Для Ньютона утро началось с сюрприза. В фотоагентство к началу рабочего дня он как всегда опоздал. Высокий мускулистый латыш Ланкастер, внешне напоминавший киногероя из гангстерских фильмов, на очень правильном русском высказал Ньютону все, что он думает о нем, его маме и дальних родственниках. То же самое сделал и дежурный редактор поляк Лоевский, тощий согбенный человечек, с побитым оспой лицом и бегающими глазами. Свою длинную тираду он закончил на высоких тонах, захлебываясь от гнева.
- Четырех банкиров люди уже убили, а ты шляешься где-то! Если так опаздывать, ни одного покойника не достанется! Кушать что будешь?
- На мой век жмуров хватит, - буркнул Ньютон себе под нос, но встревать в дискуссию не рискнул. С похмелья трещала башка и ныл зуб, - какой ближе?
Ньютон постарался принять деловой вид, для чего достал из кофра галстук и повязал его на шее.
- Управляющий "Инвест банком". Труп в подъезде. Дежурный по УВД только что передал ориентировку, - бодро проговорил Лоевский, - как ты понять не можешь, что сейчас у киллеров месячник по отстрелу уходящих на работу. Всех козырных убивали с семи тридцати до восьми. А два месяца назад стреляли вечерами у казино и саун...
- Я учту вкусы убийц, - обозлился Ньютон не на шутку. - Ланкастер, я готов. Поехали.
- А ты снимать-то сможешь? - подозрительно посмотрел на дрожащие руки фотографа редактор.
- Обижаешь, начальник. Я трезв, как никогда. Могу по досточке пройти и пальцем в нос с закрытыми глазами в два счета.
- Я с тобой не поеду, - растягивая слова, громко произнес латыш, - ты мне надоел своим пьянством. Я с алкоголиком больше не работаю.
- Это кто алкоголик? - взъерепенился Ньютон. Ожидать в агентстве он мог все что угодно, но чтобы его, самого удачливого фотокорра, обзывали алкоголиком прямо с утра... - Ты думай, когда говоришь! Я за оскорбление могу и в суд подать!
- А кто ты есть? Про тебя все агентства с самого утра передают: "За двести баксов районный вытрезвитель спалил." Как я могу после этого к покойникам с тобой ездить. Они ж в гробу перевернутся, когда узнают, кто их после смерти снимал.
- Это Махмуд Али набрехал, - отмахнулся Ньютон, - поехали, не выдалбывайся.
- Би-Би-Си, Си-Эн-Эн, "Свобода", "ИМА-ПРЕСС" - тоже Махмуд Али? - покачал головой Ланкастер. - Все врать не будут.
- А они что гонят? - застыл с раскрытым ртом Ньютон.
- Песня у всех одна, только подлива разная: постоянный клиент медвытрезвителя московский фотограф Ньютон с использованием технических средств спалил вытрезвитель.
- Да что то они, охренели все? Как я мог спалить вытрезвитель, как? В него ж молния попала. Мол-ни-я! - по слогам прокричал последнее слово фотограф.
- Единственный, кто за тебя заступился, - Ланкастер сделал многозначительную паузу, - так это товарищ Корякин из газеты "Правда". Он написал зубодробительную статью под красным заголовком: "Акулы пера опять попали пальцем в небо!", - помахал газетой Ланкастер. Ньютон схватил "Правду" и стал читать первополосную статью: "Некоторые капиталистические агентства сегодня утром разнесли по свету высосанную из пальца сенсацию, а если сказать точнее, то самую настоящую клевету в адрес столичной милиции. Поводом для инсинуаций послужило попадание молнии в вытрезвитель № 13. Акулы пера это природное явление умудрились приписать фотокорреспонденту "Керогаза" Владимиру Ньютону. Они утверждают, что накануне пьяница Ньютон, побывав в очередной раз в вытрезвителе, грозился сжечь его за то, что у него, якобы, украли там двести долларов.
Пресс-служба УВД по этому поводу распространила следующее заявление: "Постоянный клиент медвытрезвителя Владимир Ильич Ньютон, 1960 года рождения, в этом месяце работниками милиции доставлялся на вытрезвление уже третий раз. Никаких жалоб в УВД или прокуратуру по поводу обслуживания от Ньютона не поступало. А его заявление представителям иностранной прессы по поводу пропажи, якобы, имевшихся у него двухсот долларов, руководство УВД расценивает как клеветническое. Еще более смешной выглядит версия иностранных корреспондентов о том, что Ньютон смог поджечь вытрезвитель на расстоянии.
