 Крымчаки. Книги "Сон крымчака или Оторванная земля" в Симферополь привезли из Москвы. Их должен был раздать читателям сам автор - Александр Ткаченко. Но автограф поставить было некому. На ткуне крымчаки разлили по пластиковым стаканам водку и помянули стоя своего земляка, известного поэта, писателя, правозащитника, крымчака - Александра Ткаченко. Слова прощания
Вот уж про кого не чаял писать некролог. Кряжистый, крепкий, надежный, как будто Светлов именно про него сказал: "Атлантика любит соленого парня, с обветренной грудью с кривыми ногами". Его носили битые-перебитые ноги бывшего футболиста и нежная, не знающая ни покоя, ни удержа душа поэта.
Саша появился в московской литературой тусовке в шестидесятых. В нем была основательность человека с молодости знающего себе цену. Он тверд был в убеждении, что эта цена - рыночного свойства, и зависит не от самооценки, а от суммы совершаемых поступков. И он эти поступки совершал, надеясь на понимание коллег, но, не завися от него. От журнала "Новая юность" до гендиректорства в ПЕН-центре, от поэтических сборников до последней книги "Сон крымчака".
Мы подружились, когда вместе пытались повернуть к благополучному берегу судьбу военного журналиста из Владивостока Гриши Пасько. За годы, которые это дело тянулось в судах, его общественный защитник Александр Ткаченко летал на другой край света, по-моему, раз пятнадцать, если не больше. Он знал о деле все и знал в деле всех, а Гриша был далеко не единственным его подзащитным. В этих делах Саша был скорее прямолинеен, чем изыскан и всегда "пахал", т.е. стучался, уговаривал, спорил, убеждал, а не только писал и подписывал, как положено литератору. Среди коллег Саша был одним из очень немногих, кто без всякой натяжки может быть назван правозащитником.
О стихах его, надеюсь, напишут поэты и критики. Я - только про его последнюю книгу. 8 ноября, всего неделю назад, проходила презентация "Сна крымчака". Я знал, что весь последний год Саша занимался этой книгой, про которую Георгий Гачев сказал в предисловии: "Есть такой жанр, как "книга народа" - сама собой сложившаяся в памяти людей энциклопедия жизни, в которую вслушавшись, взялся записать-пересказать одаренный искрой Божьей слова сын этого народа".
Кто знает, может быть, эта книга и была главной, написать которую было ему предначертано. И, написав ее, он исполнил главный долг своей жизни. И ушел не по-ткаченковски тихо, не по-ткаченковски молча.
А книга замечательная. Она о крымчаках, народе к которому Саша принадлежал и от которого осталось в мире всего две-три сотни человек. Но и это число стало сегодня на одного меньше. Это яростная и нежная книга, открывающая людям не только историю народа, но и душу ее автора.
Саша был на пять лет моложе меня и всегда подчеркивал мое старшинство. Правильнее было бы ему мучиться, глотать слезы и писать другие, но столь же беспомощные и бессильные слова в мою память. Но вышло, как вышло.
Прощай, Саша.
Прощай, Петрович.
Пусть тебе будет пухом переделкинская земля, в которую тебя опустят сегодня.
Президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов
ПЕНальти Ткаченко
6 декабря на 63-м году жизни скончался генеральный директор русского ПЕН-центра Александр Ткаченко. Поэт, правозащитник, добрый, свободный человек, стремившийся реализовывать сразу массу замыслов.
