|
Жуткая правда о советских психбольницах Я хочу тебе объяснить главное: в психиатры идут необычные люди. — С тараканами в голове?! — встал из-за стола Денисов. — Можно сказать и так. Среди психиатров есть заики, есть те, кто всю свою жизнь борется со своими страхами, не может выйти замуж… Этот список можно продолжать еще долго, но никто из моих врачей, повторяю, никто не полезет в политику, потому что каждому из нас приходилось помещать в больницу нормальных людей по просьбе горкомов и КГБ. Вот эти грехи заставляют психиатров просчитывать каждый свой шаг и держать язык за зубами. Только учти, эти, скажем так, особенности психики моих докторов никак не влияют на их работу. И еще, прошу тебя запомнить. В моей больнице больных не убивают и не бьют. Мы, конечно, можем «развязать язык» подозреваемому в совершении преступления, если об этом попросят люди из органов, но все остальное — в Краснолиманске.
Главврач психбольницы Лариса Ивановна деловой походкой вошла в горком, привычно поправив волосы. Она поднялась на второй этаж и вопросительно посмотрела на секретаршу первого секретаря горкома. — Александр Львович ждет вас, — сообщила секретарь, придирчиво осматривая посетительницу. Лариса Ивановна прошла в кабинет. Первый секретарь был явно не в духе. — Садись, — коротко сказал он. Лариса села, но вопросы задавать не рискнула. Наконец Денисов оторвался от бумаг. — Сегодня комиссия у меня заседала из обкома. Есть вопросы по твоей части. Наверху считают, что всеми этими танцами и ритуальными убийствами управляет в Казантипе некий врач-психиатр или человек, хорошо разбирающийся в психиатрии. Кто это может быть? — В Казантипе подобных злодеев нет, — уверенно ответила Лариса Ивановна. — Я знаю каждого, кто у нас работает или работал раньше. — Значит, ты помочь мне не хочешь, — недовольно произнес Денисов. — Два ствола до сих пор не нашли. Они находятся в руках сумасшедших и в любой момент могут выстрелить. — Почему не хочу тебе помочь, — вскочила со стула Лариса. — Я сориентировала персонал, всем, кто был причастен к событиям на АЭС, мы кололи «сыворотку правды». — И каков результат? — Женщины о пистолетах ничего не знают. — Не знают, или не говорят!? — повысил голос Денисов. — Повторяю, не знают! Если бы хоть кто-то из них знал об украденном оружии, они бы мне рассказали. Я могу развязать язык любому! — А мужчины? — Мы ж их прямым ходом в Краснолиманск отправили. Их в мужском отделении должны были раскрутить. Кто-нибудь все равно бы проболтался. Извини, но по своим каналам я сделала все возможное и невозможное. Мужчинами должна была милиция заниматься… — То, что должна была сделать милиция, я спрошу с начальника милиции. Я тебе задаю конкретный вопрос. Может ли психиатром стать душевнобольной? — Так у нас все больные на голову работают. — Что!? — вскочил на ноги первый секретарь. — В психбольницах работают душевнобольные врачи? — Ты меня не так понял, — смутилась Лариса Ивановна. — Со справками у них все в порядке. Не состояли на учете, не обращались, но если копнуть глубже, у каждого свои тараканы. У одного — мания величия. Гением непризнанным себя считает, другой — носится с бредовой идеей о переустройстве мира. Кстати, твой одноклассник мне рассказывал о том, что СССР развалят сумасшедшие. — После того, как ему настучали по голове «хулиганы» из органов? — Нет. Он построил собственное государство в одном конкретном отделении психбольницы. Там все вопросы решал один человек, вплоть до нейтрализации. — Нейтрализация — это что, убийство? — удивленно посмотрел на Ларису Денисов. — Скорее, несчастный случай. Драка среди больных с летальным исходом. — И кто заказывал эти драки? — Одни убийства — сотрудники КГБ через свою агентуру. Другие — сами санитары «за нападение на персонал». Это стандартная формулировка. Врачи в эти дела, как правило, не лезут. Единственный врач в больнице, кто держал этот процесс на контроле, был