Служебное расследование показало, что пожар в вытрезвителе возник из-за прямого попадания в здание молнии. В нашей стране любой восьмиклассник сможет разъяснить господам журналистам, что молния - это природное явление, и влиять на него человек не может.
Руководство УВД отметило героические действия дежурного наряда по спасению задержанных и представило к награде получившего во время пожара ожоги второй степени капитана Рассказова.
В заключение этой статьи я вынужден обратить внимание наших читателей на звериный оскал чужеземных журналистов, которые умудрились из обычного пожара раздуть очередную клеветническую кампанию против общепризнанных человеческих ценностей".
Ньютон аккуратно свернул газету и сунул ее в карман.
-
Тут все правильно. Не поджигал я вытрезвитель. Так мы едем сегодня к покойнику или агентство без свежатины оставим?- Ты вместо того, чтобы орать белугой, жилет получи и спецтехнику, - хлопнул по плечу Ньютона начальник службы безопасности, двухметровый гигант Лубенченко. Правую щеку его пересекал шрам от ножа.
- Зачем мне бронежилет. Мы на труп едем, а не в рейд с ментами, - замахал на него руками Ньютон.
- Твою шкуру агентство застраховало на сто миллионов, я не могу допустить, чтобы тебя прикончили при исполнении, - забасил Лубенченко.
Ньютон хотел затеять бучу, но потом передумал. Он напялил на себя специальную куртку, сшитую из пуленепробиваемой ткани. Рассовал по карманам микрофоны, микрофотоаппарат, диктофон и специальные электронные устройства, вызывающие радиопомехи. Прикрепил к куртке газовые баллончики, распыляющие свою адскую смесь в разные стороны. Это устройство создавало вокруг фотографа "мертвую зону" в радиусе пяти метров и давало ему возможность пробиваться сквозь толпу во время массовых беспорядков. В нагрудный карман Ньютон сунул маску, спасающую от слезоточивого газа и специальную шапочку, заменяющую защитную солдатскую каску.
- Я - готов! Поехали! - закричал Ньютон, незаметно перекладывая в задний карман стальную флягу из кофра.
Лоевский приоткрыл дверь и пригласил в кабинет высокую стройную женщину в белоснежном платье. Широкий черный пояс с золочеными пряжками и цепями был туго стянут на осиной талии. Но, пожалуй, главным достоинством дамы была высокая чувственная грудь, от которой Ньютон не мог отвести взгляд.
- Сиська-97, - пробормотал он еле слышно.
Женщина, услышав реплику, с презрением посмотрела на коротконогого пузатого фотографа с опухшей, рыхлой физиономией, но вступать с ним в дискуссию посчитала ниже своего достоинства. Она знала себя цену.
Влетевший из другой двери в кабинет водитель, увидев Мадонну, замер с раскрытым ртом и уставился на ее глубокое декольте. От прилива чувств водитель покраснел и залоснился:
- Женщина, ваше величество,
О ваш приход, как пожарище,
Душно и трудно дышать,
Женщина, ваше величество,
Так неужели сюда? - неожиданно заговорил он стихами.
- Явление третье. - Придурок и те же, - зло прокомментировал Ньютон, поэтический изыск водителя.
- Меня зовут Коля, - представился шофер и щелкнул каблуками.
- Коля-Мудаколя, ты долго памятником торчать будешь, жмура увезут! - завопил Ньютон.
- Жалкая, ничтожная личность, - подражая Паниковскому, проговорил водитель, - это он от ущербности и тайной любви к вам. А я вас где-то видел...
Глазки шофера подернулись туманом, и он глубоко задышал.
- Кобеляж кончай! Ты на работе! - взорвался Ньютон. - А ты чего стоишь, как свеча в церкви, - обернулся он к Мадонне, - в машину, быстро!
Ньютон первым выскочил на улицу, уселся на заднее сиденье и рядом с собой поставил кофр. Охранник, двухметровый негр с накаченной мускулатурой, услужливо распахнул дверцу перед дамой и застыл с раскрытым от удивления ртом.
- Я вперед сяду, - насладившись произведенным эффектом, томно произнесла Мадонна.
- Не положено, - рявкнул из машины Ньютон, - охранник впереди едет, а твое место сзади.
- Может, я не желаю рядом с вами сидеть, - капризно поджала губки женщина.
