Старлей Федотов убивал свидетелей…

Недалеко от морского вокзала Марат наткнулся на обшарпанную с выбитыми стеклами телефонную будку. Сунув карточку во чрево автомата, журналист быстро набрал Москву.

- Старлей Федотов только что разнес бар «Наше дело». Убирал свидетелей, - услышав голос редактора, скороговоркой зачастил Марат,- я успел выйти вслед за ним. Так что, обошлось.

- И много трупов? – буднично, закуривая сигарету, спросил редактор.

- Артура разорвало, скорее всего, на куски, но труп я не видел.

- И о чем мы напишем?! Взлетел на воздух бар «Наше дело». Возможны жертвы, - недовольно спросил редактор, - ты не мог бы уточнить детали.

- Федотов хотел и меня взорвать! До тебя, что не дошло?! – Закричал Марат, - он убирает свидетелей.

- Это я уже слышал, - недовольно проворчал редактор, - у тебя же есть выбор, раз остался живым. Сдай снайпера властям или бандитам. И те, и другие разберутся с ним конкретно. А мне об этом взрыве надо двадцать строк и жертвы – по - фамильно. 

- Пиши. Бар «Наше дело» взлетел на воздух из – за нарушения техники безопасности при использовании сжиженного газа. При этом погиб бармен по имени Артур и журналист московской газеты…

- Ты что – то рано себя хоронишь, - перебил Марата Климаксович, - кому нужна эта дэза. Снайперу сейчас не до газет…

- Я его сдавать не буду, потому что сам во всем виноват – загнал мужика в угол. Надо понаблюдать за ним. До последнего взрыва он мочил негодяев.

- Думаю, что и сейчас он не ошибся, - вдруг весело расхохотался редактор, - Артур не такой простой, как ты его представлял. Человечек мне один на Тверской нашептал, что Артур общаковские бабки «синюков» держит. А срок он тянул за убийство. В Подмосковье одного кооператора шилом заколол. А уж о тебе – то и говорить в приличном обществе я бы не рискнул, клейма ставить негде. Думаешь, народ не осведомлен о твоих подвигах. Чего одна книга «Журналист – убийца» стоит.

- Этого я не знал, - пропустив мимо ушей, выпады в свой адрес, искренне удивился Марат, - мужики из «конторы» говорили, что Артур чист.

- Он в вашем Мухосранске по чужим ксивам жил. В этой связи, я бы тебе посоветовал, свалить оттуда, как можно скорее. Если братва не найдет общаковские бабки – то грешить начнут на постоянных посетителей этого вертепа: журналюгу и снайпера. И доказать свою непричастность к теракту вам будет весьма проблематично. Это я тебе, как юрист объясняю.

- Похоже, что и ты на меня грешишь, - возмутился Марат, - скажи, ну с какой стати я буду Артура взрывать? Что мне за польза?

- А никто и не говорит о материальной выгоде. Ты же идейный борец с классовым врагом, что в переводе на общедоступный – отморозок. И я бы не рискнул со стопроцентной гарантией утверждать, что Артура замочил наемный убийца Федотов, а не полностью отмороженный журналюга Марат. Ситуация ведь непростая, - громко икнул в трубку Климаксович,- после взрыва выжили двое. И невиновность свою больше шансов доказать тому, кто не успеет умереть первым. Да и если вас возьму вдвоем – то еще неизвестно, кто будет более убедительным на очной ставке. Так что мой тебе совет: вали оттуда, как можно быстрее. Тем более что есть хорошее дело в городе русской славы. Следующий звонок жду из Севастополя.

Марат повесил трубку. В сомнении потер подбородок, но ничего не придумав, направился к парому, на который только что закончили погрузку большегрузных автомобилей. Дождавшись, когда матрос начнет убирать пассажирский трап, Марат выскочил на причал и, сунув ему в руку пятидесятидолларовую  купюру, беспрепятственно поднялся на борт судна.

До Севастополя Марат добирался двое суток, вначале морем, а потом пригородными электричками битком, набитыми пенсионерами, бомжами и солдатами. Квартиру он решил снять на Корабельной стороне. Изучив объявления на столбах, Марат позвонил владельцу «шикарной однокомнатной квартиры со всеми удобствами». Трубку сняла глуховатая старуха. Она долго не могла понять, кто звонит и зачем, потом позвала к телефону своего сына.

Через полчаса Юра – сорокалетний худощавый мужичишка демонстрировал аппартаменты неожиданному гостю.

- Дом у самой дороги. Прямо Малахов курган. Место известное всему миру. Внизу – аптека, а в следующем доме магазин. Горячей воды в городе нет, но если очень приспичит, можно нагреть чайник на газе. Телефона тоже нет, но одна остановка вниз – узел связи, а там автоматы, звони – не хочу.

Марат присел на скрипучий диван и с сомнением осмотрел давно небеленную комнату.

- И это по – вашему «шикарная квартира»? – недовольно спросил журналист, - ни горячей воды, ни телефона.

- Зато при вселении паспорт не надо предъявлять. Я человек нелюбопытный, - хитро прищурился жуликоватый хозяин.

- А менты если заявятся?

- Эта квартира моей тетки. Ежели, шуметь не будешь и протекать на голову соседей снизу, то никто и не стукнет на непрописаного квартиранта. У меня тут разные люди жили. Одна семейная пара даже доллары печатала фальшивые. И ничего, обошлось. До сих пор никто не пронюхал об их делишках.

- Я доллары не рисую, - успокоил хозяина Марат, - держи аванс сто гривен за первый месяц, а дальше посмотрим. Если кто спросит, скажешь, что квартиранта зовут Конрад Карлович Михельсон, друг детей, член профсоюза.

