− Куда ехать? − приоткрыв дверцу, спросил пожилой узбек в клетчатой рубашке и тюбетейке на лысой голове.
− Тупик Чубайса, №13, − сообщил писатель.
− Первый раз слышу о такой улице, − недовольно произнес таксист. − А кто он, этот Чубайс, ученый, поэт, музыкант?
− Тупик Чубайса за Курским вокзалом, − пояснил Барский. – А кто он на самом деле, я не знаю.
− Значит, гастарбайтер из Окраины, − указав пассажирам на заднее сидение, произнес водитель.
Гарик, как истинный джентльмен, пропустил вперед свою давнюю знакомую, психолога из Краснолиманска Веру Самойлову. И сев рядом, спросил у водителя: «Почему из Окраины?».
− Так на Курский все поезда из Окраины приходят. И я так думаю, что человеком он был не совсем хорошим. Хорошими именами называют проспекты, улицы, а тупик, он и в Узбекистане тупик.
− У вас удивительная логика, − вмешалась в разговор психолог.
 – Логика у меня нормальная, − обиделся гость столицы. – Я ведь не просто так спрашивал, кто он такой, а для того, чтобы узнать, где расположен «тупик Чубайса». Если он художник, то я открываю белый блокнот, если музыкант – серый, а если писатель, то красный.
− Чубайс и его четыре подельника Максим Бойко, Александр Казаков, Альфред Кох, Пётр Мостовой в конце 1997 года получили авансом по 90 тыс. долларов каждый от издательской фирмы за ещё не написанную книгу «История российской приватизации», − сообщила водителю Самойлова.
− Это же какие деньги платят писателям!? − изумился таксист, умножая вслух гонорары соавторов «Истории приватизации» на цифру пять. – 450 тысяч долларов получилось. Да я за свою жизнь столько денег не заработаю.
− Какой он писатель? − возмутился Маркус Крыми. – Самый обыкновенный жу…
Но произнести слово до конца не смог из-за приступа кашля.
«И чего это на меня кашель напал? – мысленно удивился Барский. – Может, аллергия на Чубайса и его подельников?».
«Это не аллергия, − успокоил его внутренний голос. – Просто Вера даты перепутала. Она рассказала о том, что будет в девяносто седьмом году, а до этого года доживут не все из тех, кто едет в этой машине».
После этих слов кашель тут же исчез. Гарик посмотрел на тюбетейку московского таксиста.
 – Ты напрасно его оскорбить хотел, − как ни в чем не бывало продолжил водитель. – Чубайс очень большой писатель, раз получил такие большие деньги за еще не написанную книгу. И теперь я знаю, где искать этот тупик Чубайса. Он в красном блокноте. Там у меня все улицы и памятники писателям есть. Открываю слова на букву «Че» − Чехов, Чаадаев, Чуковский. А вот вашего Чубайса тут нет. И что будем делать?
− Дописывать в блокнот, − улыбнулась Вера. Ей нравилось подкалывать малограмотного шофера из Узбекистана.
− Дописать-то можно, только вначале его найти нужно. Вот, сейчас бабку на остановке спрошу про этого Чубайса, она старая, должна знать, где эта улица, где этот дом.
Водитель остановил такси, подошел к женщине и что-то долго ей говорил, размахивая руками. А когда вернулся, сообщил, что тупик Чубайса находится сразу за светофором.
− Бабка его совсем не любит, − покачал головой водитель. – Просто бешенный стал, как фамилию Чубайс услышал. А мне такие, как Чубайс, наоборот, нравятся.
− Чем они нравятся? – спросила Вера. Теперь она следила не за тем, о чем говорил водитель, а за его странным акцентом, который то появлялся, то внезапно исчезал.
− Один удар сделал, и всё, в дамках, − погладил себя по животу водитель. – Только у меня пока так не получается.
Вскоре водитель затормозил у первого подъезда тринадцатого дома.
− Гарик, я могу помочь тебе, − предложила Вера. Она держала Барского за руку и, не мигая, смотрела ему в глаза. С Гариком Вера знакома была еще с тех пор, когда он учился в медицинском училище и подрабатывал санитаром в Казантипской психбольнице, а аспирантка Самойлова лечила там больных при помощи гипноза и внушения наяву. С тех пор прошло много лет. 18-летний мальчик возмужал, повзрослел и стал писателем. Свои детективы он подписывал псевдонимом Маркус Крыми.
− Ты меня, что, опять гипнотизируешь? − недовольно спросил Барский.
− Нет. Просто я хотела помочь. У тебя, наверное, много вещей, − смутилась женщина, отводя в сторону глаза.
− Я сам все соберу. Мне помощницы в этом деле не нужны, − резко мотнув головой, произнес Барский. Но тут же, сменив тон, продолжил:
– Я быстро. Одна нога здесь, другая там.
− Ты рукопись «Пятой колонны» не забудь, чтоб не возвращаться потом, − напомнила женщина.
− Не забуду.
− А вы, что, тоже писатель, как Чубайс? – пристально посмотрев на Гарика, спросил водитель.
− Писатель, − улыбнулся Барский. – Можешь называть меня Чубайсом. Я ж в его доме живу.