- Кто тут твои желания спрашивает? - не на шутку обозлился Ньютон. - В постели будешь кочевряжиться, а здесь делай, что говорят.
Негр широко улыбнулся и мягко, с английским акцентом, проговорил:
- Я бы рад вам угодить, мадам, но инструкция. Заднее сиденье безопаснее при аварии.
Женщина пожала плечами и села рядом с фотографом. В ту же секунду салон автомобиля наполнил тонкий аромат дорогих французских духов. Водитель и охранник в возбуждении заерзали на сиденьях, а Ньютон опустил окно и демонстративно высунул лицо наружу.
- Вам мои духи не нравятся? - улыбаясь, продолжила женщина.
- "Эротикой" мажутся проститутки в борделях, - рявкнул Ньютон, - чтоб у клиентов стояло. А мы по убийствам работаем. Покойникам это без надобности.
- Я думала, что эти духи помогут в работе с мужчинами.
Водитель резко взял с места и, выехав на проспект, понесся по аварийной полосе.
- Охреневший, ты что - "скорая"? - возмутился Ньютон.
- Я на задание спешу, - отмахнулся водитель, демонстрируя класс вождения.
Женщина, привыкшая к мужским причудам, снисходительно улыбалась. Охранник напрягся и с ужасом наблюдал за тем, как шофер на большой скорости лавировал среди легковушек и грузовиков. Ньютон, тем временем, суетливо отвинтил крышку фляги и сделал два больших глотка.
- Что, головка с утра бу-бу? - с издевкой спросил Мадонна.
Ньютон презрительно посмотрел на женщину, но ничего не ответил. Прикрыв глаза, он откинулся на сидение. Но вздремнуть ему не довелось. Неожиданно Коля резко нажал на тормоза. Ньютона бросило вперед, и он больно ударился носом о затылок негра. Взвыв от боли, фотограф разразился длинющей тирадой в адрес родителей шофера, где единственным цензурным словом было "мать".
Коля, превратившийся в окаменевшего сфинкса, с ужасом смотрел на прилепившегося к "Мерседесу" старика. От страха пешеход выпучил глаза и пускал слюни. Наконец он отлип от машины и, прихрамывая, пошел к тротуару.
- Фу, - облегченно выдохнул шофер, - и тут же покрыл "старого козла" отборными выражениями за то, что тот нагло нарушил правила уличного движения. Его поддержал охранник, заговоривший почему-то на языке африканского племени Зулу. Временами, негр вставлял в иноязычный ряд распространенные лексические обороты великого и могучего русского языка.
- Дебил, - орал Ньютон, - я ж тебе говорил, чтоб на дорогу смотрел, а не... - фотограф сделал театральную паузу, подбирая поточнее слово, но не найдя ничего подходящего, ляпнул, - а не на "Сиську-97".
За что тут же получил по физиономии.
- Если еще раз обзовешь меня "сиськой" - убью! - предупредила женщина. - И прекратите материться в моем присутствии.
Николай включил зажигание и отъехал от несчастливого места. Тут же в салоне заработала рация.
- Восьмой! Я - ноль первый!
- Слушаю, восьмой, - поднял трубку охранник.
- Колокольная, 12. Все остальное - потом, - приказал Климаксович.
- Понял, - проговорил негр и вопросительно посмотрел на водителя.
- Это здесь, недалеко, - быстро сориентировался шофер и, перестроившись в другой ряд, свернул с проспекта. Попетляв между домами, он вырулил к мрачной девятиэтажке. Возле третьего подъезда стояло несколько женщин.
- Вы из милиции? - бросилась к машине тощая старуха в ситцевом халате.
- Да, - буркнул Ньютон, доставая фотоаппарат, - так что тут произошло?
- На втором этаже мужчину зарезали, - почему-то шепотом пояснила старуха.
Ньютон сфотографировал вход в подъезд и решительно поднялся к месту убийства. На цементном полу лежал плотный мужчина в дорогом английском костюме. Ньютон лихорадочно защелкал фотоаппаратом. Крупно снял лицо потерпевшего и торчащий из груди самодельный нож с наборной ручкой. У самой рукоятки Ньютон увидел три цифры "666". Гримаса страха исказила лицо фотографа. Он на несколько секунд замер в нерешительности, потом вытащил из кармана куртки специальный фотоаппарат, предназначенный для макросъемки, сделал несколько снимков рукоятки ножа и шустро сбежал по лестнице вниз.
