Владислав Бахревский: Я вчера  разбирал рукописи и мне попался на глаза давний рассказ о наших соседях. В Евпатории жила  больная от рождения женщина с мамой, которая была всю жизнь со своей больной  дочерью. У них была овчарка. Они ходили с этой овчаркой  к озеру «Мойнаки» и  в этот парк. А еще у них была коза, и эта овчарка пасла козу. Коза жила  на балконе в многоэтажном доме и они, наверное, кормились молоком козы. Потом, у них появилась какая-то курица. Я помню, как эта старая овчарка защищала на улице от других собак курицу. Так, кем  эти люди были для общества, вечная пенсионерка и ее больная дочь? На мой взгляд, они-то как раз, может быть, и были очень важными людьми для этого мира.  Мы же не знаем всех святых. Церковь говорит, вот этот святой, но этот человек святой, потому что он известен и что – то сделал для церкви, сколько-то дал денег, столько  церквей построил. А есть люди, которые  всю жизнь убирали картошку. Может быть, мешок другой раздавали соседям. Вот и все. И глядишь, они прожили жизнь более святой, более мудрой, чем все остальные, чем мы с тобой творцы.

Из первого разговора «под диктофон» я сделал сухое «газетное интервью», другого бы просто не напечатали в крымской газете. Редактор  на «летучках» поучал репортеров: «Читателям нужны не размышления, а «актуальная конкретика», привязка к дате, к событию, к информационному поводу». И завершал свое выступление напоминанием о  том, что «газета живет один день». С этим трудно было спорить. Читателя газет, «глотателя пустот»,  как «собачку Павлова» приучили реагировать на призывы, происшествия и  судьбоносные решения трех П. -  Правительства, Президента, Парламента, которые журналистам в своих статьях надо было «обсосать» со всех сторон, прокомментировать и поддержать. Главным в бумажно-газетной жизни в то время был его величество «информационный повод», а если не было информационного повода, то  и незачем писать.

- Ну, кому  сейчас нужны размышления о вечном, о литературе, и литературных героях, - твердил редактор, возвращая рукопись. –  Вот если бы Ваш писатель что-нибудь сказал по текущему моменту или прокомментировал Решение Правительства о…

И далее следовал длинный список того, что должен был прокомментировать «ваш писатель».

Комментировать «редакторский список судьбоносных решений» Владислава Бахревского я не просил. Да и что мог сказать писатель, живущий со своими героями в семнадцатом веке о нашей безумной «незалежности», о политиках-предателях, коррупционерах, взяточниках и о будущем окраины некогда великой страны России, СССР…

Зная на своем опыте, как легко рассыпаются в голове сюжетные линии и образы героев, не добравшиеся  до бумаги, я старался не «доставать» своего учителя и «умными разговорами о жизни», которые могли увести писателя из его мира минувшего. Поэтому в Евпатории мы встречались только для разговора «под запись».

Не стал исключением и 2008 год. Мы договариваемся встретиться у подъезда «летней резиденции Владислава Бахревского» - небольшой квартиры в пятиэтажном доме по улице Советской в Евпатории.

 

Я протягиваю писателю, опубликованные на сайте «Крымский аналитик»  первые главы будущей книги и рассказываю о случившейся возле этого подъезда  зимней детективной истории.

Реакция Владислав Анатольевича вполне  предсказуема: ему кажется, что рассказ – детектив героем, которого стал сосед Бахревского -  моя писательская выдумка и ничего подобного здесь  произойти не могло.

- В этом рассказе – чистая правда! Так все и было, - пытаюсь доказать свою правоту Бахревскому.



- Что ж верю, - говорит Владислав Анатольевич, - только  уж больно по-книжному получилось, и мы идем в парк грязелечебницы «Мойнаки». Вечерами здесь собирается детвора со своими мамашами из ближайших домов и стоит несмолкаемый детский гомон и крик.

- А сам-то что пишешь?

-  Как-то замотался с прошлой осени, - начинаю оправдываться, - своим сайтом «Крымский аналитик» занимался, фотографией, книгу о Евпатории пишу «В поисках крымчакского переулка». Записываю воспоминания своих земляков, интервью…

- А книги?

