интерес. Туфту всякую про субботу лепил тут. Меня не проведешь. Я человека насквозь вижу. Страх в глазах водителя поутих, и он даже приосанился и выпятил грудь. Марат церемонно пожал руку таксисту и деловой походкой направился в зал приема официальных делегаций. У двери стоял худощавый полицейский с резиновой палкой на поясе. - Я с ними, - небрежно бросил журналист. Капитан пристально посмотрел на Марата и, ни слова не говоря, пропустил его внутрь. В небольшом уютном холле было прохладно и тихо. В мягких креслах развалились бритоголовые парни с обязательными золотыми цепями, браслетам и перстнями. Марат уверенно прошел к барной стойке и заказал виски с содовой. Проворная дама средних лет плеснула в высокий бокал прозрачную жидкость и бросила мутный кубик льда. Марат положил на прилавок десять долларов. - Работаешь, суетишься, строишь планы, и вдруг... - многозначительно произнес он. - Хороший человек был Наум, добрый... - Он на моей смене прилетел последний раз, - сделав скорбное лицо, тихо произнесла барменша, - из Тюмени спецрейсом. - В субботу я должен был встретиться с Наумом, - продолжил Марат, - но не получилось. Аэродром ваш не принимал самолеты. - Туман был в субботу, - подтвердила женщина, - к нам только один борт из столицы смог прорваться под вечер. - А мне сказали, что аэродром до утра закрыт, - удивился Марат. Он хотел для начала разговорить барменшу и выяснить все о спикере. - Правительственный борт посадили, - продолжила женщина. - Пришлось до ночи сидеть из-за него. - Премьер прилетал? - приложившись к бокалу, поинтересовался Марат. - Нет, - покачала головой барменша. - Премьер в тумане не полетит. Он за свою жизнь опасается. Это спикер наш настоял на вылете. Ему на остров срочно надо было. Боялся переговоры важные сорвать с москвичами. - Из-за каких-то переговоров жизнью рисковал? - удивился журналист. - Спикер, вроде, не такой уж смелый? - Вот поэтому и полетел в тумане, - улыбнулась барменша, - москвичи уж больно крутые к нему приехали. Одной охраны - двадцать человек. С премьером столько не летает. - А спикер из столицы один на самолете летел? - Со спортсменами. Они с чемпионата возвращались... - продолжила женщина. - А Вы-то сами кто будете? - Знал бы, со спикером полетел... - ушел от ответа Марат, - так вы их встречали в субботу? - Конечно. После полета Евгений Иванович всегда сюда заходит с гостями. - На посошок - сто пятьдесят и огурчик? - Он все больше "Мускат" заказывает, - покачала головой барменша. - Спикер у нас человек утонченный... - А спортсмены? Уж эти-то водочку под грибочки приняли? - продолжил расспросы Марат. - С ним гимнастки прилетели. Им на пятерых одной бутылки "Муската" хватило. Для приличия девочки пригубили чуть... Марат хотел выяснить у словоохотливой дамы, не было ли кого-нибудь еще в доме приемов, но в этот момент тяжелая рука опустилась на его плечо. - А ну, канай отсюда, - загромыхал густым басом двухметровый громила с отечной физиономией. На его шее висел золотой распятый Христос, а толстые, похожие на сардельки пальцы левой руки, украшали золотые массивные перстни и кольца. - Это вы ко мне? - задал дурацкий вопрос Марат, стараясь освободиться от руки громилы. - Чего ты тут топчешься, птах сизокрылый? - дыхнул перегаром незнакомец и еще сильнее сжал плечо. - Я остаканиться зашел, - прошептал Марат, скривившись от боли. Общение с отморозками не входило в его планы, и он решил прикинуться алкашом. - А про Наума что пел буфетчице? - продолжил допрос детина. - Про какого Наума? - сделал удивленные глаза Марат. - Про того, с кем встретиться в субботу мечтал. - Отпустите меня! - закричал Марат. - Я не знаю никакого Наума. Вы меня с кем-то спутали. Я сюда случайно зашел! Однако вопли журналиста никак не повлияли на тюменского бандита. Он