“Ситуация с русским языком”

Более чем за десять лет независимости Украине удалось решить немало проблем, связанных с обретением государственности. Гимн, герб, флаг, Конституция, делимитация границ, раздел Черноморского флота, отказ от ядерного оружия, полет в космос, относительное гражданское согласие... То есть все или почти все. Поскольку остается еще один насущный вопрос, который решить никак не могут (или не хотят). И называется он “ситуация с русским языком”.

Канада на берегах Днепра

С учетом того что новый парламент только приступает к работе, можно смело констатировать, что вопрос статуса русского языка на Украине как минимум до осени будет отложен.

В отличие от соседней Молдовы, где несколько месяцев продолжались столкновения между властью и оппозицией именно на языковой почве, Украина — просто оплот стабильности. Нет, это вовсе не означает, что проблемы нет. Просто она имеет четкий водораздел. И украиноязычные Львов или Ивано-Франковск живут в своем языковом измерении, а русскоязычные Харьков или Луганск (не говоря уже о Крыме) — в своем. Правда, между ними стоит де-факто русскоязычный Киев, постоянно пытающийся возложить на себя роль верховного арбитра в этом непростом вопросе. И вот уже который год чаша весов склоняется не в пользу великого и могучего.

Все это до боли напоминает ситуацию, сложившуюся, скажем, в Канаде, где еще не так давно дело доходило до референдума об отделении франкоговорящих провинций. Правда, на Украине пока никто о разделе страны по языковому признаку не говорит. Но то что языковой раздел существует — факт непреложный. При этом сторонники повсеместной украинизации все эти десять лет пытаются укрепить свои позиции на востоке страны, чего не скажешь об их оппонентах. С учетом того что за десять лет независимости Украина находится в перманентном кризисе, именно национально-языковые спекуляции являются самым приемлемым инструментом для того, чтобы национал-озабоченные представители политической элиты оставались на плаву. На клятых москалей и руку Москвы до недавнего времени пытались списать если не все, то большинство собственных огрехов.

По сути, бытовое убийство в 2000 году во Львове композитора Игоря Билозира едва не стало всеукраинской антирусской акцией. Но жесткая реакция как европейских институтов, так и России ограничила выступления, и результатом стало лишь абсолютно идиотское решение Львовского горсовета об акустическом режиме, которое, по сути, ввело запрет на трансляцию песен российских исполнителей на улицах города.

Почти за одиннадцать лет Украина, вне всяких сомнений, уже сложилась как государство. Большинство населения числят себя именно гражданами независимого государства Украина. Поэтому и русский язык для многих уже давно не является причастностью к России, а остался исключительно как универсальное средство общения на постсоветском (включая и Восточную Европу) пространстве. Точно так же как русский является универсальным средством общения для тех граждан Германии, Израиля или США, которые в свое время покинули Советский Союз. И что интересно, несмотря на рост русских общин в этих странах, местные власти не опасаются, что что-то угрожает немецкому, ивриту или английскому. Наоборот. Русский объявляется одним из официальных языков Нью-Йорка. Об Израиле вообще можно не говорить. Местные власти (в отличие от украинских) делают все, чтобы новые национальные общины не ощущали дискомфорта, поскольку (опять же в отличие от Украины) во главе угла стоят несколько иные понятия, вроде прав человека (последние президентские выборы во Франции тому весьма убедительное подтверждение).

С учетом того что русскоговорящее население Украины никак нельзя назвать национальным меньшинством или национальной общиной, русский язык остается для большинства населения основным фактором приобщения к огромному культурному, историческому и научному наследию. И при этом, в отличие от тех же патриотов, никто не призывает отказаться от украинской культуры, истории или науки. Просто патриотические игры до боли напоминают славное время борьбы с космополитизмом. И по большому счету, во главе угла во многих случаях стоят чисто меркантильные интересы, потому что иными способами, нежели спекулировать на москальской тематике, многие патриоты “доить” бюджет, увы, не умеют. Так что, с одной стороны, крайне неумно выглядят попытки некоторых особо ярых радетелей немедленно все украинизировать. От Пушкина до научно-технической документации, скажем, запорожского завода авиационных двигателей “Мотор-Сич”, что было предпринято в период премьерства Виктора Ющенко. Но если перевод Пушкина выльется казне лишь в размер гонорара переводчику, то та же процедура с научно-технической документацией, по предварительным подсчетам, может обойтись в несколько десятков миллионов долларов. Не говоря уже о том, что многих научно-технических, медицинских, спортивных и иных терминов в украинском языке просто не существует.

