Особенности статуса крымских татар в конституционном контексте Украины

Эта тема является давно уже наболевшей во взаимоотношениях между крымскотатарским народам и украинским государством. Причем ее болезненность растет обоюдно и нарастающими темпами.

Различия во взглядах и подходах к этой проблеме определяются не ее теоретической сложностью, а сугубо политическими факторами и прежде всего тем, что государственная воля все более и более направляется не на восстановление прав крымских татар (нарушенных прежними режимами), а на «интеграцию» их в украинское общество, которая без восстановления этих прав есть не что иное, как ассимиляция. В реальном поведении тех или иных действующих лиц практической политики и соответственно обслуживающих их идеологов, разумеется, присутствуют различные векторы в восприятии крымских татар. Однако наблюдение динамики изменения официальной позиции позволяет сделать неутешительный вывод: чем дальше от эпохи борьбы за независимость Украины, тем слабее и неопределеннее становится перспектива урегулирования крымскотатарской проблемы нормальным рабочим законодательно-директивным путем.

Поскольку речь идет о правовом анализе, то действующее законодательство в области этнонациональной политики Украины запутано и противоречиво настолько, что каждый желающий найдет в нем обоснование едва ли не любой своей идее. Если к внутреннему законодательству добавить еще и международные договоры Украины, то картина становится еще горше.

Это не было бедой, если бы среди как теоретиков, так и практических политиков Украины принцип приоритета прав человека признавался безоговорочно не только на словах, но и на деле. Несмотря на концептуальную и терминологическую путаницу нормативных актов, было бы вполне возможно и реально разгрести ее, выстроив иерархию понятий и подходов в зависимости от того, укрепляют ли они права человека, в том числе и права этнических общностей, или ослабляют и вообще сводят на нет.

Однако ситуация такова, что по сей день в Украине не только органы власти, но, к сожалению, и представители гражданского общества и академические исследователи выбирают из всего массива нормативной информации лишь то, что соответствует их или их заказчиков утилитарным интересам. Еще более вольной является интерпретация такой информации, вплоть до распространения очередных ничем и ни на чем не основанных урок и баек.

Если очень коротко, то для абсолютного и, к сожалению, в настоящее время подавляющего большинства украинских исследователей и политиков крымские татары – «национальное меньшинство», иногда – «депортированный народ», который, тем не менее, в это же самое время – национальное меньшинство.

В целом употреблять термин «народ» в отношении кого-либо в Украине, за исключением этнических украинцев – табу, хотя до сих пор не отмененная Декларация прав национальностей Украины оперирует этим понятием в статьях 1, 3, 4, 5 применительно и в первую очередь к неукраинцам.

Но в сочетании с прилагательным «депортированный» слово «народ» использовать можно и даже очень хорошо, но обязательно, чтобы при этом наряду с крымскими татарами говорилось об армянах, греках, болгарах и немцах, депортированных из Крыма. Хотя широко известное «Соглашение по вопросам восстановления прав депортированных лиц, национальных меньшинств и народов», очевидно, подчеркивает разницу между этими субъектами права.

Конституционный термин «коренной народ» (статья 11) является наиболее заклятым в среде украинских политиков и экспертов – ему нет места даже в устных осуждениях, не говоря уже об официальных документах. Верховная Рада Украины, закрепившая за собой в Конституции исключительной полномочие определять права коренных народов путем принятия законов (п. 3 статьи 11) еще в 1996 году, по настоящее время не сочла нужным эти законы разработать и принять. Становится понятным, что это полномочие для того и было монополизировано, чтобы сидеть на нем, как собака на сене.

Под давлением как крымскотатарского национального движения, так и изменяющейся обстановки в мире; даже самые оголтелые противники термина «коренной народ» в условиях Украины время от времени начинают использовать либо его, либо аналогичные ему понятия, такие как «автохтонный» народ, этнос, этническая группа и т.п. Главное здесь то же само, что и с «народом» вообще – не допустить его применения в отношении крымских татар в законодательных или директивно-политических документах.