бесцеремонно вытолкал Марата во внутренний дворик, отделенный от летного поля невысоким забором. Под вечнозеленой туей стоял цинковый гроб, заваленный венками и красным розам. Рядом с гробом на табуретах сидели две заплаканные женщина в черном. - Так кто тебя сюда послал? - продолжил допрос мужчина. - Честное слово, после вчерашнего голова, как казан... Если б знал, что у вас горе... Договорить журналисту незнакомец не дал. Он коротко замахнулся, но Марату в последнюю секунду чудом удалось увернуться от сокрушительного удара. Увесистый кулак зацепил только мочку левого уха. - Это ты напрасно, дядя, - зло прошипел журналист, принимая боевую стойку каратиста. - Ты чего? Ты - против меня?! - изумился громила. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом бросился на Марата, пытаясь поймать его руку. Но журналист, отпрыгнув в сторону, стал размахивать ногами перед его лицом. - Да я из тебя отбивную сделаю! - зарычал тюменец, кидаясь на прыгающего очкарика. Но в этот момент Марат, взлетев в воздух, ударил его ногой в пах. От резкой боли отморозок сложился пополам. Журналист тут же обрушил на противника град ударов, от которых тот упал на землю. Последний удар Марат нанес ему пяткой по затылку. Громила потерял сознание, а когда открыл глаза, неожиданно заскулил по-собачьи. Женщины, сидевшие у гроба, дружно завизжали "Спасите!". На помощь земляку бросилось пятеро бритоголовых. - Что случилось? - подскочил к корчащемуся от боли детине кривоногий мужичонка в черной рубахе и дорогом шелковом галстуке. Чувствовалось по всему, что он здесь за главного. - Колян, этот фраер у буфетчицы про Наума выспрашивал, - прохрипел тюменец. - Лягаш? - скрипуче спросил кривоногий, направляясь к Марату. Морщинистый тощий с бельмом на левом глазу, он был похож на пирата из фильма ужасов. - Ничего я не выспрашивал, - замотал головой Марат. - Его поразили перламутровые зубы кривоногого. Они переливались на солнце всеми цветами радуги и испускали солнечные зайчики. - Я даже не знаю, кто такой Наум. - Врет, сучара, - наконец обрел голос громила, - я на него микрофон навел, а он в это время распинался перед буфетчицей о встрече с Наумом. Кривоногий неожиданно высоко прыгнул и, схватив Марата за горло, повалил на землю - Так что ты тут вынюхиваешь, стукачок? - зашипел он в самое ухо, усаживаясь на грудь поверженному противнику. - Я - журналист, - с трудом проговорил Марат. Он не ожидал от кривоногого такой прыти и решил потянуть время. - Покойным интересуешься?! - повысил голос мужчина и сдавил горло. Марат стал задыхаться. Руки его беспомощно заметались по земле. - Так зачем тебе Наум понадобился? - Я... случайно, - прошептал журналист, - узнал об убийстве и зашел... Я не хотел... Отпустите... Коротышка разжал руки. Марат судорожно глотнул воздух. - Я работаю в газете "Наше дело" на отдел убийств, - продолжал журналист, - я ничего не имею против Наума. Я выполнял репортерский долг. - Давай его с собой возьмем, - вдруг предложил Громила, наклоняясь над Маратом. - Уж больно он сволочной оказался... А я ему ноги в самолете повыдираю, чтоб не махал ими, гад ползучий. - Хорошая идея, - поддержал громилу кривоногий, - грузите шелкопера. Он над морем нам все расскажет. Дело стало приобретать нешуточный оборот. Марат испугался. Среди залетный бандитов у него друзей не было и рассчитывать на помощь москвичей в Тюмене он не мог. Да и до конечного пункта можно было не долететь... - Вы делаете ошибку, - закричал Марат, - я работаю в газете "Наше дело", и если со мной что-нибудь случится - вам не сдобровать. - Колян, он нас еще и пугает! - возмутился громила. - Да я его сейчас прямо тут и грохну! - В самолет! - коротко бросил кривоногий, передавая свою жертву двум бритоголовым. Бандиты подхватили упирающегося