- Начинал новый роман, написал первые главы детектива, а потом «выпал из настроения», сделал перерыв и все рассыпалось. Исчезли герои, да и тот сюжет уже не вернуть. Он исчез. Если продолжить – то это будет уже другая история, - пытаюсь оправдать свое безделье. И чтобы увести Бахревского от неприятной темы, вбрасываю домашнюю заготовку. - Я бы хотел поговорить с вами сегодня не о литературе и детективах, а  услышать  ответ на очень простой вопрос: «Для чего мы живем? Каков смысл нашей жизни на земле?».

 Владислав Анатольевич не ожидал подобного вопроса,  задумывается, а я продолжаю: «Человек приходит в этот мир голеньким, потом учится ходить, говорить, с кем-то борется, наживает добро и врагов, а потом становится старым, беспомощным и покидает этот мир в разрезанном на спине черном пиджаке, оставив здесь все, что было для него важным и ценным».

-  Мы живем ради жизни. Во-первых, я думаю, что мы не приходим в этот мир голенькими. Человек  приходит от Бога, - медленно говорит Владислав Анатольевич. - Короче говоря, дана жизнь  и человек с первого вздоха не табула раза, не  «ничто».  Человек приходит «со всем». Человек  5-7 лет - у кого как, - очень много знающий не мыслями, не информацией, а  соприкосновением с Богом, единством с Богом.

Человек – это часть вселенной и когда говорят, ах ребенок,  дитя неразумное! - Это говорят наивные люди. Они ничего не понимают в детях. Они не понимают, что разговаривают  с посланцами Бога, Бог недаром сказал, будьте как дети.  В жизни человека может быть самый важный возраст - дошкольный, когда человек очень много в себе несет. Позже начинают действовать страшные силы человеческого бытия и страшные силы порой исходят из самой семьи, когда семья  неблагополучная. Когда вырастали мои дети, а мой старший сын был очень талантливый мальчик, он в пять лет уже знал всю мифологию греческую и, мог рассуждать вполне философски о самых важных вещах в мире. Я боялся,  он пойдет в школу и станет таким,  как все, станет никем.  Потому что в школе у нас делают человека никем.

 

 

 

Он потом, набирая знания, которые ему  набросают со всех сторон,  должен определиться и стать кем-то. Вот какой парадокс: человек приходит всем, в начале жизни он еще "всё" он готов для всего, он готов для Вселенной, готов создать еще одну Вселенную. Он сотворец Бога, но потом это самое человечество творит с ним такое, что он становится «никем». И дальше у нас идет процесс:  школа, институт,  чтобы стать хоть кем-то. И кто хорошо учится, даже  отличники, очень часто потом  становятся «никем»,  потому, что они получили куцее ничтожное образование,  приучились быть первыми, а тут начинается совсем другой виток жизни, уже совсем другая гонка.

А сейчас у нас капитализм. Социализм был плох, бюрократизмом и  воинствующей антирелигиозностью, но по своей сути эта была как раз христианская общность людей: "совки" - так нынешнее быдло кличет советский народ, то жили  по Христу. Что такое бригады коммунистического труда? Это воплощенные десять заповедей: человек должен быть чистым, светлым, он должен работать на всех,  и все работали для него.  Люди в то время были наивные, они так и жили.

- Я тоже  прошел через эти «десять заповедей», был «ударником коммунистического труда». Правда, в шестидесятых годах мало кому приходило в голову, что мы строим «коммунизм» по христовым заповедям. Да и сейчас,  редко, кто из власть предержащих живет по этим заповедям, хоть прилюдно многие и декларируют свою приверженность  религии. Но мы с вами  начали разговор с вопроса о смысле жизни, о том, что оставляет человек на земле после смерти.

- Хорошо, вернемся к началу разговора. Когда пришли коммунисты, именами своих героев они назвали улицы и города. Сейчас,  часть этих названий убрали и возвращают имена каких-то императоров, о которых мы ничего не знаем,  и которые нам ничего не говорят. Но думаю, уж это точно, что именами  современных бандитов, которые владеют городами, заводами, пароходами никаких улиц еще долго не назовут.Впрочем, это зависит от власти.