Покинув такси, Гарик направился к подъезду. Под ударами ветра старый дом стонал и скрипел, как древний старик, доживающий свои последние дни на этом свете. Лампочки над входной дверью не было. Ее вырвали вместе с плафоном местные алкаши. Темно было и в подъезде. Гарик поднялся на третий этаж. В этот момент из-за тучи вышла полная луна, заливая мертвым светом старый дом и заросший кустарником двор. Сквозь разбитое окно лунный свет проник в подъезд, осветив исписанные краской стены и обшарпанную деревянную дверь. Гарик быстро провернул ключ в замке. Дверь, жалобно скрипнув, впустила постояльца внутрь. Барский включил свет и осмотрелся по сторонам. В полупустой комнате центральное место занимал старинный дубовый письменный стол с пишущей машинкой «Москва». Там же лежали две картонные папки, исписанные листы бумаги и карточки с именами героев очередного детектива. Гарик открыл картонную папку, пересмотрел собранные в ней фотографии.
− Вроде бы все на месте, − чуть слышно пробормотал Барский.
На фото Гарик был запечатлен со своими бывшими подругами и друзьями из Казантипа, Приморска и таежного поселка «Геолог». Их было немного. Барский не любил фотографироваться, а тем более кому-либо показывать свои фото.
«А на этих фото ни Веры, ни Алисы нет, − подумал он. – И откуда Вера узнала, что будет в 1997 году? А может, она и правда ведьма-предсказательница?».
На сбор вещей и документов ушло минут пять. Рукописи и папку с фотографиями Гарик уложил на дно рюкзака. На папки поставил спрятанную в футляр пишущую машинку «Москва». Весила она четыре килограмма, но в рюкзаке занимала много места. Сверху он бросил несколько рубашек, зубную пасту и электробритву. Застегнув рюкзак, Барский направился в прихожую, но потом вернулся и присел на диван.
− А ведь Вера меня предала, − пробормотал Барский. –  Сначала втянула в эту историю с грантоедами, а теперь обещает познакомить с героиней  романа «Пятая колонна».
Гарик подошел к окну, посмотрел на стоящую у подъезда легковую машину с «шашечками».
− Ядвиге для ее грязных дел не нужен малоизвестный писатель. Она потребует уничтожить «Пятую колонну», я ей нужен для того, чтобы навсегда забыл эту тему. А если откажусь, то будет второй Казантип со стрельбой из пистолета или очередная встреча с сумасшедшим врачом-психиатром, потому что мой роман напомнил ей о зеркале. Ядвига ненавидит свое отражение. Зеркало каждое утро говорит ей о том, что она уродина.
Гарик достал из рюкзака сигареты, закурил, не зная, что ему делать дальше. Тем временем луна скрылась за тучами, погрузив деревья и стоящие внизу машины в черную пустоту.
«Какой-то «черный квадрат» Малевича. А что будет, если я соглашусь играть по их правилам? Уничтожу рукопись и за это получу грант от посольства США. После чего мне придется вместе с Верой создавать тоталитарные секты, готовить военный переворот на Окраине, зомбировать толпу? Нет, такой футбол нам не нужен!», – мысленно повторил любимую фразу директора издательства Барский «Наш детектив» Алексея Македонского.

Через минуту, приняв решение, Гарик, забросил на плечо рюкзак, бесшумно открыл входную дверь и по-кошачьи, тихо, стал подниматься наверх. На пятом этаже давно не мытая лестница вела на чердак. Ржавый железный люк был замотан тонким телефонным проводом. Закрывать на замок выход на чердак никому не приходило в голову. Гарик вытащил из кармана рюкзака охотничий нож, перерезал провод и оказался на заваленном мусором чердаке. Здесь хозяйничали крысы. Услышав шаги, они разбежались по норам. Крыс Барский не видел, но чувствовал, что они где-то рядом. Вслед за писателем по стенам и потолку ползла его причудливая черная тень.
− Подходящее место для фильма ужасов, − пробормотал он, не выпуская из рук нож. – Сюда бы еще стаю летучих мышей и мрачную сову со стеклянным глазом.
Через несколько минут Барский добрался до крайнего окна, подтянувшись на руках, он вылез на крышу и осмотрелся по сторонам. Внизу, у подъезда, стояло такси с работающим мотором. Гарик сунул нож в карман рюкзака и, разогнавшись, прыгнул на соседнюю крышу.

 

Отзыв на книгу «Сексджихад. Последняя любовь шахидки» Марка Агатова 

 

Убийство на Казантипе 

Оставить комментарий
Имя:
Email:
Тема:
	Пожалуйста, введите проверочный код, который Вы видите на картинке.