- Михельсон не пойдет, - замахал руками Юра, - лучше уж Иванов Иван Иванович. Здесь к Михельсонам отношение не очень хорошее. Вас же не обидит исконно русское имя?

- Иванов, так Иванов, - усмехнулся Марат, - только прошу до конца месяца меня не беспокоить проверками. Я сам по себе, а ты тридцатого нарисуешься за очередным взносом, если конечно на твоей хате скрытые дефекты не откроются.

 Юрий забрал деньги и бесшумно исчез, оставив после себя запах не свежих носков, самогонного перегара и дешевого цветочного одеколона «Саша».

Марат полежал на диване, включил пустой холодильник и, закрыв дверь на два замка, отправился на почту. У самого входа поблескивал никелем итальянский телефон - автомат. Точно такой стоял во взорванном баре «Наше дело». Марат наменял мелочи, всыпал монеты через узкую прорезь и набрал московский номер.

- Я на месте,- вместо приветствия бросил он.

- А ты боялась, Маруся,- сострил редактор,- в Мухосранске отстрел прекратился. Как я и предполагал, общак исчез, и заинтересованные граждане усиленно ищут завсегдатаев кабака.

- Федотов не светился? – перебил редактора Марат.

- Думаю, что Россию и он уже покинул. Во всяком случае «безумных заказов» на югах никто не исполнял.

- Ни одного «заказного» убийства за последние дни? – усомнился Марат.

- Не без этого, конечно. Директора обувной фабрики замочили у памятника Ленину из ТТ., а еще, в твоем любимом Мухосранске, пропал без вести хозяин «Водного мира» Ковалев. Он летом напрокат водные мотоциклы давал курортникам. Кстати, одного гидроцикла недосчитались ревизоры.

- А не мог ли его Федотов на тот свет отправить? Ковалев поднялся за последний год на прокате. С людишками, которых зарыли на «Аллее Героев», дружил. Подробности знаешь? – Напрягся Марат. Ковалев в городе был не последним человеком и вполне мог иметь отношения к «заказным» убийствам.

- Труп не нашли. Может куда завеялся с бабами. Он, говорят, по женской линии был весьма невоздержан. Но мы отвлеклись. Мухосранск - пройденный этап в твоей жизни, о котором, лучше забыть навсегда. Я б тебе советовал смотаться в Приморск. Морем – километров пятьдесят будет. Загляни на «скорую», в приемный покой, травматологию, а если там ничего не найдешь, обратись к трупорезу Вите. Привет передай от меня.

- Пришили кого? – насторожился Марат. Ему не понравились недомолвки редактора.

- Может, и пришили, а может, и сам к себе бабу с косой призвал. Мутное дело, но может прозвучать на весь мир. Первополосный труп, мне так кажется. Денег не жалей. Квартирку сними у моря на месячишко. Фирма оплатит.

- Я в Севастополе уже определился с жильем.

- Да ты не жмись. Лишняя хата не помешает, будет, куда на дно упасть.

Марату разговор с редактором не понравился. Похоже, Климаксович втягивал его в очередную авантюру. Купив в магазине две палки колбасы, головку сыра, несколько банок сока и сухари, Марат вернулся в свою обитель. Наскоро перекусив, он тщательно побрился, прилизал перед зеркалом редкие волосы и отправился на вокзал. Оказалось, что автобус в Приморск идет только с Северной стороны Севастополя и для того, чтобы туда попасть, надо было проехать на маршрутке до Графской пристани, а оттуда катером переправиться на противоположную сторону бухты.

Потратив около часа на переезды и переправу, журналист, наконец, занял место у окна и, чтобы сосед не донимал разговорами, сунул в уши наушники от плеера. Дорога оказалась нудной и долгой. «Икарус» останавливался чуть не у каждой деревни, собирая поздних пассажиров. Крестьяне и челноки затягивали в салон грязные мешки с дарами полей, совали деньги водителю и громко болтали друг с другом о своих делах.

Марат крутил ручки настройки радиоприемника, пытаясь поймать российскую станцию, но из наушников неслось что-то непонятное на турецком и плохом украинском. Особого желания  слушать иноземные новости у Марата не было и он, отключив плеер, прикрыл глаза.

Приморск при коммунистах был весьма популярным рабоче-крестьянским курортом. Но после переворота, когда ушлые политики, под демократическую болтовню, умыкнули из - под носа у Ельцина Крым вместе с Севастополем в доселе неведомое государство, именуемое Украиной, город захирел и, превратился в бандитский анклав. Одно время город контролировала могущественная сейлемовская группировка. Челноки, хозяева магазинов и ресторанов отстегивали бандитам десятину и особо не роптали. Но с приходом нового начальника УВД сейлемовских здорово пощипали. Не пощадили даже самого Воронка, осудив его за незаконно хранившийся ствол.

« Что ж тут могло произойти такого, что бестия Климаксович, решил отправить корреспондента на курорт,- вспомнил о странном задании Марат, - да еще и денег на командировку не жалеет. Хату на целый месяц снять предложил.

С Климаксовичем Марат знаком уже лет пять. На заре перестройки, непонятно откуда появившийся в Москве инженер со странной фамилией Климаксович, учредил газету «Наше дело», которая весьма оперативно информировала бандитов и ментов о криминальных разборках, «заказных» убийствах и крупных мошенниках. Толстопузый Климаксович был великим выдумщиком и обставил свою жизнь всяческой дьявольщиной. Ходили слухи, что он входит в свиту самого Мессира – Дьявола, совершившего третье пришествие на землю. Причем Климаксович настолько достоверно играл роль Кота Бегемота, что ему верили даже отъявленные атеисты – безбожники.