"Почему мы никак не научимся побеждать в футболе?" - спросил я у молодого крымского поэта и футболиста Саши Ткаченко. "Потому что не столько играем, сколько выполняем задания родины. А надо играть. Надо просто играть. В спорте, как в любви и литературе, приказы все только портят". После этого - рискованного для начала 80-х - ответа я заинтересовался своим студентом с Высших литературных курсов Литинститута. И понял, что Ткаченко поэт во всем - и в литературе, и в футболе, и в жизни. А жизнь разворачивалась стремительно и увлекательно, как футбольный матч. Пришла перестройка, а затем - свобода, и Саша стал генеральным директором ранее запрещенной в СССР (до 1989 года) организации - ПЕН-клуба. ПЕН-клуб основан лауреатом Нобелевской премии - английским писателем Голcуорси для защиты свободы слова. Английское слово pen - это и ручка, перо, и литературный стиль, и литературный труд, и просто литератор. Аббревиатура же читается как триада: проза, эссе, роман (novel). Сегодня всемирный ПЕН-клуб возглавляет Гюнтер Грасс. Президентом русского ПЕН-клуба мы избрали Андрея Битова. Андрей Вознесенский и Фазиль Искандер - вице-президенты. В 2000 году во многом по инициативе Ткаченко в Москве впервые проходит Всемирный конгресс ПЕН-клубов. Мы счастливы, это большая честь. Всемирная организация писателей, куда входят лучшие писатели мира, не только заседает с утра до вечера в роскошном отеле, но еще и играет с нами в футбол. Матч, конечно, организовал Саша. И тотчас забил пенальти нобелевскому лауреату Грассу. А Ткаченко уже летит через океан в США, где частенько принимает на себя удары за просчеты политологов. Однажды в Америке на Сашу стал нападать какой-то генерал. Мол, то у вас не так и это не эдак. Обстановка накалялась. И тут Ткач (именно так его называли в дружеском кругу) пошутил: "Сенкью вери ланч". Зал заулыбался, потеплел, и генерал стушевался... Год назад в золотое сердце Ткаченко вшили золотой стимулятор. Но стимулятор не справился с лавиной несправедливости и обид. Три года шли непрерывные суды с налоговыми инспекциями всех рангов. Мы выиграли, но сердце Саши остановилось. Совсем недавно Саша защитил кандидатскую - итог своей правозащитной деятельности. На ученом совете спросили: "Какова практическая польза от диссертации?" "Как какая? Человека из тюрьмы выпустили", - ответил Ткач. Совет единогласно проголосовал за его ученую степень. "Улетел от нас Ткач, / как в ворота футбольный мяч. / Плачь не плачь - / не вернется мяч. / Сенкью вери мяч, / Сенкью вери матч, / Сенкью вери, Ткач". Константин Кедров
Вечный сон Александра Ткаченко
Мы были с Сашей Ткаченко земляками, не один десяток лет прожили в Симферополе, а с недавних пор стали культурологами. Обычно отмечающий выход каждой из более десятка своих книг стихов и прозы многолюдными презентациями, он особо не афишировал, что в прошлом году защитил в Российском институте культурологии диссертацию "Культура защиты прав человека в правовой культуре постсоветской России (на материале дела военного журналиста Григория Пасько)". Возможно, если генеральному директору русского ПЕН-Центра расширять свою деятельность и на научную сферу, логичнее было бы, чтобы это была политология. Однако поэт (Андрей Вознесенский любил публично называть его "мустангом" и именно с ним в течение десятка лет устраивал в Крыму совместные поэтические вечера) и прозаик, которого за его правозащитную деятельность также можно назвать и политиком, все же пошел именно в культурологи. Думаю, следующую, докторскую, диссертацию он вполне мог бы посвятить стратегии творческого поведения (как в России советской, так и послесоветской). Несколько дней назад в библиотеке-фонде "Русское зарубежье" состоялась презентация последней книги Александра Ткаченко, "Осень крымчака", посвященной исчезающему народу. Некоторые из выступающих и самого слова такого раньше не знали - крымчаки. Но почти все старались обыграть тему поэзии и футбола. Ткаченко в прошлом был футболистом, выступал не только за симферопольскую "Таврию", но также за "Зенит" и "Локомотив". И лишь теперь я понял происхождение особой ткаченковской стратегии гласности. Почти под занавес этого вечера в зале появился Андрей Вознесенский, написавший в 1986 году поэму "Ров". Тогда именно он забил точный поэтический "гол" - с точной подачи Ткаченко. Выход этой поэмы стал большим общественным событием. Был поставлен заслон гробокопателям, добывавшим золото и другие драгоценные вещи из захоронения 12 тысяч мирных жителей, расстрелянных во время войны фашистами неподалеку от Симферополя, и появился памятник жертвам. Во рву оказались не только евреи и крымчаки, но именно для последних, учитывая и тогдашнюю их малочисленность, это стало практически полным уничтожением. Поднимать такую тему в тогдашних условиях лучше было из центра, вот Ткаченко и послал туда "передачу". Но в случае со "Сном крымчака" он сам прошел все поле, "сделал игру" и забил самостоятельный красивый гол. Это не научное исследование, здесь повести, притчи, новеллы. Получилась художественная "энциклопедия" жизни и смерти, умирания и воскрешения древнего народа с трагической судьбой, украшенная старинными фотографиями. Так Ткаченко (по отцу, командиру партизанского отряда в Крыму, украинец, по матери - крымчак) стал большим национальным героем маленького народа. Интернет пестрит сообщениями о внезапной для всех смерти Александра Ткаченко. Возникают и неточности. На "Полит.ру" его первая прозаическая книга названа "Футбол". На самом деле - "Футболь" (с мягким знаком на конце - и репродукцией собственной картины на обложке, с футболистом-распятием). Сопредседатель ПЕН-Центра Андрей Битов традиционен: "Он ушел, забив гол в "девятку", как положено футболисту, написав свою лучшую книгу про караимов, был счастлив этим". Не в укор и без всяких прямых параллелей приведу один пример исправления этнографической путаницы. В годы фашистской оккупации для немецкого командования крымчаки и караимы тоже поначалу были "на одно лицо". Известный историк, в свое время вместе с Максимилианом Волошиным спасавший в годы Гражданской войны исторические памятники Крыма, оставшийся директорствовать в крымском краеведческом музее и в годы оккупации, Александр Полканов, отчасти чтобы спасти свою жену-караимку, добился приема у командования и доказал, что караимы - не ортодоксальные иудеи (чтят только Тору, но не Талмуд). Само это религиозное течение - караимизм - откололось от ортодоксального иудаизма до распятия Христа. Поэтому и в царской России на них не распространялась черта оседлости. Так были спасены хотя бы караимы. Полканов спас не только караимов, но также портреты Ленина и Сталина, веря в освобождение Крыма. Но когда таковое состоялось, свои восемь лет он все же получил. Теперь Александр Ткаченко спас крымчаков - во всяком случае, от забвения.
