Книга Марка Агатова "Крымская весна". Сегодня можно подвести итоги. За месяц в московской газете «Новые известия» было опубликовано 14 моих репортажей и заметок о ситуации в Крыму. Их прочитали десятки тысяч жителей Москвы, Санкт-Петербурга и других городов России и сотни тысяч читателей в Сети. Казалось бы, я рассказал обо всем, что происходило в Крыму в эти революционные дни, но так и не смог объяснить, почему абсолютное большинство жителей Крыма решили навсегда распрощаться с Украиной? На этот вопрос попыталась ответить моя дочь Марина в российской газете «Аргументы и факты». Ее статья «Крым вернулся домой» широко обсуждалась в Сети. Она была написана, как говорят, по «горячим следам» и опубликована в авторской колонке Марины Пурим 21 марта 2014 года. Полагаю, что эта статья и сегодня не потеряла актуальность.
 Крым вернулся домой Жители Севастополя на площади Нахимова ликуют и плачут, когда на больших экранах подписывают договор о вхождении Крыма и Севастополя в состав России. Эту радость невозможно исказить даже на самом однобоком телеканале, даже если нарочно выискивать в толпе людей с равнодушным лицом. Но почему для сотен тысяч крымчан это событие стало настоящим праздником? С трудом поменяв гражданство с украинского на российское и навсегда уехав из дома в Крыму в далёкую Москву, я хорошо понимаю жителей Крыма. За 9 лет жизни в столице я ни разу не пожалела, что теперь живу в России. Желание, как сейчас любят повторять по телевизору, «вернуться домой» было у многих крымчан все эти два десятка лет. У многих, но, да, не у всех. Кто-то хорошо вписался в украинскую действительность, у кого-то родители были из Украины, в каких-то семьях вопрос о языке и о стране не звучал в принципе, что уж говорить о крымских татарах? Поэтому, когда я сегодня вспоминаю в Facebook насильственную украинизацию в Крыму, знакомый журналист из Севастополя искренне не понимает, о чём я. Невозможность выбора.
Наверное, его не тронуло переименование людей (я не шучу), когда в паспорта вместо «Анны» в приказном порядке писали «Ганна», а «Марк» превращался в «Марко» (потому что Анны и Марка в украинском языке нет); когда в школах в мельчайших деталях изучали «украинский голодомор», пробегая галопом по «российским» событиям; когда основным изучаемым языком стал украинский, ему выделяли много часов, а русский был едва ли не факультативным. Даже в музыкальной школе нужно было изучать историю украинской музлитературы как отдельный предмет. Лекарства, которые внезапно стали продавать с инструкцией на украинском, где «рвота» превращается в «блювання», а желудок — в «шлунок». Документы на обязательном украинском…
Как сейчас модно говорить — у пророссийски настроенных жителей Крыма не было возможности выбора. Ты оформляешь карту в банке и понимаешь только каждое второе слово в огромном договоре. Просишь фармацевта перевести тебе «суть» инструкции к микстуре. Украинский язык и украинскую историю навязывали, а там, где было можно, заставляли учить «мову».
До 10 класса в школе я, как и многие, была официально освобождена от изучения украинского языка, родители посчитали, что мне будет достаточно родного русского и английского как иностранного. За несколько месяцев до экзаменов в 10 классе сверху спустили, что диктант по украинскому на экзамене будут сдавать все — вместо русского, который был всегда. Мне пришлось нанять репетитора, чтобы наловчиться (иначе и не скажешь) грамотно писать по-украински.
Учитель украинского на уроках, куда теперь пришлось ходить, в лицо называла меня москалькой, а однажды читала нам сомнительный текст для изложения про Гитлера (вышел знатный скандал).
Со всем этим было трудно смириться даже в 16 лет, казалось, что тебя постоянно пытаются обратить в чужую веру, а ты изо всех сил сопротивляешься.
Российское образование в Крыму.
В конце 90-х в Севастополе открыли школу на деньги московского правительства (в 2013 году ей исполнилось 15 лет!). Школу так и называют в городе — московской. Красивая, со свежим ремонтом, с современными компьютерными классами, обучение там начали на русском языке и по российским программам.
В моей родной физико-математической школе в Евпатории тогда не было ни одного компьютера, а тому, кто приходил утром в класс последним, неизменно доставался сломанный стул. Но дело, конечно, было не в стуле: в одном смелом проекте в Севастополе москвичам и представителям флота удалось реализовать то, о чём многие крымчане уже и не мечтали, — это был остров России в формально насквозь украинском Крыму. И проект этот был сделан на совесть.
Когда в Севастополе открылся Черноморский филиал МГУ (да-да, филиал главного вуза России), сомнений, куда поступать, не было. Университет построили в историческом месте — на территории Лазаревских казарм, рядом была российская военная часть, на КПП перед универом стояли матросы. Белоснежные корпуса с красной крышей видно с разных точек в Севастополе. А далеко внизу стояли российские подводные лодки.
Поступить в филиал МГУ было сложно, и желающих было море. Сдавать на вступительных, естественно, нужно было русский язык. Тем не менее в стенах Лазаревских казарм оказались дети из разных уголков Крыма — и из маленьких посёлков, и из частных симферопольских школ — отовсюду. У многих, как и в «московской школе», родители служили на Черноморском флоте.
Учились в филиале по программам Московского университета, первые годы и дипломы выдавали московские, без приписки про филиал. Преподаватели МГУ приезжали в Севастополь вахтовым методом, читали курс (по 4 пары одного предмета каждый день), принимали экзамен и уезжали. Юрий Лужков и ректор МГУ Виктор Садовничий тоже иногда посещали университет.
Главное, что было в Черноморском филиале, — атмосфера, было ощущение, что ты попал в «свою» среду, где говорят по-русски, где у однокурсников — похожие ценности и где нет ограничений и нет навязывания чуждого. Многие выпускники сейчас работают в России — по профессии, получать именно российское образование они пошли не случайно.
Легендарный Севастополь!
Эта атмосфера любви к России, уважения к своей истории, гордости за своих моряков — она витает в Севастополе в воздухе, особенно, когда весь город выходит на улицы в День победы и в День флота. Так же, как и после подписания договора Путиным, так же, как до этого в день референдума, незнакомые люди поздравляют друг друга, поют песни про легендарный Севастополь, ходят с российскими флагами. Это не соображения политики, не экономический расчёт, не желание «уйти» к более богатому «родственнику», это чувство причастности к родине, которая осталась далеко. И чувство торжества справедливости, которое так редко случается в современном мире — особенно в глобальном масштабе.
Крымчане захотели в Россию не вчера. Все эти годы там работали пророссийские организации, партии, фонды. Кроме МГУ, в Крыму создали свои филиалы Московская академия труда и социальных отношений, Государственный морской университет имени адмирала Ушакова и другие. Крымским студентам платили московские стипендии за работы с «пророссийской» направленностью, отличников возили на Кремлёвские ёлки. Даже в маленькой Евпатории была своя — российская — молодёжная газета: «Улица Московская»…
Севастополь и Крым вернулись в Россию — как возвращаются из долгого плавания корабли. И для многих (пусть и не для всех) по обе стороны телевизионного экрана, по обе стороны бывшей границы это действительно праздник.
Марина Пурим. АиФ Москва. 21 марта 2014
Фото Марка Агатова. Цензор. Интерфакс. 27 августа 2014 г.
|