Здесь стоит сделать небольшое отступление. Специальный корреспондент столичной газеты, у которого было много фамилий, псевдонимов и имен, весьма правдоподобно подыгрывал Климаксовичу и, особо доверчивые любители чертовщины заявляли властям, что Марат не кто иной, как сам дьявол, принявший облик предсказателя – журналиста.

Столь высокое звание тешило самолюбие Марата и он, вживаясь в образ сказочного героя, заявлял прилюдно, что на эту землю его прислали высшие силы творить зло во имя справедливости.

Но о какой высшей справедливости может говорить корреспондент бандитской газеты. Все его расследования и домыслы, опубликованные на страницах «Нашего дела» приносили только горе и страдание. Одних «героев» публикаций, после прочтения газеты, хватали милиционеры и закрывали в тюремные камеры, других – доставали сами бандиты. Если судить по количеству убитых - то «Наше дело» было безусловным лидером. Даже всезнающий, респектабельный «Коммерсантъ» и желтый «Московский комсомолец» не могли тягаться с бандитской газетой. По подсчетам Климаксовича около тысячи бизнесменов и бандитов, попав на страницы «Коза ностры», оказались за решеткой, а свыше пятисот – трагически погибли во время разборок от ножевых ран, взрывов и снайперских выстрелов. Однако, ни редактор, ни спецкор Марат не чувствовали за собой вины и заявляли, в приватных беседах, что они выступали в качестве посредников между Господом и Дьяволом.

На автовокзале Приморска, на прибывших, набросились местные карпалы и маклеры, зарабатывающие на жизнь сдачей в аренду чужого жилья.

- Квартира у самого моря, рядом рынок, - тараторили одни, - на берегу озера со всеми удобствами, - шептали другие.

- Могу подвезти, - поигрывая ключами, басил широкоплечий таксист с лунообразным лицом. Узкие глазки – щелочки бесцеремонно разглядывали потенциального лоха, - до рынка – десятка, поселка – Заоблачный тридцать.

Марат презрительно посмотрел на суетящуюся обслугу, сплюнул сквозь зубы и, гордо задрав подбородок, раздвинул руками толпу. Спешить ему было некуда, а светить свой интерес стукачам – карпалам и маклерам он не желал. Журналист был уверен, что все эти людишки, болтающиеся на вокзале круглые сутки, были сексотами бдительных органов.

В свое время, когда Марат работал в Приморске собкором московской газеты, сотрудники этих самых органов, доставили ему немало хлопот. Вначале они пытались договориться с независимым журналюгой, потом пошли на открытую вербовку, прислав из Киева в Крым, бывшего опера, Степанова, который сменил ментовские ксивы на журналистское удостоверение. Беседа на берегу моря ни к чему хорошему не привела. Марат расколол стукача и сообщил об этом в Москву. Причем сделал это так, что информация о провале попала на стол генерала Министерства Правды. Организаторы неудачной вербовки и недоумки исполнители получили тогда сполна. После чего, невзирая на запрет высокосидящего начальства, стали мелко пакостить Марату. Им удалось развалить набор уже готовой к изданию автобиографической  книги «Журналист – убийца».

Понятно, что и журналист не остался в долгу. Он писал о ментовских провалах, о сокрытых от учета преступлениях, о коррупции в органах. Марат называл себя «отмороженным журналюгой» и жил по принципу, впервые озвученному редактором московского «Коммерсанта» Владимиром Яковлевым: «Мочить – всех!». А после прихода к власти в России Владимира Путина добавил к этой летучей фразе не совсем литературное словечко: «В сортире».

«Что ж тут такое могло произойти? Рядовая «заказуха» в Крыму москвичей врядли заинтересует, - размышлял Марат, разглядывая до боли, знакомые серые давно не беленные многоэтажки, - Начну со «скорой». Диспетчера за шоколадку сольют все».

«Скорая помошь» располагалась в здании поликлиники. Однако подняться на крыльцо оказалось не так просто. На Марата набросилась свора дворняг. Водители прикармливали их для того, чтобы ночами четвероногие сторожа не подпускали потенциальных угонщиков к санитарным машинам. С трудом, отбившись от злющих псов, Марат прошел мимо окошка диспетчеров и распахнул дверь в служебный кабинет, уставленный телефонами и рациями.

- Я из газеты, - продемонстрировав журналистское удостоверение, представился Марат, - хотел бы поговорить о ваших проблемах и происшествиях.

Женщины в белых халатах без особого интереса посмотрели на незваного гостя и продолжили разговоры по телефонам. Наконец одна из них, сорокалетняя блондинка, развернулась на крутящемся кресле к Марату.

- И что вас интересует? – деловито спросила женщина.

- Для начала, как работается в капиталистическом Крыму врачам «скорой»? Платят ли зарплату? Есть ли медикаменты?

- А вы что с луны свалились? – неожиданно зло бросила женщина.

- Из Москвы, - как можно дружелюбнее продолжил Марат, - я работаю в журнале «Огонек»,- для чего – то соврал он.

- В «Огоньке»? – Удивленно посмотрела на Марата, говорившая по телефону диспетчер, - насколько я помню, вы раньше работали в «Коза ностре».

Марат узнал диспетчера. Звали ее Мария Ивановна. Лет пять назад ему приходилось довольно плотно с ней общаться.

- Идея себя изжила: «заказные» убийства, мошенничество, кражи людей, для России уже не актуальны.

