|
 С Владиславом Бахревским знакомы мы уже лет двадцать. Еще с тех времен, когда Владислав Анатольевич руководил евпаторийским литературным объединением, и я, приносил туда свои короткие и весьма уязвимые для критики рассказы. Владислав Бахревский не жалея личного времени, читал " эпохальные творения" начинающих литераторов и, стараясь не обидеть, подсказывал, как надо писать. Большее из того, что мы приносили – летело в корзину. Те, кто обижался на признанного мэтра, покидали литобъединение и, потолкавшись по редакциям, забрасывали писательский труд навсегда. Оставались лишь те, кто готов был десятки раз переписывать свои тексты и терпеть весьма жесткую критику товарищей и своего руководителя.Несколько лет назад Владислав Бахревский покинул Евпаторию и, уехал в Россию, но каждое лето на один два месяца он возвращается в город у моря. Здесь его ждут уже поседевшие ученики. И хоть у многих из них за плечами весьма приличный писательский опыт и десятки изданных книг, они стараются показать свои новые работы УЧИТЕЛЮ и, как в далекой юности, внимательно прислушиваются к каждому слову своего первого наставника в литературе.Владислав Анатольевич внешне мало изменился. Большую часть времени он отдает работе и только ближе к вечеру отправляется на пляж.Чтобы не отрывать писателя от работы, я договариваюсь встретиться с ним на берегу моря.
- Я загораю на " диком" пляже" у " Юного Ленинца". От микрорайона, где живет Бахревский, до пляжа идти пришлось минут двадцать по берегу соленого озера " Мойнаки". - Почему вы выбрали это богом забытое место для отдыха. Сегодня открыты для местных жителей все евпаторийские пляжи? – спрашиваю я Бахревского. - Так у меня ж нет евпаторийской прописки, а просить пропуск на пляж у главврачей санаториев я не стал, вот и загораю на " диком". Но мне здесь нравится. Мы пристраиваемся на песке. Я достаю диктофон. - Официальное интервью, - смеется Бахревский, - на диком пляже. Так что ты хотел узнать? Спросить я хочу о многом, например, о литературе, политике… Но первый вопрос будет традиционным: " Над чем вы сейчас работаете? Какие новые книги увидели свет?" - Вышли очень серьезные книги. Одна была написана для ЖЗЛ – это " Савва Мамонтов". ЖЗЛ – успел лопнуть. Книжка лежала. Потом я принес ее опять в ЖЗЛ, он как- то воскрес и они с большим удовольствием ее напечатали. Книжка, имела какой – то небольшой резонанс. Я это связываю с тиражами. Если моя книга о Васнецове Викторе Михайловиче вышла тиражом 150 тысяч, то эта издана тиражом 6 тысяч. Да еще дорогая. Так что ее могут купить какие – то богатые, элитарные люди, да большие библиотеки. Думаю, что она была бы для учительства очень полезная книга. Это, прежде всего вся история культуры в образах конца 19 начала 20 века. Книга " Савва Мамонтов" вышла в издательстве " Молодая гвардия", а в " Центрполиграфе" издали еще две мои книги. Они мыслились как двухтомник. Хотя они совершенно разные и единое, что эти обе книги объединяет, скажем, так, тема - о религиозных расколах. - Многие ваши романы связаны с 17 веком. Почему вы остановили свой выбор на этом времени? - Я считал, что 17 век – это ключевой век для российской духовности. Во - первых, 17 век начался с полного уничтожения государства. С полного уничтожения духовности, и всяких прорех даже в религиозных делах, потому что… Ну, тот же Лжедмитрий привез и посадил своего патриарха с такими с прокатолическими, взглядами. Навезли сюда иезуитов. В общем, тут всюду шел разбой, разваливался народ, разваливалось государство и вдруг, когда появился этот царь, который сам по себе ничего не значил. Он был молодой парень 16 – летний. Но вот само понятие, что есть царь, вокруг которого может крутиться вся империя и, все это сразу воскресло. И уже через сорок приблизительно лет Россия стала такой, какой она была до последнего распада. Второй я свой роман написал " Святейший патриарх Тихон" . Это вот вторая смута. Тоже там много о церковной истории, о церковных делах. Жизнь самого святейшего патриарха Тихона. Конец 19 и начало и первая четверть 20 века. Так вот, когда была потеряна вера в бога. Прежде всего, в обществе, в дворянстве. Дворянство было уже практически неверующим, а по крестьянству пошло просто поветрие хулиганства и, тогда все русские епархиальные ведомости, газеты об этом хулиганстве крестьянском писали очень много. А кончилось все революцией, распадом и уничтожением церкви. Вот такие две книжки. - Вы, еще пишите и детские книги. -Я очень ценю в себе, что я детский писатель. И хотя практически теперь