 

 

Смысл жизни в памяти  памяти людской. А вот книги писателя не должны быть памятниками, они и через века должны быть жизнью. Если ты работаешь на власть, работаешь, еще хуже, на  данного  государя, то твоя жизнь очень короткая. Как это случилось со многими лауреатами сталинских премий. А если ты работаешь просто для своего таланта, для слова, думаешь  о людях, о народе, книга продолжает соучасствие в жизни.

 По себе знаю. Я писателем стал в очень раннем возрасте. Причем  никогда не  позволял себе  сказать:  я буду писателем. До сих пор не могу сказать: я - писатель. Просто теперь уже никуда не денешься, книг много написал.
Первую книгу «Мальчик с «Веселого» я написал в 1958 году. В начале 1960 она вышла. С того времени прошло уже 50 лет. Она много раз переиздана, она существует,  и она будет еще какое-то время  жить. Но, мы - то говорим  вообще о людях.  

- Об одном люди вспоминают с благодарностью, а другой – убивал, грабил, вымогал взятки.

- Наверное, каждый человек предназначен все-таки для хорошего. У каждого есть свой добрый ангел. Не можем же мы думать так, что Бог задумал злодеев  и вот столько-то, потом родилось негодяев, убийц.

- Но они тоже пришли на эту землю. Они живут рядом с нами. Мы их знаем, мы с ними общаемся…

 - Никто не отменял добро и зло. Вот, советскую власть  американцы называли «империей зла». Хотя они-то и есть самая настоящая  империя зла. Они столько крови  пролили, столько народов уничтожили и уничтожают. Зло при советской власти  открыто не вылезало наружу,  а теперь оно расцвело. А  корень зла, я вижу,  в частной собственности и никуда от этого не денешься.  Потому что где частная собственность, там сидит злодей.  Преумножая капиталл, богач будет творить чудовищные вещи, богач - служитель мамоны. 

 

Так жила вся Россия  до Революции. Вспомним жуткие крестьянские драки из-за сенокоса. Мой дед был мельником. Он имел третью часть мельницы, и другие дядьки пытались травить его детей из-за мельницы.  Вроде бы все христиане, а на самом деле  Россия тех времен - это власть тьмы. О чем и писал Лев Толстой. Недаром он взбунтовался против всего. Зло запихивается по своим норам или крестом, или какими-то очень светлыми личностями огромного значения, которые появляются в стране. А потом оно опять вылезает наружу. Сейчас у нас все затоплено лавиной зла и только маленькие  островки добра остались.

Я вчера  разбирал рукописи и мне попался на глаза давний рассказ о наших соседях. В Евпатории жила  больная от рождения женщина с мамой, которая старалась быть полезной дочери. У них была овчарка. Они ходили с этой овчаркой  к озеру «Мойнаки» и  в этот парк. А еще у них была коза, и эта овчарка пасла козу. Коза жила  на балконе в многоэтажном доме и они, наверное, кормились молоком козы. Потом, у них появилась  курица. Я помню, как эта старая овчарка защищала на улице от других собак курицу. Так, кем  эти люди были для общества, вечная пенсионерка и ее больная дочь? На мой взгляд, они-то как раз, может быть, и были очень важными людьми для этого мира.

Мы же не знаем всех святых. Церковь говорит: вот этот святой. Но этот человек святой, потому что он известен и что–то сделал для церкви, сколько-то дал денег, столько  церквей построил. А есть люди, которые  всю жизнь убирали картошку. Может быть, мешок другой раздавали соседям. Вот и все. И глядишь, они прожили жизнь более святую, более мудрую нежели  мы с тобой, творцы.

- Я помню эту козу и этих женщин. Я их встречал в городе, но никогда не разговаривал с ними. Так может, смысл жизни  в простой жизни и не  обязательно самоутверждаться и ставить перед собой недосягаемые цели?