- И в «Огоньке» вы пишите о передовых доярках и стахановцах? – перебила журналиста диспетчер, - не крутите мозги, Марат. Я же знаю ваш профиль. Покойники – в красном журнале. У нас тут ничего не изменилось.

- Весьма признателен, - театрально расшаркался перед женщинами Марат. Он взял журнал происшествий и, устроившись за письменным столом в дальнем углу, стал переписывать информацию в свой блокнот. На первый взгляд ничего существенного за последнюю неделю не произошло. Восемь самоубийств, четыре ДТП и 26 драк, причем большинство из них были обычной бытовухой: брат – брата, отец – сына, свекруха – невестку.

- А что это за происшествие на Луговой, дочь и мать убиты, - стал расспрашивать журналист.

- У мужика «крыша поехала». Семь ножевых ранений нанес дочери и столько же жене, а сам выбросился с седьмого этажа, когда милиция приехала.

- Три трупа? – буднично уточнил Марат. Эта информация тянула строк на двадцать. Из – за нее Климаксович не стал бы посылать спецкора в Приморск.

- В том – то и дело, что убийца остался жив, - продолжила Мария Ивановна, - бельевые веревки спасли придурка. Уже в сознание пришел. А дочь и мать учительницу украинского языка спасти не удалось.

- Кроме этого в городе ничего не происходило? – закрывая журнал, спросил Марат.

- Как ничего, - возмутилась диспетчер, - весь журнал изрисован. Дерутся, режут, вешаются. Неужели мало. История с учительницей могла бы украсить не только глянцевый «Огонек», но и бандитскую «Козу ностру».

- Я непременно напишу об этом, - заверил медиков Марат, - прямо от вас отправляюсь на Луговую.

Посещение «скорой» не приблизило его к истинной цели поездки.

 «Тот, кто нужен Климаксовичу, к Господу мог отправиться и, минуя «скорую», - подумал журналист.

Следующим объектом на его маршруте стал Приемный покой горбольницы.

Дежурная медсестра весьма подробно рассказала об электрике отдела охраны местной милиции, который после прыжка с седьмого этажа был доставлен в больницу всего лишь с несколькими переломами.

- Накануне супруга к нему психиатра вызывала, - полистав журнал поступивших в Приемный покой больных, продолжило юное создание. С длинными ярко накрашенными ногтями, - вместе со «скорой». Они его хотели в психушку отвезти, но электрик от госпитализации отказался.

- А из – за чего конфликт возник?

-  Из – за денег. Накануне Нового года позвонила Валерию его мамаша, откуда – то с Украины попросила приехать к ней продать диван.

- Что сделать? – переспросил Марат.

- Диван его мамаша продать надумала. Жаловалась сыну, что с голода помирает, есть нечего. Валерий отпросился с работы, взял дома 800 долларов и поехал в Симферополь, а дня через четыре вернулся босой с обмороженными ногами и без денег. Жене он рассказал, что в Симферополе его с поезда сняли и поместили в ИВС, где он провел трое суток. Там же милиционеры, якобы, забрали у него 800 долларов. А для учительницы это целое состояние. А тут Новый год. Дочка подарок ждет…  Короче, не поверила ему жена, заподозрила вначале, что деньги он матери увез своей. Соответственно беседы с непутевым папашей шли на повышенных тонах, но он не каялся и вел себя как- то странно. Мария Николаевна обратилась к знакомому психиатру. Та приехала с бригадой «скорой». Около часа уговаривали Валерия поехать с ними, а он ни в какую. В былые времена скрутили бы психа, не церемонясь, а сейчас в стране победившей разум, истинная демократия процветает, пока псих кого – нибудь не зарежет – в психушку помещать не моги. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА. Короче, уехала «скорая» и на следующий день Валерий зарезал жену и дочь.

- Теперь – то уж точно в психушку закроют, - констатировал Марат, - а кроме этого случая ничего интересного не было? Может, подстрелили кого из «крутых»?

Медсестра отвела в сторону глаза и, захлопнув журнал, произнесла громко и настойчиво: « Это самый «крутой» случай. Об этом убийстве в городе только и говорят».

Марат галантно распрощался со словоохотливой медсестрой и из ближайшего телефона – автомата позвонил в Москву.

- Климаксович, на курорте все спокойно. Из козырных трупов – бытовуха на Луговой. Мужик порезал жену, и дочь, после чего прыгнул с седьмого этажа.

- Это двадцать строк в «ведомостях», - перебил Марата редактор.

- Но больше ничего нет. И на «скорой», и в «приемном покое» поют только про этого психа.

- Огнестрел ищи, - буркнул недовольно Климаксович,- совсем нюх потерял. Если будешь так работать, я тебя сосватаю в женский журнал. Там эту историю схавают целиком, а мне она не нужна. Наш читатель на такие дела «незападает».

 Марат швырнул трубку на рычаг.

- Учить этот маразматик меня еще будет, - зло бросил он, - Не могли ж они покойника в морг прямиком отвезти, минуя «приемное отделение». Это ж не по правилам. Надо бы местные газеты посмотреть. Может, некролог уже напечатали?

- В читальный зал Центральной библиотеки Марат пришел за пять минут до закрытия. В местных газетах ничего об убийствах не писали, а некрологов было всего два. Один о трагической гибели учительницы, а второй соболезнование по поводу безвременной смерти зятя Виктора – Кузнецовой Татьяне Ивановне.

« Надо бы проверить этого зятя,- подумал Марат, - Ни в журнале происшествий на «Скорой», ни в «Приемном покое» горбольницы о покойнике ни слова.