С улицы донесся натужный вой милицейской сирены. Мадонна стояла в окружении женщин и о чем-то тихо беседовала с ними. Ньютон хотел что-то сказать ей, но в этот момент к подъезду подлетел милицейский УАЗик, из которого выскочили трое милиционеров в форме и грузный мужчина в сером костюме. На его голове красовалась давно вышедшая из моды соломенная шляпа.
- Ньютон, ты уже здесь? - удивился мужчина, багровея.
- Проезжали мимо. Толпа митингует, - заискивающе проговорил фотограф, отступая к машине.
- Как убивали видел?
- Я же сказал, мы только что...
- Допросишься ты у меня... - недовольно проворчал он и, грузно ступая, вошел в подъезд.
- Погнали отсюда, - схватил за руку Мадонну фотограф, - быстрее, пока он занят.
- Чего ты испугался, - высвобождая руку, спросил женщина.
-
Чего, чего... Это ж "Соломенная шляпа". Потащит в участок, и будешь там три часа показания давать, а потом пленку засветит.- В честь чего это я с ним поеду? Мы ж после убийства приехали, - удивилась Мадонна.
- Он "Соломенную шляпу" в непотребной позе снял с огурцом в зубах, - пояснил охранник. - Сыскарь за это пообещал из Ньютона отбивную сделать.
- Так вы оказывается еще и хулиган, господин Ньютон? - смягчилась женщина.
- Я с этим жирным дятлом не желаю вести в участке пустые разговоры. У нас еще два козырных трупа, проговорил Ньютон, усаживаясь в машину. Он включил радиотелефон и набрал номер Климаксовича.
- Колокольный сделали, господин редактор. Там "Соломенная шляпа". Но мы его опередили.
- Что там случилось?
- Мужика зарезали. Нож в грудь по самую рукоятку вошел.
- Кто потерпевший?
- Кирилтополо Иван. Квартиру он в этом доме снял неделю назад. Жил один, но ночами водил к себе женщин. Соседка видела блондинку лет двадцати, крашеную, и рыжую, в веснушках, лет шестнадцати. Женщины эти друг друга знали и оставались в квартире на ночь. Блондинку зовут Татьяна, рыжую - Света, - подсказала фотографу Мадонна.
- Грека пришили, - коротко бросил Ньютон.
- Фамилию установили?
- Иван Кирилтополо.
- На базу. Мне срочно нужны его фото.
- А остальные жмуры? Там же банкира замочили.
- На базу, - повысил голос Климаксович, - там не та крутизна.
Водитель, слышавший разговор, развернул машину и направился в фотоагентство. Женщина достала из сумочки длинные американские сигареты, щелкнула зажигалкой и элегантно закурила. Сидевший рядом Ньютон внимательно наблюдал за ней, потом почесал подбородок и вдруг спросил: " Тебя этому в турецком борделе учили или в спецшколе?"
- Ньютон, - снисходительно улыбнулась журналистка, - а тебя ведь комплексы давят. Коротышки всегда агрессивны к фотомоделям, потому что они им недоступны.
- Правильно, - подтвердил негр. - Маленький человек всегда к большому с ненавистью.
- Напрасно вы на него напали, - обернулся к Мадонне шофер, - Ньютон - мужик что надо, по пока неопохмеленный. А как дозу наберет, и тебя, и нашего африканского друга соблазнит не единожды.
- Так он еще и гомосек? - всплеснула руками Мадонна.
- Заткнитесь оба! - закричал Ньютон, извлекая из кофра помятую пачку кубинских сигарет.
- Ньютон, не кури эту гадость в машине, - взмолился водитель.
- Настоящий кубинский табак, - понюхал сигарету фотограф, - одобрен лично Фиделем.
- На Кубе эту дрянь курят только портовые грузчики, - поддела фотографа Мадонна, - из-за дешевизны. Хорошую сигарету хочешь?
Женщина протянула ему американскую пачку.
-Это для дам-с, - скривился Ньютон, - мне крутизна не нужна.
Он важно щелкнул зажигалкой, и салон автомобиля наполнился тяжелым густым дымом. Сидевший впереди негр поперхнулся и стал гулко кашлять.
- Ньютон, сжалься над человеком, - дурашливо попросил водитель, - погубишь нашего иностранного друга.
- Я вчера прочитал в "Коммерсанте", что в Москве машины угонял негр из Заира.