Помимо этого, неясна логика подобных акций, поскольку основным потребителем той же запорожской продукции является Россия. Но с другой стороны, если государство готово выделять такие средства на реализацию подобных проектов, то во многом пыл и азарт языкоборцев вполне объяснимы. Ура-патриоты хотят видеть себя элитой большого (размером с Францию) европейского государства. С устоявшимися традициями, корнями, наукой и культурой. Но любой английский садовник, не говоря уже о политике, скажет, что одиннадцать лет — это крайне короткий срок для формирования классического британского газона, не говоря уже о европейском государстве.

На многовекторном распутье

До 11 сентября прошлого года основой внешнеполитической стратегии Киева была так называемая многовекторная политика, в которой одним из главных факторов была геополитическая привлекательность, то есть буфер между Россией и Западной Европой. Пока “башни-близнецы” спокойно возвышались над Гудзоном, Украина достаточно успешно умудрялась сохранять девственность, будучи замужем. И по мере необходимости отношение к России то резко охлаждалось, то не менее резко начинало напоминать любовь с первого взгляда.

Любовь, в свою очередь, обычно вспыхивала либо в моменты политических кризисов (например, Днепропетровский саммит 2001 года в разгар Кучмагейта), либо в преддверии выборов, когда у власти возникала острая необходимость завоевывать голоса жителей Восточной Украины и Крыма. В промежутках политическая элита устремляла взоры на Запад, убеждая Европу и США в своей преданности идеалам истинной демократии. Понятно, что вопрос языка занимал одно из приоритетных направлений. В конце 1999 года Верховная Рада умудрилась ратифицировать Европейскую Хартию о региональных языках, за что проголосовала даже лидер украинских националистов Слава Стецько. Правда, через несколько месяцев процесс был прерван Конституционным судом, куда обратилась группа депутатов, которых поддержал тогдашний глава МИДа Борис Тарасюк, просаботировавший отправку документов в Страсбург, найдя в них отсутствие некоторых знаков препинания. Что, собственно, и дало впоследствии возможность отменить через КС саму процедуру ратификации. Правда, до сих пор остается неясным, почему российская сторона, которая также активно использует игру на языковом поле в выяснении отношений с Украиной, не обратила внимания на ситуацию с Хартией. По большому счету, это выводило отношения между двумя странами в этом вопросе на принципиально новый уровень. Тем более что ратификация Хартии была одним из обязательств Украины при вступлении в Совет Европы.

Но после того как “близнецы” рухнули, а Россия и США вышли на новый уровень отношений, украинский буфер начал быстро терять былую привлекательность на “большой шахматной доске”. Если к этому добавить еще и непрекращающийся политический кризис, превративший Президента Кучму (а значит, и Украину) в персону нон грата в западной политтусовке, то выходит, что Украине сейчас просто некуда деваться от усиления политического партнерства именно с Россией. На последних парламентских выборах вопрос о статусе русского языка традиционно был извлечен из-под сукна и его эксплуатацией занялись практически все политические силы, которые шли в парламент. В русскоязычных регионах электорат и от правых и от левых постоянно слышал о желании придать русскому языку если не статус второго государственного, то хотя бы право хождения наравне с украинским. Народ в очередной раз внимал, особо не доверяя никому, и продолжал общаться именно на том языке, на котором привык, а не на том, который по-прежнему пытаются привить.

Абсурдистские хроники

Но помимо ситуации политической есть еще и ситуация реальная. А она резко отличается от победных реляций об успехах украинизации, которые идут из регионов в центр. По-прежнему практически 2/3 населения страны используют в быту русский язык. По-прежнему газетные киоски полны российскими газетами и русскоязычными местными изданиями. Несмотря на то что Пушкин объявлен в школах иностранным автором, граждане Украины читают преимущественно российских писателей. По-прежнему выступления российских исполнителей проходят с аншлагами. По-прежнему жители восточных, южных и центральных областей страны, включая Киев (не говоря уже о Крыме), смотрят российские телеканалы. По-прежнему основным языком украинского Интернета является русский. А поскольку и концерты, и Интернет, и СМИ, и книги, и кроссворды — это сфера бизнеса, то пока никакие увещевания и запреты не в состоянии перекрыть языковой кран. Ну не будут жители Днепропетровска или Донецка покупать кроссворды на украинском языке. Правда, этот комфорт ощущается только в быту. Другое дело, когда в угоду киевским чиновникам искусственно сокращается, например, число русских школ и русских классов. Причем механизм до гениальности прост. Родителям, которые хотят определить ребенка в русский класс, директор школы заявляет, что класс полностью укомплектован, после этого пишется докладная, что заявок на поступление в русские классы нет. Из областей информация идет в Киев, где чиновники Министерства образования делают соответствующие выводы.