Марат покинул библиотеку вместе с последними читателями и, порывшись в блокноте, отыскал телефон своего давнего знакомого. Володя в прошлой жизни был удачливым бизнесменом, потом сцепился с местными бандитами и стал выводить на «чистую воду» коррупционеров и взяточников. В конечном итоге бизнес его был уничтожен, а он сам подался в … журналисты и стал издавать «боевой листок «Бей воров!». Особым спросом его газета пользовалась во время предвыборной кампании.

После традиционных вопросов о здоровье и делах, Марат спросил о зяте Татьяны Кузнецовой по имени Виктор.

- Темная история, - после долгих раздумий произнес Володя, - зять ее служил в ЧК в чине подполковника. Нашли его с прострелянной головой в сортире горотдела Министерства Правды.

- Так уж и в сортире? – не поверил Марат, - Крым, вроде, еще не под Путиным.

- Но к призывам бывшего коллеги здесь все же прислушиваются, - поддержал шутливый тон Володя, - только в это дело я тебе лезть не советую. Те, кто «заказал» подполковника под селедочку не любят свидетелей и журналистов.

- А по какой линии работал этот чекист? – пропустил мимо ушей предупреждение Марат. Он уже почувствовал себя ищейкой, ухватившей след.

- Его объекты – таможня и морской порт. Подполковника ему присвоили месяца три назад. Ничем особо не выделялся. Женат, ребенок, теща из бывших. Татьяна Ивановна до переворота была секретарем горкома компартии. Потом «на дно легла», чтоб борцов «за светлое будущее» не раздражать своей персоной. Выдала дочь за чекиста и только после свадьбы, получив надежную «крышу», занялась бизнесом.

- Из борцов с тлетворным влиянием Запада в ларечники?

- Такова се ля ви. Но с ней говорить на темы смерти и жизни бессмысленно. Думаю, что людишки из Министерства Правды уже провели определенную работу. Я бы тебе другую тему предложил: депутат – бандит отмазался от большого срока в суде за взятку. Местным журналистам эта тема не под силу, а ты бы мог раскрыть людям глаза.

- Я подумаю, - пообещал Марат и, попрощавшись, положил трубку. Дело подполковника ему показалось весьма перспективным.

- Похоже, проклятье сработало, - пробормотал журналист, направляясь в сторону морского порта.

В молодые годы Марат в сверхъестественные силы богов, Дьявола и ангелов не верил. Он был воинствующим атеистом, но, когда стал писать свой первый криминальный роман, совершенно случайно ввел  в сюжет двух чекистов, которые ему весьма досаждали в то время. Толстый омерзительный  Семенов был похож на большого навозного жука, копающегося в чужом дерьме. Но Марат его невзлюбил не за профессию. В конце – концов, и в чека кто – то должен был трудиться.  Семенова он возненавидел за подлое предательство.

Сразу же после создания «незалежного государства» парторг горотдела КГБ переприсягнул новым хозяевам и, с пеной у рта, стал отстаивать чуждые настоящему чекисту ценности.

В книге Семенов был убит весьма оригинально – тополиным пухом. Это убийство в то время тянуло на открытие и по прочтению детектива, какой – то злодей применил его на практике. Кроме Семенова Марат столь же нетрадиционно порешил еще одного чекиста. И вот теперь, по прошествии пятилетки смерть пришла в тот самый дом, где творили свои неправые дела герои «Журналиста – убийцы».

До морского порта оставалось два квартала, когда «провидец» остановился и повернул назад.

 «Порт оставим на закуску. Надо отработать его осведомителей за воротами таможни, - решил журналист, - у опера, курировавшего таможню, было два десятка официальных стукачей. Это, прежде всего, таможенники, пограничники, портовые грузчики, диспетчера, матросы и, наверняка, валютчики. Надо бы начать с них. Неприкасаемые менялы круглые сутки торчат в центре у «Универмага». Приходят туда, как на работу, и никто их не гоняет. Бывший обэхээсник Коля, однажды по пьянке жаловался, что никого не дают взять с валютой. Один меняла за розыском числится, другого – отмазывает лично начальник горотдела, третьего - «министерство правды». Есть там и убоповские, и обэхээсные информаторы. Кто – то из них должен был стучать и куратору таможни. Это дважды – два.

У универмага болтались трое потертого вида мужчин. Толстяк с опухшим от постоянных пьянок лицом, размахивал толстой пачкой национальной валюты и бубнил под нос: «Рубли, доллары! Меняю по хорошему курсу».

- Рубли почем возьмешь? – подкатил к меняле Марат, расстегивая куртку.

- Десятка к двум гривням сегодня идет. Ты - не боись. У меня все по - честному, - оживился толстяк.

Марат протянул мужчине две пятисотрублевые банкноты. Меняла, схватив деньги, завел журналиста в универмаг и, в небольшом коридорчике между дверями, стал отсчитывать гривны.

- Я из России, журналист, - сунул под нос меняле удостоверение Марат, - здесь в командировке. Может, подскажешь, за что чекиста замочили в сортире?

Толстяк тревожно оглянулся по – сторонам и, удостоверившись, что рядом никого нет, прошептал: «Сам не пойму. Мужик он неплохой был. Подполковника только получил. Здесь болтают, что сам на курок нажал».

- У него, что глюки были, а может, бухал? – стал уточнять Марат.

- Говорю ж, нормальный мужик был, - обиделся толстяк, - подходил он к нам в то утро, сигаретами угощал.

- Слышал я, что чекист Фиму искал? – назвал имя самого крутого менялы города Марат.

- А ты Фиму, откуда знаешь? – удивленно посмотрел на иностранного журналиста толстяк.