- И при чем здесь его кашель?
- Не при чем, - вдруг расхохотался Ньютон. - Просто к слову пришлось.
Тем временем машина подъехала к зданию агентства. Ньютон забросил на плечо сумку и, покачиваясь на коротких кривых ногах, вошел в парадное. Следом за ним грациозно шла Мадонна.
Климаксович сидел в кресле, забросив ноги на письменный стол, копируя американских босов.
- Что вы там нарыли? - попыхивая сигаретой, спросил редактор.
- Убит Иван Кирилтополо - предприниматель из ближнего зарубежья, - с достоинством произнесла Мадонна.
Климаксович нажал кнопку звонка, и в ту же секунду в кабинет влетел бородатый карлик с бегающими глазами.
- Пленки, Ньютон, - приказал редактор.
Фотограф передал лаборанту оба фотоаппарата, шепнул ему что-то на ухо и плюхнулся в кресло напротив Климаксовича.
- Я могу продолжить? - недовольно спросила Мадонна.
- Говори, - кивнул головой редактор, пуская колечками дым.
- Кирилтополо был убит за пять минут до нашего приезда ударом финки в грудь.
- Это не финка, а самодельный нож с наборной ручкой, - поправил женщину фотограф.
- У них есть отличия? - спросила Мадонна Климаксовича.
- Есть. Но до получения заключения экспертизы давать в газете точное название орудия убийства не будем.
- Почему? - искренне удивилась Мадонна.
- Потому что вы видели только рукоятку, а форму клинка точно описать не сможете, - тоном профессора права проговорил Климаксович. - "Коза ностра" никогда не врет.
- Мадонна труп не видела, - стукнул редактору Ньютон и гадливо улыбнулся.
- Я опрашивала свидетелей, пока Ньютон фотографировал, а потом приехала "Соломенная шляпа", и Ньютон сбежал с места происшествия, - обиженно скривила губки женщина.
- Для "Коза ностры", мадам, покойник первичен. Вы должны изучить жмура в полный рост. Это делают вначале. Соседи, менты, прокуроры - на второе, а на закуску - эксперты и товарищи по работе. А может, ты покойников боишься? - хитро прищурился редактор.
- Я никого не боюсь: мертвый - живой... какая разница? - покачала головой Мадонна.
- Что ж, будем считать, что первое правило Климаксовича усвоила... У кого жил убитый?
- Квартира 66. Хозяин там давно не появлялся. Квартиру он сдает квартирантам через бюро "Москвичка". Грек поселился неделю назад. Жил один. Ночами приводил к себе женщин.
- Стоп! - оживился Климаксович. - Отсюда - в деталях.
- К нему приходили две женщины. Соседка видела блондинку лет двадцати. Блондинка ненатуральная... Волосы она обесцветила перекисью. Скорее всего лимитчица. Второй - не больше шестнадцати. Лицо в веснушках, волосы рыжие. Они знакомы друг с дружкой. Всю прошлую ночь женщины находились в этой квартире.
- Все? - сурово посмотрел на Мадонну редактор.
- Блондинку зовут Тамара, рыжую - Света.
Климаксович затянулся сигаретой, левой рукой извлек из открытой банки холодную консервированную сосиску и торопливо затолкал ее в рот.
- А еще соседка из 65 квартиры видела за несколько минут до убийства неизвестного мужчину. Его приметы...
- Они не нужны, - остановил женщину Климаксович, - меня интересует потерпевший. Что он делал сразу с двумя женщинами? Приносил ли в дом продукты? Навещали ли его там друзья?
- Я думаю, вас заинтересует убийца, - удивилась Мадонна, - могли бы напечатать в газете приметы преступника под рубрикой "Их разыскивает милиция".
- Непременно так поступлю, когда нужно будет убить киллера. Но у меня другая цель.
- Почему убить? - простодушно спросила Мадонна.
- Потому что убийство "заказное", и если "заказчик" узнает, что киллер наследил, то его тут же убьют и зароют где-нибудь в лесу. Поэтому я предпочитаю изучать покойников, а не убийц, - стряхнул пепел редактор.
- Может его из-за женщин убили? - предположила Мадонна.
- Из-за проституток не убивают, - усмехнулся Климаксович, - во всяком случае, в моей практике такого еще не было. И в то же время, мне нравится ход твоих мыслей. Возьми интервью у этих дам. Узнай, каков грек был в постели, что пил, чем расплачивался с проститутками, пользовался ли презервативом и прочие альковые подробности. А у соседки спроси: включали ли они ночью душ, пели ли песни, скрипела ли кровать?