журналиста под руки и поволокли к летному полю. Марат стал звать на помощь, но из-за рева двигателей его никто не слышал. Попытки вырваться ни к чему не привели. Отморозки втащили его в самолет и пристегнули наручниками к креслу. Когда они ушли, журналист попытался отстегнут стальные браслеты, но сделать это ему не удалось. Минут через двадцать погрузка закончилась. В салоне появились пассажиры. Рядом с Маратом сел кривоногий и, закурив вонючую кубинскую сигару, выпустил струю дыма в лицо своему пленнику. Марат закашлялся, и на его глазах появились слезы. - Мы решили дать тебе шанс, - ухмыльнулся главарь, - сбросим над морем без парашюта. Если повезет, выживешь. Не возражаешь? Марат хотел что-то ответить, но в этот момент взревели двигатели, и самолет стал выруливать на взлетную полосу. - Так зачем тебе Наум понадобился? - прокричал ему в самое ухо Николай. - Я хотел написать об убийстве, - обреченно проговорил журналист. Он клял себя за излишнее любопытство и лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Тем временем самолет закончил маневры и занял место у края взлетной полосы. Двигатели взревели сильнее, все вокруг завибрировало, задрожало. Журналист прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Еще секунда, и самолет с бандитами начнет разбег, и это будет его последний полет. Марату стало жалко себя: - "33 года - возраст Иисуса, - подумал он, - невежды его распяли за правду, а меня эти гады выбросят в море". Марат не представлял, каким образом можно будет отговорить отморозков от убийства. - Мы тебя принесем в жертву дьяволу, - словно прочитав его мысли, продолжил кривоногий. - За Наума в землю лягут тринадцать выродков из Москвы. Ты будешь - первым. Неожиданно в салоне самолета наступила гробовая тишина. Летчик выключил двигатель. Главарь заволновался и вскочил со своего кресла. Из пилотской кабины вышел штурман в аэрофлотской форме усталый и злой. - Таможня требует досмотра, - четко произнес он, обращаясь к кривоногому. - За все уплачено. Пошли их подальше, - приказал Николай. - Они взлетку перекрыли тягачом, - покачал головой штурман, - кто-то стуканул, что на борту оружие. - Нету здесь ничего, - взревел кривоногий, - взлетай! - Я же сказал, тягач на взлетке. Надо договариваться. - Черт бы их всех подрал! Открывай люк, - сдался Колян. Через пять минут в салоне появились три пограничника с собакой и Журавлев. - Командир, - обратился к офицеру кривоногий, - мы за все уплатили. - Отпустите пассажира, - снял фуражку капитан, осматривая салон самолета. - Здесь никого нет, - отмахнулся кривоногий. - У вас на борту журналист из газеты "Наше дело", - вступил в разговор Журавлев. - Советую отпустить по-хорошему. - А если не отпустим? - надвинулся на Журавлева двухметровый громила. - Во-первых, не взлетит самолет. Он заминирован. А во-вторых, я бы не советовал связываться с властями. У вас есть собственность на острове, - тихо напомнил Журавлев, - а за газетой "Наше дело" стоят серьезные люди. - Может все-таки договоримся, - достал бумажник из крокодиловой кожи Николай. Он подошел вплотную к капитану. - Вас не выпустят с острова, пока не отпустите журналиста, - покачал головой пограничник. - Кроме этого, таможня проведет досмотр самолета. Насколько мне известно, в багажном отсеке кроме цинкового гроба есть кое-что интересное для военных. Скажем, противотанковые мины, - продолжил Журавлев, - грех, конечно, небольшой при ваших-то делах, но это можно раздуть в историю. - Отпустите журналиста, - зло посмотрел на Журавлева кривоногий, - но мы еще с тобой встретимся, шелкопер. Бандиты отстегнули наручники от кресла и, подталкивая Марата в спину, выпроводили к трапу. Капитан отдал честь кривоногому и шепнул ему на ухо: "Генерал приказал. Я ничего не мог сделать!"
|