- Учились в одной школе в тысяча девятьсот зачеркнутом году. Он с братом – близнецом в баскетбол еще за школу играл. Я ведь родился в Приморске, а после переворота – уехал в Россию.

- Фима тоже свалил отсюда. Сейчас он в Германии рекламой промышляет. Поднялся, говорят здорово, а здесь его посадить хотели. Наехали конкретно.

- Он же с убитым опером на связи был, - решил подвести разговор к нужной теме Марат.

- Путаешь ты что – то. Фима не с ним работал. Его менты прикрывали. А когда новый прокурор пришел, ситуация изменилась. Он на ментов конкретно наехал: коррупция, сокрытие преступлений. Короче, Фиму ЧэКа чуть не повязала, но он успел вовремя смыться. Так что с этим опером у Фимы дел не было никаких.

- Но кто-то ж ему стучал из ваших.

- Может, и стучал, а, может, и нет. Пойди, пойми тут, кто кому и за что кладет соседа. Я о связях подполковника не осведомлен. Да и не к чему мне подобная информация.

- Но он же подходил к менялам в то утро.

- Он со мной здоровался. Но если б я был у него на связи – то знакомство он наше не светил бы открыто.

- Я в курсе оперативных заморочек. Ты чист перед богом, - успокоил менялу Марат, - меня сегодня интересует его смерть, а не рабочие моменты.

- Не похож он был на самоубийцу.  Шутил в то утро. А еще, он кассету с записями для автомагнитолы купил и шоколадку «Шок» в соседнем киоске. 

Марат церемонно раскланялся с толстяком, пообещав менять деньги в будущем только у него, и отправился к продавцу аудиокассет. Стол его был поставлен впритык к аптечному киоску.

- Желаю освежить фонотеку, - поздоровавшись, произнес Марат, - что – нибудь новомодное к застолью.

- Вчера только сборник получил новогодний. Последний писк российской эстрады от Пугачевой до Земфиры. Прекрасное качество.

- Я, чё, на лоха похож? – возмутился Марат, - мне для души чего – нибудь. А Пугачеву пусть ее Зайка слушает.

- Виноват, извините, - засуетился продавец, - есть кое – что и из лагерного репертуара и для «новых русских».

- Другой разговор, - подобрел Марат, - а не продашь ли ты мне кассету, которую покойничек у тебя за два часа до гибели приобрел? В память о хорошем человеке, так сказать.

- Это какой покойничек, - посерел лицом продавец.

- Подполковник из «конторы АБВГД». Его после покупки кассеты, говорят, замочили в сортире.

- Вон вы о ком, - успокоился парень, - а я уж думал, что и сегодня кого – то из постоянных клиентов грохнули. Чекист, как и вы фолькльором увлекался. А купил он новый конкретный шансон «Крестовый туз». Музыка, слова и аранжировка Владимира Козырева.

Отработанным движением руки продавец выхватил из сотни кассет нужную.

- Это его третий альбом «Наемный убийца». Кассета отлетела за неделю. Подполковник взял первую, а у вас в руках – двадцатая и последняя. Рекомендую. Самая козырная песня здесь «Серега – ликвидатор».

- Он купил эту кассету? – удивленно уставился на продавца журналист.

- Эту. А что тут плохого. Она хоть и в Крыму записана, но по качеству не хуже московской.

- А о чем с тобой чекист перед смертью говорил? – протягивая деньги, спросил Марат.

- О музыке что – то спрашивал. Да он еще просил, если новый альбом «Трофима» выйдет – непременно оставить. А ту кассету он сразу в плеер автомобиля вставил.

- «Серегу – ликвидатора» перед смертью слушал?

- Он второй на кассете, а я ему еще начало на своем магнитофоне прокрутил. Это ж самая козырная вещь в альбоме.

«Чудеса, да и только, - подумал Марат, прощаясь со словоохотливым продавцом, - «Серега – ликвидатор» превратил отставного офицера в убийцу и он же погубил чекиста».

- У убиенного, говорят, ларечек был свой. Не подскажешь, где он стоит?

- На Карла Маркса у клуба «Строителей». Только магазинчик этот за его тещей числится. Вы уже не первый интересуетесь. Тут его коллеги народ опрашивали очень конкретно и предупреждали, кстати, Чтоб не болтали о погибшем.

- Я учту это, лодочник, - подражая популярному певцу, пропел Марат, направляясь в сторону клуба «Строитель».

Магазинчик у Татьяны Ивановны оказался весьма неплохим. Торговали в нем не только продуктами, но и спиртным, и, сигаретами. За стойкой стоял пожилой сухощавый мужчина средних лет и тихо переговаривался с покупателями. Марат сделал вид, что рассматривает выставленный в витрине товар, а сам стал прислушиваться к разговору.

- Я не верю в самоубийство, - продолжил начатый разговор продавец, - хозяин собирался на выходные в горы, Я его последним видел в тот день живым. Он взял банку кофе, спросил какой товар надо завести в магазин и поехал на работу.

- Говорят, что его хотели уволить, поэтому он и застрелился из немецкого «Вальтера», - сообщил толстый мужчина с лиловой родинкой на носу.

- У него не было «Вальтера». Он вообще оружием не интересовался. Однажды грабили наш ларек. Я забежал к нему домой, сказал, что воров еще можно догнать, но надо взять ствол. Так хозяин мне ответил, что у него нет оружия.

- Вы полагаете, что его убили? – сделав круглыми глаза, спросила дородная дама в дорогом кожаном пальто с воротником из каракуля.

- Я в эти дела не лезу, - с опаской покосился на Марата продавец, - убили его или он случайно выстрелил, теперь никто не узнает.