невостребованный. Меня печатают по-прежнему " Мурзилка" и все лучшие детские журналы и газеты, которые издаются в России. Есть сказочные газеты " Жили - были" , осталась еще " Пионерская правда" , которая печатает стишки мои всякие. Есть очень интересное издание " Детский роман - газета" . Есть " Наша школа" … Все меня печатают. Но так как сейчас есть такое то ли указание, то ли мода. В детских изданиях 60% площади отдается иллюстрациям. И только сорок тексту. В результате, серьезное произведение напечатать не удается. Надо писать - мелкий жанр. Тем не менее, у меня вышла в прошлом году книга, которая связана с Евпаторией. О древней Керкинитиде. Это Геродотова такая история тех времен. Про народы населявшие Крым: скифы, греки, сарматы, все они там присутствуют. И два главных героя скиф и грек, которых судьбой, такой странной, почти сказочной, столкнуло вместе. Вот они, хотя и враги, но им приходится выживать вместе. По современным меркам – это такая приключенческая история. Я называл эту книгу " Скиф и грек", но вышла она с коммерческим названием " Спасатели амазонок" . Тираж 8 тысяч. Это на самом деле мало. А сейчас у меня вышла книга, которая должна воспитывать в человеке хозяина. А во вторых, и религиозная тема там очень серьезно поднята. О том, как дети, приходя к богу, ведут за собой и взрослых. В общем, это такая чистая ясная детская книжечка. Она называется " С моего крылечка речка" . Ее издало религиозное издательство при МГУ буквально за три недели. Тираж у нее 10 тысяч. В первую же неделю было продано треть тиража. Не знаю, как она летом будет продаваться. Хотя с распространением книг сейчас очень тяжело и самое главное, почему - то у нас нет заинтересованности государства в распространении книги. Тогда, как детская книга, я считаю, книга стратегическая. И мы теряем и читателей, и детей теряем. Отдаем их американцам и кому угодно, так сказать, всем дурным веяньям. А читатель все равно не исчез, и читают ребята много. Мне, последние два – три года, пришлось побывать во многих русских городах, больших и малых, и вот я, естественно интересовался и своими книгами, и не только своими. Библиотекари, ну просто трепещут над старой советской литературой. Эти тоненькие книжки уже превратились в лохмотья и их давно надо бы списать. Но так как читать нечего, то они их берегут, и это читается. То же самое я вижу не только в России, но и на Украине. Потому что украинские книги, в том числе и детские, теперь очень многие печатаются в России и из России их везут сюда. Это очень серьезная проблема, и я думаю, что мы, к сожалению, мало боремся за детскую книгу. А надо как - то очень серьезно поднимать этот вопрос. - Вы заместитель главного редактора журнала " Брега Тавриды" . Будет ли он выходить и дальше или власти его закроют? - " Брега Тавриды" журнал уникальный и мудрый журнал. Его создал Домбровский, ну и мы, старая писательская гвардия, участвовали в его создании в девяностом году. Тогда еще был Советский Союз, но умные люди, понимали, к чему это клонится. Домбровский собрал видных русских, украинских, белорусских писателей и мы создали Союз русских, украинских и белорусских писателей АРК. После того, как исчез Советский Союз " Брега Тавриды" пришлось зарегистрировать, как областной журнал. Но, тем не менее, он остался журналом русских, украинских и белорусских писателей. Я всегда занимался в этом журнале и, в обществе, такой, как бы связью, с Россией и Белоруссией. Я всегда привозил рукописи московских видных писателей, и не только. Журнал продолжает эту линию, и очень хорошо, потому что в Оренбужье, Сибири на Урале самой Москве этот журнал очень высоко котируется. Несмотря на то, что имеет опять же, этот жалкий тираж в тысячу экземпляров. И попадает только практически к авторам. Ну и в Союз писателей. Журнал, книга, общество какое-то, на всем ведь лежит печать кого-то. Может быть Союз писателей Шолохова, или Союз писателей Кононенко. И это будут разные Союзы писателей. Может быть журнал Домбровского, и журнал Бушняка, но это будут разные журналы. Потому что другая личность. Но Домбровский успел, все - таки, побыв в журнале десять лет, заложить в " Брега Тавриды" высокий интеллектуальный уровень. Потому что он сам был философ, у него был хороший вкус, и он был большим писателем. Редактировала, и в последние - то годы, фактическим редактором была Галина Домбровская. Она делала этот журнал. И если сейчас кто - то по - пытается этот журнал выбить у нее и захватить в свои руки. Будет совершена большая ошибка. Такого