 

- Смысл жизни, я думаю, в совести. В общем-то, единственное мерило всему – совесть.  Какая она мы  приблизительно представляем, хотя может быть, и не понимаем полноты, что это такое.  Совесть -  мерило величия  человека. Насколько у него есть сил, сколько ему дано от Бога,  сколько он реализовал от своих возможностей,  насколько он был совестлив - это и есть показатель всему. Это и есть  смысл жизни.

Смысл жизни писателя тоже простой. Тебе дано слово, ты должен служить слову. Но мы-то не больно слову служили. Мы   боролись с  мамоной, противостояли злу, не понимая, что  слово - это более высокая категория,  чем совесть. Слово Бог. Почему современное искусство -  дьявольское. Потому, что оно без ОБРАЗА. Оно – безобразное. Искусство сатаны - это уничтожение образа. А от  человека, от любого, от великого,  малого, от какого угодно, остается в памяти людей  одно - образ. Образ этого человека. Опять же, можно повторить: на каждом из нас образ Бога, но, тем не менее, все мы очень разные. Значит и Бог необъятен. Вот он, дан нам образ и если мы образ не превратили в безобразие - наше счастье. Он останется в памяти людей, как те женщины с их козой, и овчаркой.

- Я написал три книги о Дьяволе, о той силе, которая наказывает людей за подлость, алчность, трусость, за «оранжевые революции», за издевательства над людьми. Причем я писал книги о новом пришествии Дьявола на землю – будучи атеистом,  и одновременно  с написанием этих книг, в реальной жизни я боролся за светлое имя, погибшего от рук преступников настоятеля Форосской церкви  отца Петра.  Все как-то переплелось во времени: реальная судьба человека, светлый образ священника и дьявольский замысел убийц, и сюжет самой книги, который возникал сам по-себе, отделяя выдуманный мир от не менее страшной реальности. И, что интересно,  в реальной жизни черными силами выступали сотрудники украинских спецслужб, с которыми приходилось вести жестокую борьбу. А в книге, оперативники и следователи несли в себе положительный заряд, это были светлые образы людей, преданных своему делу. И я пытаюсь сейчас понять, почему все это переплелось во времени, и зачем нужны эти подлые люди с преступными наклонностями в спецслужбах.


- Может быть, это  нужно для того,  чтобы понимать, что есть такие черные пики, на которые надо посматривать и шарахаться от них. И опять об образе. Мы говорим Лев Толстой: мы что  «Войну и мир» или рассказ о каком-то мужике  вспоминаем? Нет, перед нами образ великого русского писателя. Что такое Пушкин –  образ. Он может быть у каждого свой, но  он  - образ. Так же как и Жуков. Для кого-то, может,  Жуков и герой, а я по молодости негативно к нему относился. Жесткий человек. Наверное, на нем много крови, зазря пролитой. Но, тем не менее -  это образ победителя, образ победной нашей войны.  И почему сейчас идет такая борьба за образ Сталина. Как власть  не навязывает, что это такой сякой убийца столько на нем зла, а для народа это другой образ. За эти образом - огромная государственность,  могущество и  стремление государства к великому будущему.

Сталин держал в рабстве  крестьян, не давая  им паспорта. Но в, то, же время  снижения цен  были наглядным примером, что жизнь становится лучше. Вчера стоили пять копеек спички, а сегодня уже копейка. Значит, лучше живем. А  что сейчас? Вчера спички стоили пять рублей, а сегодня они уже пятьдесят рублей, а завтра сто, а послезавтра тебя уже никуда не пускают, тебе уже и в лес нельзя войти и в море искупаться. Частная собственность. И этот парк, у грязелечебницы «Мойнаки», где мы с тобой разговариваем, если б не вмешался  народный депутат Украины Александр Черноморов, был бы уже недоступен для евпаторийцев, и стал бы частной собственностью неких жуликов.

Ты спрашиваешь, для чего мы живем,  и что останется после нас. Останется  ОБРАЗ. Образ человека, который посетил этот мир, прожил отведенное ему время и ушел навсегда, оставив в людской памяти свой ОБРАЗ. 

Марк Агатов

12 сентября 2008 года

 

Комментарии

Добавить новый Поиск

3.25 Copyright (C) 2007 Alain Georgette / Copyright (C) 2006 Frantisek Hliva. All rights reserved."