- Но ОНИ говорят, что подполковник покончил жизнь самоубийством, - выделив голосом слово «ОНИ», продолжила разговор дама.

- Хозяин не стал бы стреляться в сортире да еще из чужого пистолета. Он был настоящим офицером, - стоял на своем продавец. Попрощавшись с собеседниками, он подошел к Марату.

- Купить желаете, что – нибудь?

- Хотелось бы настоящего крымского коньяка, но не поддельного. Для знатоков, - тоном гурмана произнес Марат.

- Могу порекомендовать «Ай – Петри», изготовлен из лучших сортов винограда по классической технологии.

- А гарантии, что это заводской коньяк, а не «самокат» местный у вас есть? – засомневался журналист, - мне говорили, что в коммерческих ларьках процентов на девяносто подделки под фирму.

- В нашем магазине качество у всех продуктов отменное. Нам фальшивки боялись отгружать, - с достоинством произнес продавец.

- Это почему же? – искренне удивился Марат.

- До недавнего времени поставки спиртного контролировал лично хозяин, а с ним шутить боялись.

- Потому что он служил в органах, - продолжил фразу Марат.

- Чего ж спрашивать, если знаете, - обиделся продавец. Чувствовалось, что ему хотелось с кем – нибудь поговорить.

- Слышал я про вашего хозяина, слышал, - закивал головой Марат, - убили, говорят, бедолагу коллеги из немецкого «Вальтера» прямо на работе. Не поделили что – то чекисты между собой.

- Чекисты в двадцатых годах были, - возразил продавец, - они неправые дела вершили. Органы на Украине сейчас другие.

-  Не надо горбатого лепить, дядя, - вдруг перешел на приблатненный жаргон Марат, - знаю я ваши органы. Опера – ларечники. И ваш хозяин из таких орлов был. Делишки на таможне проворачивал темные, магазины держал, менял – валютчиков прикрывал. Они все изрыдались теперь с горя.

- Клевета это все. Виктор Александрович был честным человеком. А магазинами ведает Татьяна Ивановна. Все патенты на ее имя выданы, - вполне искренне возмутился продавец.

- Я убиенного обидеть не хотел, - пошел на попятую Марат, - но люди болтают. А дыма без огня не бывает или я не прав?

- Вранье это. Он был офицером с большой буквы…-

- Выходит, его чекисты пристрелили. Посторонних в конторе быть не могло, - стал прессовать собеседника Марат.

- Я этого не говорил, - испугался продавец. – Может, и сам он руки на себя наложил.

- Но он же не был психом?  Или, может, бухал перед смертью по – черному?

- Хозяин в меру пил. А с головой у него было все в порядке. В органы придурков не берут. Да и настроение у него было в тот день обычным. Шутил еще тут. А что там произошло - я не знаю.

- Да не бойтесь вы, - протянул журналистское удостоверение продавцу Марат, - я из Москвы и в ваши игры островные не играю. Просто хочу разобраться, за что убили вашего хозяина?

- Этого вам никто не скажет, потому что его смерть государственная тайна. Если коньяк хотите брать – то берите. Он – заводской. Без обмана. Виктор Александрович своих друзей им угощал.

- Поняв, что вытянуть из продавца он ничего больше не сможет, Марат положил на прилавок деньги, взял упакованную в фирменный полиэтиленовый пакет бутылку коньяка и отправился в порт.

Дальнейшие поиски ничего не добавили к уже имевшейся информации. Подполковника ни в чем предосудительном портовские не замечали. С контрабандистами он вроде никаких внеслужебных дел не имел. Всегда был вежлив и корректен. Знакомые чекиста, а Марату удалось опросить 13 человек, в один голос утверждали, что Романов был человеком уравновешенным и наложить на себя руки не мог. Из грехов припомнили тещины магазины, которым Виктор Александрович предоставил «чекистскую крышу».

- Ни налоговая, ни пожарники туда нос не совали, - пояснил под большим секретом шмыгающий носом предприниматель Кузькин. – У нас в городе, после разгрома бандитов, менты всеми делами заправляют. Без них теперь шагу не ступишь. Все поделили. Гаишник главный – обменники держит и атракционы на воде. Начальник милиции вопросы с кабаками решает, а Романов – тещу «крышевал», да еще кое – какие дела на таможне проворачивал: иконы, ковры,… Но это слухи. Ни потерпевших, ни реальных свидетелей нет. Может из – за ковров он и застрелился в конторе.

- Военный прокурор, которому поручили вести следствие по этому делу, в беседе с Маратом был краток: «Уголовное дело возбуждено по факту гибели подполковника от огнестрельного ранения в голову. Проверяем сейчас все версии, в том числе и умышленное убийство, и самоубийство. Когда получим результаты экспертиз – примем решение».

Около двенадцати ночи Марат позвонил в Москву. Климаксович еще не спал и быстро поднял трубку.

- С Романовым пока туман. Чекистская версия весьма неуклюжая и, скорее всего, далека от правды – самоубийство. Застрелился Романов в туалете из немецкого «Вальтера» еще довоенного изготовления. Сослуживцы заявили следователю, что выстрелы не слышали и обнаружили его через некоторое время тяжело раненым. Сразу же вызвали «скорую» и прокурора. Романова доставили в «приемный покой» горбольницы в шоковом состоянии. Говорить он ничего уже не мог. Сделали трепанацию черепа, но спасти потерпевшего не удалось.

В морге мне рассказали, что перед операцией  голову Романову тщательно обрили, а кожу вокруг раны обработали перекисью водорода и йодом. Поэтому экспертам будет затруднительно определить не только расстояние, с какого был произведен выстрел, но и восстановить сам раневой канал. Нейрохирурги поработали там основательно.

