Авторская колонка Марины Пурим
 Жители Севастополя на площади Нахимова ликуют и плачут, когда на больших экранах подписывают договор о вхождении Крыма и Севастополя в состав России. Эту радость невозможно исказить даже на самом однобоком телеканале, даже если нарочно выискивать в толпе людей с равнодушным лицом. Но почему для сотен тысяч крымчан это событие стало настоящим праздником? С трудом поменяв гражданство с украинского на российское и навсегда уехав из дома в Крыму в далёкую Москву, я хорошо понимаю жителей Крыма. За 9 лет жизни в столице я ни разу не пожалела, что теперь живу в России. Желание, как сейчас любят повторять по телевизору, «вернуться домой» было у многих крымчан все эти два десятка лет. У многих, но, да, не у всех. Кто-то хорошо вписался в украинскую действительность, у кого-то родители были из Украины, в каких-то семьях вопрос о языке и о стране не звучал в принципе, что уж говорить о крымских татарах? Поэтому, когда я сегодня вспоминаю в Facebook насильственную украинизацию в Крыму, знакомый журналист из Севастополя искренне не понимает, о чём я.
Невозможность выбора
Наверное, его не тронуло переименование людей (я не шучу), когда в паспорта вместо «Анны» в приказном порядке писали «Ганна», а «Марк» превращался в «Марко» (потому что Анны и Марка в украинском языке нет); когда в школах в мельчайших деталях изучали «украинский голодомор», пробегая галопом по «российским» событиям; когда основным изучаемым языком стал украинский, ему выделяли много часов, а русский был едва ли не факультативным. Даже в музыкальной школе нужно было изучать историю украинской музлитературы как отдельный предмет. Лекарства, которые внезапно стали продавать с инструкцией на украинском, где «рвота» превращается в «блювання», а желудок — в «шлунок». Документы на обязательном украинском…
Как сейчас модно говорить — у пророссийски настроенных жителей Крыма не было возможности выбора. Ты оформляешь карту в банке и понимаешь только каждое второе слово в огромном договоре. Просишь фармацевта перевести тебе «суть» инструкции к микстуре. Украинский язык и украинскую историю навязывали, а там, где было можно, заставляли учить «мову».
До 10 класса в школе я, как и многие, была официально освобождена от изучения украинского языка, родители посчитали, что мне будет достаточно родного русского и английского как иностранного. За несколько месяцев до экзаменов в 10 классе сверху спустили, что диктант по украинскому на экзамене будут сдавать все — вместо русского, который был всегда. Мне пришлось нанять репетитора, чтобы наловчиться (иначе и не скажешь) грамотно писать по-украински.
Учитель украинского на уроках, куда теперь пришлось ходить, в лицо называла меня москалькой, а однажды читала нам сомнительный текст для изложения про Гитлера (вышел знатный скандал).
Со всем этим было трудно смириться даже в 16 лет, казалось, что тебя постоянно пытаются обратить в чужую веру, а ты изо всех сил сопротивляешься.
Российское образование в Крыму
В конце 90-х в Севастополе открыли школу на деньги московского правительства (в 2013 году ей исполнилось 15 лет!). Школу так и называют в городе — московской. Красивая, со свежим ремонтом, с современными компьютерными классами, обучение там начали на русском языке и по российским программам.
В моей родной физико-математической школе в Евпатории тогда не было ни одного компьютера, а тому, кто приходил утром в класс последним, неизменно доставался сломанный стул. Но дело, конечно, было не в стуле: в одном смелом проекте в Севастополе москвичам и представителям флота удалось реализовать то, о чём многие крымчане уже и не мечтали, — это был остров России в формально насквозь украинском Крыму. И проект этот был сделан на совесть.
Когда в Севастополе открылся Черноморский филиал МГУ (да-да, филиал главного вуза России), сомнений, куда поступать, не было. Университет построили в историческом месте — на территории Лазаревских казарм, рядом была российская военная часть, на КПП перед универом стояли матросы. Белоснежные корпуса с красной крышей видно с разных точек в Севастополе. А далеко внизу стояли российские подводные лодки.
Поступить в филиал МГУ было сложно, и желающих было море. Сдавать на вступительных, естественно, нужно было русский язык. Тем не менее в стенах Лазаревских казарм оказались дети из разных уголков Крыма — и из маленьких посёлков, и из частных симферопольских школ — отовсюду. У многих, как и в «московской школе», родители служили на Черноморском флоте.
Учились в филиале по программам Московского университета, первые годы и дипломы выдавали московские, без приписки про филиал. Преподаватели МГУ приезжали в Севастополь вахтовым методом, читали курс (по 4 пары одного предмета каждый день), принимали экзамен и уезжали. Юрий Лужков и ректор МГУ Виктор Садовничий тоже иногда посещали университет.
Главное, что было в Черноморском филиале, — атмосфера, было ощущение, что ты попал в «свою» среду, где говорят по-русски, где у однокурсников — похожие ценности и где нет ограничений и нет навязывания чуждого. Многие выпускники сейчас работают в России — по профессии, получать именно российское образование они пошли не случайно.
Легендарный Севастополь!
Эта атмосфера любви к России, уважения к своей истории, гордости за своих моряков — она витает в Севастополе в воздухе, особенно, когда весь город выходит на улицы в День победы и в День флота. Так же, как и после подписания договора Путиным, так же, как до этого в день референдума, незнакомые люди поздравляют друг друга, поют песни про легендарный Севастополь, ходят с российскими флагами. Это не соображения политики, не экономический расчёт, не желание «уйти» к более богатому «родственнику», это чувство причастности к родине, которая осталась далеко. И чувство торжества справедливости, которое так редко случается в современном мире — особенно в глобальном масштабе.
Крымчане захотели в Россию не вчера. Все эти годы там работали пророссийские организации, партии, фонды. Кроме МГУ, в Крыму создали свои филиалы Московская академия труда и социальных отношений, Государственный морской университет имени адмирала Ушакова и другие. Крымским студентам платили московские стипендии за работы с «пророссийской» направленностью, отличников возили на Кремлёвские ёлки. Даже в маленькой Евпатории была своя — российская — молодёжная газета: «Улица Московская»…
Севастополь и Крым вернулись в Россию — как возвращаются из долгого плавания корабли. И для многих (пусть и не для всех) по обе стороны телевизионного экрана, по обе стороны бывшей границы это действительно праздник.
Марина Пурим
21/03/2014
Источник: АиФ Москва
|