журнала, такого уровня уже не будет. Возьмет ли Рябчиков, он его сделает, может быть и интересным и может быть покупаемым, и Бушняк может сделать его покупаемым, и Бахревский. Но это будут разные журналы, и неизвестно какие. Есть огромная опасность, если кому - то удастся убрать Галину Домбровскую от журнала, случиться непоправимое, журнал умрет в тот же день когда уйдет она. Журнал, может быть, и будет, но это уже будет не " Брега Тавриды" . Это будет нечто другое. И я думаю, он сразу потеряет свой уровень. - Раз мы уже заговорили о Союзе писателей, скажите, сколько у нас сейчас этих Союзов и что они собой представляют? - Так было всегда. В писательской среде было очень много горячих голов и людей с большим апломбом. Тот же Евтушенко разваливал Союз писателей СССР. Вот, видите ли, ему надо было начальствовать в каком – нибудь Союзе писателей. Устроили такой " Апрель". В " Апреле" оказалось очень мало писателей и не больно - то больших писателей. Корпорационный, что ли, такой Союз, элитный. Они до чего доходили. Они просто в зале приняли как – то семьдесят человек. Кто хотел, подняли руки. Вот на семьдесят человек " Апрель" пополнился писателями. Такие же дела происходили и в Крыму, когда вот сейчас началась борьба одной группы писателей с другой группой писателей. Так как у одной группы оказалось очень мало членов Союза и незначительных писателей, начался бурный прием кого угодно. Сочинил стишок, я тебя тиснул, вот уже писатель. Все это игра в писательство. Оно не имеет никакого отношения к литературе и к настоящей жизни литературы. В то же время эта игра небезобидная. Потому что все эти новые возникающие союзы, пытаются, прежде всего, отхватить какой нибудь материальный кусок, Дом творчества, дом Союза писателей, еще что – то там, журнал. Вот главный - то интерес, материальный. А о самой литературе, беспокойства ни у кого нет. На мой взгляд, сейчас надо возродить писательскую базу, чтобы были журналы издательства, где можно было бы растить новое поколение писателей. И не только растить, но и дать жизнь старым мастерам и среднему поколению. А то ведь все эти произведения, напечатанные в триста - четыреста, а стихи в сто и пятьдесят экземпляров просто недоступны читателям. В то же время находится человек пробивной, идет к мэру, в том числе и в той же Евпатории. Бац, бац и выходит толстенная книга, причем там есть и хорошие стихи, но эта книжка должна была выйти в двадцать страниц, а она выходит в пятьсот. Вот городу, скажем администрации, плевое дело выкинуть такие большие деньги на большую книжку, потому что никто не заботится ни о качестве литературы, ни о культуре вообще. Но вернемся к твоему вопросу. Многие крымские писатели вступили в российские Союзы писателей, их тоже несколько. А произошло это потому, что при развале Союза был ажиотаж, когда умы людей захватили все эти национальные бредни. Проявили себя и русские, и украинские и какие угодно другие националисты. Всю свою дурь выказали полностью. А литература она хоть и должна быть обязательно национальной, но она должна быть обязательно и частью мировой литературы. Если эта литература чисто национальная, литература злобы, ненависти, литература зависти у нее нет никаких перспектив. Разве только для каких - то времен, когда будут востребованы убийцы и люди, разделяющие человечество на расы, на племена, на национальности, на границы. - Скажите, а что сейчас делать крымским писателям, состоящим в разных Союзах. Им предлагают вступить в Союз писателей Украины, в котором националисты занимают ведущее положение? - Если, украинское государство будет печься не только об Украине и украинских делах, и, кичиться своей самостийностью, а станет нормальным государством, и вспомнит, что оно все - таки, так или иначе, государство, по преимуществу, славянское, то оно должно также заботиться о русской литературе, о караимской литературе, если она есть, о литературе всех народов, которые населяют Крым и Украину. Это нормальное дело для государства, для культурного государства. А пример надо брать с Советского Союза, о котором сегодня сочиняют тома пасквилей, но это было государство, которое заботилось обо всех. И, можно сказать, если уж на то пошло, в ущерб русской литературе оно всегда заботилось о малых народах, чтобы у каждого народа была своя литература. А то, что сейчас очень легко можно приобрести эти книжечки, ну я не знаю, для кого – то это такая забава, чтобы сказать, что я член Союза писателей. Но писателем не по бумажке становятся, а по тому, как действуют твои книги, твои