- Ты хочешь сказать, что убийство доказать не удастся? – уточнил Климаксович.

- Во всяком случае, экспертиза однозначного ответа о причине смерти не даст. А при таком раскладе, хороший адвокат развалит любое обвинение. На сегодня, основная версия – самоубийство в связи с неприятностями по службе. Напрямую никто об этом не говорит, но стукачи сливают компромат на Романова потоком: держал ларьки, якобы, «решал проблемы» знакомых предпринимателей в налоговой и на таможне, провернул какую – то аферу с контрабандными коврами, которые задержали в порту при погрузке на турецкий корабль. И уж совсем маловероятное – поставка героина на Украину через Крым. Об этом мне напел портовской электрик.

- Думаешь, дэза про наркотики? – заинтересовался Климаксович, - помнится, что в порту пару раз задерживали крупные партии героина. Мы об этом писали.

- Не тянет Романов на крупного дельца, а глубже копнуть не удастся. Меня уже предупредили, что глубокие изыскания в этой области чреваты для здоровья.

- Денег еще не предлагали?

- Кое - что поинтереснее. Компромат на премьер министра. Правда, ухватили его на мелочевке: квартирку незаконно получил и приватизировал. При желании ему можно вменить хищение государственных средств на сумму, превышающую сто тысяч гривен. В пересчете на «зеленые» - двадцать тысяч.

- Сумма не впечатляет, - недовольно произнес Климаксович.

- По местным меркам этого достаточно для того, чтобы лет десять наблюдать за небом через крупную клетку. Мне обещали подарить на память полный комплект документов. Причем делают это не за деньги, а от душевной щедрости – бескорыстно.

- И что решил? – явно теряя интерес к разговору, спросил Климаксович.

- Если ты помнишь, в моей первой книге было два трупа из пятого отдела. Так вот человечек, благодаря которому она не попала к читателям, замешен в этой истории с самоубийством. Причем один из бывших соратников слил через брательника своего компру на начальника. Оказывается, Игорек повернут на оружии и у него онный свидетель, якобы, видел незарегистрированный немецкий «Вальтер». В то же время погибший к оружию был равнодушен, и подобного ствола у него никогда не было. Если эта информация появится, скажем, в заграничных газетах, то Игорька призовут к ответу за ствол.

- И тогда предсказание автора бестселлера полностью сбудется, - съязвил Климаксович, - твой личный недоброжелатель достанет из тайника «ТТ» и разрядит всю обойму себе в голову.

- Вот видишь, Климаксович, оказывается, в Москве уже знают и о пистолете «ТТ», который все тот же свидетель однажды видел в руках у Игореши.

- Я подумаю над твоим предложением. А тебе новое задание. Про исчезнувшего журналиста Думбадзе слышал, надеюсь? – спросил редактор.

- Краем уха.

- Вкратце история такова. В стольном граде Киеве некий гражданин Украины с грузинской фамилией издавал интернет – газету, в которой не всегда с приличествующим восторгом отзывался о президенте и его окружении…

- Поближе к телу. Это я знаю, - перебил редактора Марат.

- Так вот, этот самый Думбадзе в один прекрасный момент заметил за собою слежку и сообщил о ней в генеральную прокуратуру. А через некоторое время он бесследно исчез. Любовница Думбадзе в ту же ночь забила тревогу, подняла на ноги своих коллег и милицию. Как и положено, в таких случаях, те бросили на его поиски лучшие силы, но грузина не нашли. А месяца через полтора, если мне не изменяет память, вместо живого журналиста обнаружили в колдовском, чей то обезглавленный труп. Любовница и она же по совместительству его соратница по интернет – газете, признала в останках неизвестного бедняги – журналиста. Но это еще не все. Самое интересное произошло после того, как один из охранников президента огласил на весь мир информацию о том, что убийство журналиста «заказал» министру внутренних дел сам президент.

- Ты хочешь, чтобы я написал рождественную сказку о бедной золушке, убитом журналисте и злодее президенте? – недовольно спросил Марат. Заниматься этим делом он явно не хотел.

- На должности сказочника со слезой и праведным гневом у меня киевский Степанов. Человек он без принципов и в отличие от тебя работает исключительно за «зеленые». Так вот, в его исследованиях есть один существенный недостаток. Он не может объяснить, почему президент такой великой державы опустился до проблем, какого – то малоизвестного до его исчезновения журналиста из интернет – издания.

- И чем я могу помочь Степанову?

- Дело в том, что эта дамочка до того момента, как стала любовницей Думбадзе жила в Симферополе и была вполне добропорядочной супругой одного местного журналиста. Кстати, большого патриота украинского государства и непримиримого борца с «великодержавным шовинизмом». Поговори с людьми, кто знал эту даму. Поройся в ее прошлом. Бывает, что подобные изыскания приводят к успеху. И еще одно, твой крестник, старлей Федотов, по агентурным непроверенным данным, выехал на Южный Берег Крыма поправить пошатнувшееся здоровье, - без перехода на одном дыхании проговорил редактор, - если встретишь снайпера, кланяйся от меня.

- Насколько это соответствует действительности? – насторожился Марат. Встречаться со старлеем ему явно не хотелось

- Пятьдесят на пятьдесят, что он поехал на отдых. Есть мнение, что в Крыму он наметил встречу с одним старым знакомым. Но ты особо не нервничай, если что случиться – некролог о бедном Марате пойдет на первой полосе с портретом и в фигурной рамке.

Журналист бросил трубку на рычаг телефона и, выругавшись, покинул переговорный пункт.

содержание вверх