- Это все? - насмешливо посмотрела на мужчин Мадонна. - Может узнать еще: пользовался ли грек унитазом?
- Климаксович, тебе про унитаз надо? - сделал серьезное лицо Ньютон.
- Про унитаз? - глубокомысленно произнес редактор, вскрывая очередную банку пива.
- Да, да, про унитаз! - перешла в атаку Мадонна, - или вас только позы и скрип кровати интересует?
- Думаю, про унитаз мы писать не станем, - покачал головой Климаксович, - это слишком интимно.
- Я могу идти? - обиженно поджала губки Мадонна.
- Этот материал идет в завтрашний номер. С тебя двести строк к 16 часам.
Когда женщина покинула кабинет, Ньютон набросился на редактора.
- Зачем ты ее взял? Мало нам негра в охранниках. Мне менты из-за него не дают снимать жмуров. А эта бандерша из борделя...
- По поводу нравственного облика Мадонны я бы предостерег некоторых, - встал вдруг в позу Климаксович, - ты с ней не спал.
- А ты? - мгновенно среагировал Ньютон.
- Я тоже. Пока... - многозначительно произнес Климаксович. - А негра я для куражу взял. Международный уровень: негры в охране.
- Имидж у фирмы, - заржал Ньютон, - в последнем "Коммерсанте" статья есть интересная про негра, который в Москве машины угонял. А твоя Мадонна облилась с утра сексуальными духами так что я чуть не выблевал в окно.
- Я предполагал, что ты извращенец, но чтобы до такой степени, - брезгливо поморщился редактор, - лично меня этот запах возбуждает.
Скрипнула дверь, и на пороге появился карлик. Он небрежно бросил на стол только что отпечатанные снимки.
- Что скажешь, Климаксович? - откинувшись на спинку стула, спросил Ньютон.
Редактор достал из ящика стола лупу и стал внимательно рассматривать снимки.
- Ритуальное убийство, - наконец, произнес он, - на ноже метка дьявола.
- Хватит придуриваться, - вдруг ухватил за грудки редактора Ньютон, - грека убили по твоему приказу.
- С чего ты взял? - удивленно выпучил глаза Климаксович.
- К месту происшествия мы доехали за десять минут. А свидетели в один голос заявили, что грека убили десять минут назад.
- Соседка позвонила вначале мне, а потом - в милицию.
- С какой стати она стала бы тебе звонить? - повысил голос фотограф.
- Эта информация обошлась мне в десять долларов. Ты, я вижу, в газете "Доску объявлений" не читаешь. За звонок с места происшествия я плачу десять баксов, при условии, что милицию оповестят после меня.
- Ладно. Тут ты отопрешься, а "американский" грек? Его ж тоже приговорили, и ты помогаешь убийцам его найти.
- Я всего лишь редактор газеты, и мне нет никакого дела до покойников и бандитских разборок. Ньютон, я грека не "заказывал".
- Его "заказал" Марат.
- Что ты несешь?"! Предсказатель в такие игры не играет. Он просто передал просьбу.
- Так чья просьба? Назови "заказчика"!
- Никаких тайн. Деньги мне перечислило общество с ограниченной ответственностью "Пирс". И это все, что мне известно. Думаю, что на этом мы закончим дискуссию. Три снимка я ставлю на полосу. Лезвие ножа можешь взять на память. Насколько мне известно, последнее время ты питаешь слабость к некоторым цифрам.
- Варфоломей, убивать живых людей нехорошо, - назидательно произнес Ньютон.
- И вытрезвители поджигать тоже, - хитро прищурился Климаксович.
- Не юли. Ты "заказал" убийство!
- Не "заказал", а предсказал - разные приставки в слове, господин фотограф.
На следующий день газета "Наше дело" напечатала на первой полосе три фотографии с места убийства и альковый репортаж о сексуальной жизни Ивана Кирилтополо. Ей удалось даже раздобыть фотографии малолетних проституток, обслуживающих грека, и красочно расписать читателям об интимных деталях из жизни девочек по вызову. Причем сделано это было сочно, талантливо и со знанием дела.
- Это ее лучший материал, - дочитав газету, прокомментировал Ньютон. Он с восьми утра уже сидел в кабинете редактора.