Можно считать определенным достижением, что термин «коренной народ» нет-нет используют в последние годы в отношении караимов и крымчаков, хотя явно проглядывают и мотивы такой «широты взглядов» - оба эти народа слишком малочисленны, чтобы государство или местные власти ожидали каких-либо последствий этого признания.

Основными тактическими приемами, с которыми мне приходилось сталкиваться в ходе дискуссий о статусе крымских татар в различных властных или научных учреждениях, уводящих от рассмотрения вопроса по существу, являются:

* Введение нового эксперта, незнакомого с материалом. Обычно это академик, профессор, глава какого-нибудь подходящего по названию отдела, который начинает долго и нудно излагать свои познания, не имеющие отношения к делу. В то же время он не знаком в сколько-нибудь достаточной мере ни с литературой, ни с практикой, ни с опытом других государств в области зашиты прав коренных народов. Типичный его аргумент в обосновании своей позиции: «Я профессор международного права», из чего, видимо, следует, что кроме него никто в этом не разберется;

* Введение представителя какого-либо национального меньшинства, который или имеет счета, или думает, что имеет счеты с крымскотатарским народом. Логика этих участников обсуждения такова: «Вот и мы могли бы требовать для себя «привилегий». Но мы этого не делаем, а крымские татары со своими претензиями уже всем надоели». Расчет строится на том, что возражать публично, а тем более рассказывать элементарные вещи такому представителю, вроде бы тоже «проблемного» национального меньшинства, неловко. Особенно охотно для этого привлекают другие «депортированные народы», поскольку с караимами и крымчаками нам, в основном, кажется, удалось наладить взаимопонимание и взаимодействие.

Часто эти приемы совмещаются.

Аргументы же по существу сводятся к прямой лжи о том, что в международном праве нет определения понятию «коренной народ». Несмотря на то, что этим самым громко заявляют о своем невежестве, этот аргумент повторяется и в неформальных дискуссиях, и в официальных заключениях.

Вот чего действительно нет в международном праве, это фиксированных определений понятий «нация», «народ», «государство», «правительство», «национальное меньшинство», «власть» и ряда других, которые на каждом шагу используются всеми государствами, в том числе Украиной, при формулировании своих законов и в практической политике. Странным образом это не вызывает ни дискуссий, ни противодействия их использованию.

Понятие же «коренной народ» одно из немногих, точное определение которого содержится в действующем международном договоре – Конвенции МОТ № 169: «Народы в независимых странах, которые рассматриваются как коренные, ввиду того, что они являются потомками тех, кто населял страну или географическую область, частью которой является данная страна, в период ее завоевания или колонизации или в период установления существующих государственных границ, и которые независимо от их правового положения сохраняют некоторые или все свои социальные, экономические, культурные и политические институты». Я уж и не знаю насколько точнее можно сказать о крымских татарах в Украине.

Скрытым мотивом этого терминологического жульничания является страх. Страх того, что признание естественного статуса крымскотатарского народа неизбежно повлечет за собой необходимости некоторых действий по восстановлению его прав, для определения объема которых также есть международно-правовые, да и конституционные критерии и обязательства государства. Есть и прецеденты, которые придется принять во внимание.

В начале своего восстановления украинское государство, борясь за признание международным сообществом своего статуса независимой демократической державы в лице своих дипломатов, само сформулировало эти проблемы. В первом отчете Украины Комитету по ликвидации расовой дискриминации ООН от 1992 года положение в Крыму оценивалось так: «В условиях усиливающегося политического противостояния в Крыму осложняется ситуация с возвращением крымских татар на историческую Родину, с решением вопросов, связанных с признанием за крымскотатарским народом права на самоопределение, предоставлением Крыму национальной государственности в составе Украины».

К счастью, независимость Украины состоялась, а политическое противостояние в Крыму ослабло. К несчастью, независимая Украина быстро забыла, каково это быть лишенным своих естественных прав.

Надир БЕКИРОВ,
Руководитель политико-правового управления
Меджлиса крымскотатарского народа

"Голос Крыма" 9 января 2004г.