Понятно, что и директор школы, и сотрудники районо, и чиновники министерства играют под руководством одного и того же дирижера, пытаясь сделать вид, что происходящее на самом деле отвечает реальности. То есть искренне лгут друг другу. То, что при этом страдают дети, которые не могут получить нормальное образование ни на русском, ни на украинском языке, в расчет не берется. Нечто подобное происходит и в других сферах официального бытия. Правда, во многих вузах, несмотря на запреты, лекции все же читаются по-русски, а экзамены на знание украинского языка среди чиновников-управленцев сводятся к тем же победным отчетам времен горбачевской борьбы с пьянством.

Порой ситуация доходит до абсурда. Например, в Харькове сессии городского Совета прошлого созыва мэр вынужденно вел на ломаном украинском, в то время как все без исключения депутаты выступали на русском. Та же картина порой наблюдается и на телевидении, где ведущий задает вопросы на украинском, а гость студии пользуется языком Гоголя и Булгакова. И все друг друга понимают. То есть, по большому счету, осталось совсем немного — закрепить это самое двуязычие юридически. И многие политики не возражают. Но вот тут-то все начинается сначала. Ибо как только в Верховной Раде начинают говорить о двуязычии, национально озабоченные патриоты тут же поднимают крик о коварной руке Москвы, сторонники русского языка почему-то тут же начинают стесняться своего непатриотизма, и все возвращается на круги своя.

Чем сердце успокоится

С учетом того что в списках блока Виктора Ющенко “Наша Украина” в парламент прошли все те же Драч и Жулинский, не говоря уже об остальных языкоборцах, быстро вопрос с языком решен не будет. Косвенным подтверждением этому стала реакция некоторых особо национально озабоченных народных избранников на выступление ряда депутатов на русском языке на сессии Верховной Рады нового созыва в середине мая. Масла в огонь подлил и депутат от Крыма Рефат Чубаров, который обиделся на то, что кому-то можно выступать на русском, а ему нельзя на крымско-татарском. С учетом того что крымско-татарским языком владеет слишком малое число парламентариев, г-н Чубаров потребовал предоставления переводчика. Но это так, игры.

Ну а по большому счету, вопрос с русским языком еще долго не будет решаться, ибо остается универсальным средством для внутриполитических спекуляций, особенно в предвыборные периоды. А с учетом того что через два с половиной года по закону должны пройти очередные президентские выборы, маловероятно, что до этого момента все политические силы будут заинтересованы в потере такой значимой карты. Тем более что основное количество избирателей проживают не в Западной Украине, а на востоке и в Крыму, где тот же блок Ющенко большой поддержки не нашел. А если принять во внимание, что экономика Украины (а значит, и социальные реформы) в ближайшее время не претерпит изменений к лучшему, спекулировать политикам особо будет нечем.

Но форсирование событий сегодня в большей степени зависит от факторов внешних. В первую очередь от России. Поскольку Украина, загнанная неуклюжими действиями высшего руководства в политическую западню, не может как раньше торговать ни своим географическим положением, ни своим транзитным фактором. Первым шагом к соблюдению прав человека в области языковой политики должна стать ратификация Хартии о языках. Вторым — внесение изменений в Конституцию. Ведь в конечном итоге выбор языка — это право человека, а не национально озабоченного чиновника. Тем более что на Украине ура-патриоты по-прежнему остаются в меньшинстве.

P. S. В мае этого года сессия Севастопольского городского Совета приняла решение о том, что все сессионные заседания будут проводиться на русском языке. Так что караван продолжает свой путь.

Харьков. Андрей КАПУСТИН, журналист

Copyright © 2000, 2001, 2002 Журнал "Российская Федерация сегодня".