Старков. Он называл себя генсеком и полностью контролировал персонал. Он был единственным психиатром, кого по-настоящему боялись санитары, потому что он сам из санитаров. Во время учебы Старков пять лет проработал на первом посту с особо опасными больными. — Почему ты о нем вспомнила? Он же сейчас ни на что не способен. Тяжело больной инвалид. — Звонил мне сейчас. Встретиться хотел, а сегодня девять дней! — понизила голос Лариса. — О Старкове забудь. Пустое место. Ты мне лучше расскажи про тех врачей, кто участвовал в задержании больных во время массовых беспорядков. Есть версия, что вооруженных преступников выпустили после задержания из машины. Начни со своей бригады. Кто выезжал с тобой на задержание больных? — Моя подруга, Вера из Краснолиманска. Она нормальная? Как и все. Я хочу тебе объяснить главное: в психиатры идут необычные люди. — С тараканами в голове?! — встал из-за стола Денисов. — Можно сказать и так. Среди психиатров есть заики, есть те, кто всю свою жизнь борется со своими страхами, не может выйти замуж… Этот список можно продолжать еще долго, но никто из моих врачей, повторяю, никто не полезет в политику, потому что каждому из нас приходилось помещать в больницу нормальных людей по просьбе горкомов и КГБ. Вот эти грехи заставляют психиатров просчитывать каждый свой шаг и держать язык за зубами. Только учти, эти, скажем так, особенности психики моих докторов никак не влияют на их работу. И еще, прошу тебя запомнить. В моей больнице больных не убивают и не бьют. Мы, конечно, можем «развязать язык» подозреваемому в совершении преступления, если об этом попросят люди из органов, но все остальное — в Краснолиманске. — Значит, ты гарантируешь, что твои врачи к «шабашу ведьм» непричастны и задержанных из машин не выпускали? — Я в них уверена на сто процентов. Никому и в голову не придет, чтобы выпустить на свободу вооруженного пистолетом душевнобольного. Даже наша доморощенная диссидентка не способна на подобные авантюры, а уж после того, как ее избил больной, она стала намного умнее. — Значит, надо искать приезжего? — Сюда же со всей страны понаехали сумасшедшие. Среди них мог оказаться и какой-нибудь санитар или фельдшер, который имеет опыт работы с психбольными. Но я бы убрала из списка врачей и фельдшеров. Реальная власть над больными только у санитаров. Ты только представь, палата на сто коек в отделении для психохроников, в которой 12 часов безвылазно находится санитар. А больные там не сахар: убийцы, насильники, людоеды, каждый из которых живет в своем мире. Так вот, санитар должен не только знать каждого больного, но и пресекать его противоправные действия до того, как он их совершит. Вот эти санитары могут замутить что угодно. — И кто ж идет на такую работу? Как их отбирают? — Да никто их не отбирает. Закроют на ночь в палате с душевнобольными и утром смотрят, как он себя ведет. Если вышел из палаты слегка помятым, то будет работать, а слабаки — удирают из больницы сами. Бегут без оглядки. — Не знал я, что у вас таким образом подбирают кадры. — Естественный отбор. Я до сих пор сама понять не могу, почему одни моментально находят общий язык с больными, а другие — умирают от страха, оказавшись наедине с ними. Причем от нас боксеры бегут, каратисты, физически крепкие мужчины-спортсмены, а такие, как Барский, спокойно идут на нож, топор и даже опасную бритву. — И почему так происходит? Ваши кадровики должны были изучить эту проблему и выработать рекомендации. — Я не знаю, о чем они думают, но есть мнение, что санитары находятся на одной волне с больными, они видят этот мир глазами своих больных. Руководить этой толпой сумасшедших могут либо сами больные на голову, либо санитары, проработавшие в стационаре не менее десяти лет. Источник "Крымский аналитик" Яндекс.Дзен Глава из книги Марка Агатова "Психушка" Книги писателя Марка Агатов на ЛитРес Книги писателя Марк Агатов на АМАЗОНЕ
|