стихи, на общество, на время, отражают ли они чаяния и беды народа. А такого почти и нет. Поэтому все эти наши Союзы - мотыльки и все эти, принятые в Союзы писателей авторы брошюрок - лже писатели. В Союзе писателей в Советское время в Крыму было пятьдесят писателей, и это тоже было многовато. Но это, если говорить о значимости литературы, о ее художественной ценности. Раз ты член Союза то должен соответствовать определенному уровню. Но есть и другой подход. Собирается группа людей, которая, поддерживает какую - то идею. Тогда такой Союз приемлем. Я бывал в Турции. И там, турецкий Союз писателей объединял даже не писателей, а людей, которые помогали своим словом, своим участием, деньгами писателям. Это другая организация и она тоже может существовать. И если вы создали такой Союз - то дайте возможность печататься не тем, кто к вам пришел и понравился, и вы ему отвалили деньги, а настоящим писателям. Надо восстановить уровень литературы. Ну, должен быть, хотя бы какой – нибудь редактор у этих книг. Пока мы утопили свою литературу в графомании. А из писательских организаций я бы отметил Международное сообщество Союзов писателей. Им руководит Сергей Михалков. Он, слава богу, не только большой писатель с большим именем, но еще в здравом уме, может, как - то руководить, хотя естественно там основные дела ведут другие секретари. Этот Союз, правопреемник Союза писателей СССР и в него входят писатели бывших Союзных республик. Но вопрос, в общем - то стоит один, писатель ты или не писатель. Скажем, у меня, было, пять книжек, изданных полумиллионным тиражом. Два года я стоял в очереди. А сейчас, приносит брощюрочку в десять страничек, изданную в триста экземпляров и его принимают в Союз писателей. Мгновенно. Это одно. Раньше был литфонд, который и сейчас есть, но уже весь разворованный. Тогда вступление в Союз писателей, означало, что ты вступаешь и в литфонд. У тебя десять рублей - больничный, пятнадцать рублей за выступление. Тебе давали командировки, могли послать за границу. Сейчас, кроме удостоверения Союз ничего не дает. Но и тогда, и сейчас оставалось одно – писатель ты или не писатель в своих книгах. - Чем отличается жизнь здесь и в России для писателя Бахревского? -Я себя действительно считаю крымчанином, а мои дети совсем крымские. Крым для меня, для нашей семьи место, которое нас приютило, обласкало и пока у нас есть крошечное место, куда можно приехать и, стол за которым можно работать, я сюда буду приезжать. Здесь хорошо работается. Здесь Крым. Здесь - воздух творчества. Этим летом я написал книжку миниатюр о Евпатории. Ну и писал большую книжку о 19 веке. Там будет и Пушкин и Даль, и Перовский, и даже Шевченко. Украина, Россия. Царство Николая, царство Павла. Очень сложное произведение, а уж как получится, я не знаю. А как работается? Я иногда на выступлениях молодым говорю, что писать просто так нельзя. По настоящему можно писать только, когда все нервы, вся суть твоя будут напряжены до предела, а если этого чувства нет, то невозможно по настоящему писать. А вот этого я, думаю, многие не понимают. Это я говорю о художественной литературе. Чтобы быть настоящим художником, надо вот это в себе держать. - Вы пишите авторучкой? - Я только авторучкой пишу. Никаких машинок. Я когда купил пишущую машинку, несколько заметок для " Пионерской правды " напечатал. Но, художественный текст - это очень живое дело. Ты начинаешь большими буквами писать, потом вдруг начинаешь писать мелко, потом все это перечеркиваешь и пишешь сверху, потом и это перечеркиваешь, и где - то еще там пишешь. Потом уже это не пойми, не разбери. Вот это, наверное, и есть творчество. Но так как моя жена Лена когда – то поняла, что мы должны делать одно дело, она стала печатать, и мы действительно делаем одно дело. А это очень важно. В семье делать одно дело. А тут уже такой опыт, что у меня и редактор свой собственный, причем суровый. Марк Агатов Бахревский Владислав Анатольевич Известный русский писатель, родился в 1936 году в Воронеже. С 1948 по 1975 годы жил в Орехово-Зуеве, закончил Орехово-Зуевский пединститут. Первая книга <Мальчик с Веселого> была издана в 1960 году. Автор более сорока книг, среди них - исторические романы <Василий Шуйский>, <Смута>, <Свадьбы>, <Долгий путь к себе>, <Тишайший>, <Никон>, <Аввакум>, <Страстотерпцы>, <Столп>. Каждый роман самостоятелен, и в тоже время весь цикл - это единое произведение. Изданы сборники рассказов и повестей <Кипрей-Полыханъ>, поэтические сборники <Лошадиная поляна>, <Золотые к сердечку ключи>.
|
