Во-первых, там могут и не поверить в ее чистосердечное раскаяние. И тогда вместо поездок в Турцию с ее пляжами и никем не тронутыми мальчиками, этап в Магадан с позорной статьей. Мадлен забралась в теплую ванну, взбила душистую пену и попыталась расслабиться. Она хотела хоть на несколько минут забыть о том, что с ней делали в казарме, как ее душили, кололи наркотиками и издевались. Женщина закрыла глаза, намылила голову, а когда смыла пену, увидела прямо перед собой своего главного мучителя Башкурта. Вначале ей показалось, что это галлюцинация, и она даже осенила крестом стоящего в ванной комнате мужчину.

— Не поможет, — услышала она знакомый голос. И страх тут же парализовал ее тело. — У меня есть второй комплект ключей от твоей квартиры. Мы сделали копию, пока ты обслуживал солдат стран НАТО. Я поговорить к тебе пришел, чтобы ты не делала глупости. Я знаю, что ты сейчас думаешь, идти ФСБ, или не идти. Посадят или нет? Ты могла бы пойти в ФСБ если бы была только шпионом. Да, у них есть закон: завербованный в шпионы может добровольно прийти и признаться в этом, сдать вербовщиков и остаться на свободе. Но у тебя другой случай. Ты создала притон для любви, возила в Турцию женщин заниматься проституцией, а еще ты совращала студентов в своем институте. О чем ты чистосердечно дала показания в Турции. И я тебе обещаю, если ты хоть раз сделаешь что-то не так, то наш демократ-правозащитник соберет пресс-конференцию в Москве, на которой выступят все твои мальчики, и каждый журналист получит кассету со следственным экспериментом. Запомни, мы заставим прокурора в России посадить тебя в тюрьму, даже если ты напишешь на меня донос в ФСБ. Ты меня поняла?

— Да, — чуть слышно прошептала женщина. Мадлен смотрела на Башкурта и не могла понять, что в нем изменилось.

— А теперь, слушай внимательно, — продолжил незваный гость. — Завтра пойдешь в институт, там на первом курсе учится Людмила Коваленко. Она очень плохо знает русский язык. Пригласи сюда на занятия прямо завтра, а тут ее уже будет ждать абитуриент Гиви, которого ты готовишь для поступления в институт. Познакомишь их, а все остальное Гиви сделает сам.

И тут Мадлен поняла, Башкурт говорил без акцента, ставил правильно ударения. Похоже, в Турции он выдавал себя за другого человека.

— Ты отвлеклась, — повысил голос мужчина. — А я говорю очень важные для тебя вещи.