Эх, Саша, с кем теперь поговорить об особенностях крымской истории и этнографии?
Александр Люсый
“Русский журнал» 10 декабря 2007 г. Правозащитник своего пространства
Александр Ткаченко был правильным интеллигентным человеком современной России. В его биографии есть один неожиданный эпизод: он начинал футболистом. Он родился в Крыму и с 1967-го был нападающим крымской "Таврии". Играл до 27 лет, а потом получил травму позвоночника и ушел из профессионального спорта.А потом - все как у правильных людей. Учился в Крымском университете, попал в Москву на Высшие литературные курсы, стал поэтом, подружился с будущими авторами альманаха "Метрополь" - Андреем Битовым, Василием Аксеновым, Беллой Ахмадулиной, Андреем Вознесенским. Василий Аксенов писал в его крымском доме свой знаменитый "Остров Крым". Он работал в журнале "Юность", в 1992-м был одним из лидеров "Группы 13" - журналистов, взорвавших редакцию, ушедших из нее и основавших "Новую Юность".
В 1994-м стал генеральным директором русского ПЕН-центра (президент ПЕН-центра - его друг Андрей Битов). Опубликовал десять книг.
Александр Ткаченко - это камерная, достаточно авангардная поэзия человека одинокого, не обращающегося ни к кому, кроме себя самого. Сведение опыта чтения Камю, Ницше, Хемингуэя, Толстого, Достоевского, Чехова, Фолкнера и т. д. с опытом проживания в малых пространствах Крыма, Москвы, Парижа, Иерусалима, в малых позднесоветских и послесоветских временах. Проза - эссе и мемуары, почти с теми же характеристиками. Философски - экзистенциализм, русский вариант заострения темы абсурдности собственного бытия. Внесоциально, аполитично, лично, трагично - атеизм наедине с собой. Камю.
Трудно сказать, как это осознанное экзистенциальное одиночество соединяется с темпераментом футбольного форварда. Наверное, и не соединяется, темперамент выразился в другом. Русский ПЕН-центр как общественная правозащитная организация -- это в значительной степени детище Александра Ткаченко. Защита Эдуарда Лимонова при неприятии его политических взглядов. Попытка воздействовать на политическую ситуацию в его родном Крыму, активный скепсис в отношении связи Крыма с Россией, которая способна устроить на полуострове если не вторую Чечню, то вторую Абхазию. Защита Григория Пасько, по инициативе ПЕН-центра признанного Amnesty International узником совести. Борьба против закона об НКО. В итоге - преследования со стороны государства в лице налоговой инспекции, в 2006-м заблокировавшей счета организации, пытавшейся закрыть русский ПЕН-центр и возбудить уголовное дело о неуплате налогов лично поэтом Ткаченко.
Когда пытаешься мысленно свести друг с другом две эти ипостаси одного человека, они, откровенно сказать, не сводятся. Не знаю, были ли у него кумиры, но те поэты и писатели первой половины XX века, и английские, и французские, которых он чтил, как-то соединяли активную критичность политической позиции (и нонконформизм жизни) с авангардностью творчества, что, собственно, и делало их творчество делом не столько личным, сколько все же и общественным. Здесь прямо противоположная позиция. Это был человек с активным общественным темпераментом, который старался обуздывать его, не пуская в собственное творчество.
Теперь, когда он вдруг умер, понимаешь, что это неслияние одного с другим - родовая черта его поколения. В творчестве - частный человек наедине с собой, избегающий пафоса, учительства и пророчества. В общественной жизни - либерал и правозащитник, готовый за эти ценности пойти достаточно далеко. Эта родовая черта и есть сегодняшняя мера порядочности и благородства, кодекс поведения для человека, желающего вести себя достойно. По большому счету другое предложить трудно. Это мера поведения русского интеллигента, считающего, что в основе общественного бытия - либеральные ценности, а в основе личного - абсурд собственного рождения и смерти. Он родился 19 апреля 1945 года в Крыму, а умер 6 декабря 2007 года в Москве.
Григорий Ъ-Ревзин
Газета «Коммерсантъ» № 227(3803) от 08.12.2007
|
