|
«Крымский аналитик» продолжает публикацию нового фантастического романа Марка Агатова «Первая брачная ночь». Первая часть этого романа «Пандемия» уже доступна читателям на АМАЗОН, ОЗОН, ЛитРес, РИДЕРО. Марк Агатов — автор 40 книг. Общий тираж книг около 700 000 экз.
Саксофонист Игорь Петрович Соколов, попрощавшись с коллегами, направился к северным воротам центрального кладбища. Сегодня у него было хорошее настроение. От двадцатилетней вдовы подпольного миллионера он получил солидный гонорар за проводы в последний путь ее 60-летнего супруга. Павла Кравчука расстреляли из автомата на пороге банка. Вместе с деньгами безутешная вдова передала музыканту свою визитку с домашним адресом и номером телефона. − Как будет время, заходите. Поговорим о моем муже. Он, кажется, был знаком с вами. Вы так красиво о нем говорили, что я заплакала. − Обязательно приду, − пообещал музыкант. И хоть с погибшим предпринимателем он при жизни знаком не был, двадцатилетняя модель ему понравилась. Соколов любил длинноногих девиц, готовых ради карьеры и денег пойти на все. Соколов шел по аллее, между памятниками, крестами и вечнозелеными кустарниками. Это был ВИП-сектор для погибших в разборках рэкетиров и наемных убийц. Неожиданно солнце скрылось за черную тучу, и пошел дождь. Где-то далеко прогремел гром, и по небу заметались раскаленные молнии. Одна из них, долетев до земли, превратила в пепел металлическую ограду. – Этого еще не хватало, – не на шутку испугался музыкант. Соколов верил в приметы и всякую чертовщину. Он даже посещал секту «Свидетелей Апокалипсиса». − Сгоревшая на могиле оградка — это знак скорой смерти родных и близких усопшего. Надо посмотреть, кто там похоронен. Соколов подошел к месту пожара. Под разбитой мраморной плитой покоился прах местного авторитета Кузи. − Твою мать, он же у меня первым жмуром был на этом кладбище, −Вслух произнес музыкант. − Богатые люди на поминки взяли в аренду лучший кабак района. А я за эти похороны получил тогда столько, сколько мне платили за два месяца работы в театре. Тем временем дождь усилился, превратившись в самый настоящий ливень. Соколов бросился бежать к запасному выходу, но дорогу ему неожиданно преградили куски льда, летящие с неба. Такого жуткого града он никогда не видел. − Даже на Кавказе град был мелким и незаметным. А тут в центре Москвы, как в какой-нибудь Антарктиде или на Северном полюсе, − громко возмутился музыкант. Тем временем обрушившийся на Москву штормовой ветер выворачивал из земли молодые деревья и недавно посаженные у могил кустарники. «Надо было идти после похорон вместе с музыкантами через центральный вход», – подумал саксофонист. – Он выбрал самое крепкое дерево с раскидистой кроной и направился к нему, чтобы переждать непогоду и спастись от града. Но дойти до дерева Соколов не успел. Прямо над его головой прогремел гром, выбросив на кладбище еще одну молнию. Долетев до земли, она разнесла на мелкие куски богатое мраморное надгробие и подожгла дерево, под которым хотел спрятаться от града Соколов. − Слава тебе господи, что спас меня от гиены огненной, − пробормотал не верующий в бога Соколов. Он даже хотел перекреститься и поднял для этого руку. Но общения с богом не состоялось. Вместо создателя прямо перед собой Соколов увидел выходящего из-за горящего дерева военного в фуражке и плащ-палатке времен Второй мировой войны. Соколов хотел попросить помощи у офицера, но увидев торчащий из-под его фуражки голый череп, и глубокие черные ямы вместо глазниц тут же потерял дар речи. Музыкант схватился за грудь и каменным мешком рухнул на землю. − Этого еще не хватало, − удивленно посмотрел на очередную жертву военный. В правой руке он держал итальянскую «Беретту», но стрелять не спешил. Тем временем на аллею вышел второй мужчина, в таком же плаще и фуражке. На вид ему было далеко за пятьдесят. – И чего стоим? Кого ждем, господин журналист? – сквозь шум дождя прокричал Калашников. − У Соколова инфаркт. Он умер от страха, − качнул головой Барский. Маску ожившего покойника увидел и помер. − Я бы тоже от страха с двумя сквозными в черепе помер, − проговорил старик. – С тебя два контрольных выстрела в голову. И валим отсюда. Я такого града еще не видел. − Всякое бывает в жизни, с утра аэродром закрыт из-за тумана, а через час два полка летают, − сняв с лица маску покойника, проговорил Барский. – Если б я увидел на кладбище выбравшегося из могилы мертвеца, умер, не раздумывая. − Ты чего мне зубы заговариваешь, − возмутился Калашников. – Стреляй в покойника, и мы уходим. − Я в инфарктников не стреляю. У них и так «русская рулетка» в финале. Хочешь стрелять, стреляй, а я не буду. − Конечно, не будешь! Ты же у нас снайпер-интеллигент, − повысил голос Калашников. – В этого стреляю, а в этого нет. Пистолет давай, лишенец. Принципы у него. Калашников вырвал из рук Барского пистолет и на пять шагов отошел от лежащего на земле музыканта. − Смотри, как надо закрывать тему, − громко крикнул бывший офицер Смерша. Но выстрелить в Соколова он не успел. Внезапно на кладбище обрушился сильнейший ветер. Он валил кресты и памятники с такой яростью, что Барскому привиделся конец света. Но самое страшное произошло минуты через три. В ста метрах от горящего дерева в небе образовался черный столб, похожий на трубу гигантского пылесоса. − Это торнадо! Ложись, ложись на землю! – заорал Барский. – Он яхты уносит в море, корабли отправляет на дно. − Калашников как подкошенный рухнул на землю, вцепившись в бетонную ограду памятника рэкетиру Насонову. Через минуту над головой Калашникова пролетели деревянные кресты, вырванные из земли кусты и деревья. Замыкал кладбищенский полет к солнцу, находившийся без сознания Соколов. Что было дальше, Калашников не запомнил. Он лежал еще минут пять, уткнувшись носом в бетонную ограду и громко рыдал. − Ты чего тут устроил?− Подполз к Калашникову Барский. Пылесос улетел вместе с твоим лабухом. − Куда улетел? – подозрительно посмотрел на журналиста бывший чекист. − Не знаю. Может на другое кладбище, а может и на этом остался. Это его проблемы, а не наши. Торнадо может поднять на полкилометра деревья, шикарные яхты и даже автомобиль. А потом сбрасывает все это добро в водоем или на соседнее кладбище. Кстати, накануне нашей поездки об усилении ветра до «штормового» сообщала метеослужба Москвы. – Домой поехали, охота закончена. − Барсик, а чего ты радуешься. Соколова приговорили серьезные граждане, которым не нравятся мошенники, сделавшие свои миллионы на торговле бесполезными лекарствами и таблетками от геморроя. И я пообещал им закрыть тему сегодня? − И в чем проблема? За всю историю смерчей и торнадо ни одному живому существу не удалось спастись. Ставлю одни против ста, что этого лабуха завтра же отправят в крематорий. − А если он выживет? – не отставал Калашников. − Дальше куда едем? – повысил голос Барский. – Мне надоело это кладбище с летающими покойниками и пустая болтовня ни о чем. − Садись в «Жигули», и отправляйся к Петровичу. Там сменишь прикид и в черном смокинге отправишься за невестой. В ЗАГСе вы должны быть в 16:00. И не смотри на меня, как солдат на вошь. Лучшего алиби для тебя я не мог придумать. Ну, кто пойдет в день своей свадьбы убивать на кладбище музыканта из консерватории, с которым убийца никогда не встречался? Глава из новой книги Марка Агатова «Первая брачная ночь» Источник: «Крымский аналитик» Яндекс.Дзен 11 июля 2021 |