- Талантливая девочка, - подтвердил Климаксович.
- Дело не в таланте, - нахмурился Ньютон. - Мадонна в материале, потому что она профессиональная проститутка...
- Ньютон, сколько бы ты ее не поливал грязью, - перебил редактор, - она все равно с тобой не ляжет.
- Коротковат для стервозы?! - ехидно спросил Ньютон. - Но ведь и ты не выше.
- Ничего ты в женщинах не понимаешь, - усмехнулся Климаксович, - рост тут не причем. Мадонна вчера с карликом в лаборатории кувыркалась всю ночь.
- С карликом?! - удивленно выпучил глаза фотограф, - да что он может, этот мальчик-с-пальчик.
- Луначарский утром мне доложил, что удовлетворил даму на все сто процентов.
- Слушай вруна! Чем он ее мог удовлетворить-то? - забегал по кабинету в волнении Ньютон. - Карлик - профессиональную проститутку. Ни за что не поверю.
- Не мельтеши, - поморщился Климаксович, - Мадонна, кстати, такого же мнения.
- Мадонна?! Ты ее уже видел?
- Я ж тебе говорю, что она только утром покинула своего возлюбленного, пошла переодеваться.
- И чем же ее взял карлик? Это бородатое ничтожество... - не успокаивался Ньютон.
- Необычностью своей. А потом с ним интересно говорить.
- О жизни лилипутов! - не на шутку обозлился Ньютон. - Что ты заправляешь мне с утра? Да кто тебе поверит, что эта м... м... проститутка будет тратить свое драгоценное ночное время на карлика.
- Женщина любит ушами, Ньютон. А Мадонну, видевшую в своей жизни многих мужчин, тянет на экзотику. Я не удивлюсь, если она пару ночей подарит нашему африканскому другу. И если хочешь добиться ее любви...
- Мне эта шлюха противна, - неожиданно в истерике завизжал Ньютон, - и я больше не желаю ничего слышать о ней!
Фотограф, конечно же, врал. Он хотел видеть и слышать Мадонну и всю ночь представлял лежащей рядом с ним в постели. И надо ж было такому случиться, что именно в эту ночь она отдалась бородатому карлику. Это был удар в солнечное сплетение. Такого Ньютон перенести не мог, хотя он и не признавался себе в том, что влюбился в Мадонну и ради нее готов был на все.
- Тебе сегодня все же придется поработать с нашей прелестницей, - поддел фотографа редактор.
- Я не желаю с ней больше работать.
- Это от тебя не зависит, - усмехнулся редактор, - с кем пошлю, с тем и поедешь.
- А за что ее из газеты "Культура" вышибли? - не успокаивался Ньютон. - Почему она там-то не прижилась?
- Видишь ли, на культурном фронте все больше с дамами приходится общаться: певицы, актрисы, скрипачки... С фотомоделью им говорить неприятно. Ущербность наружу лезет у каждой, когда она видит перед собой женщину идеальных форм. А мужики в балетах и театрах все больше "голубые", так что охмурять ей приходилось только главрежей и директоров симфонических оркестров. Вот и не прижилась Мадонна к культуре.
- А сюда ее кто взял? - продолжил расспросы Ньютон.
- Я, - довольно погладил себя по животу Климаксович.
- В твоем афро-азиатском зверинце только профессиональной шлюхи и не хватало!
- Если ты себя считаешь китайцем.., тогда - да. Но лично я преследовал другую цель. Мне нужен репортер, который сможет охмурить следователей и раскрутить свидетелей. Мадонна с этим справилась блестяще. Во всяком случае, вчера она сработала в лучшем виде. Проституток отыскала раньше милиции, разговорила девочек на целую полосу, со скрипом кровати. Народ от секс репортажа вне себя и требует продолжения.
Звонок факса прервал монолог Климаксовича. Он молниеносно схватил трубку. Чувствовалось, что редактор ждал какое-то важное сообщение.
- Это Миша, - послышался далекий голос, - я из аэропорта. Плохо дело, Варфоломей.
- Что случилось? - насторожился Климаксович.
- Я подошел к греку, как договорились, на выходе из зала. Сказал, что из газеты. А он, как свою настоящую фамилию услышал, побледнел и кричит: "Никаких интервью! Я иностранный поданный". И к выходу чуть ли не бегом. Да у дверей заминка вышла. Столкнулся он с каким-то типом в плаще. Потом вскрикнул и стал оседать на землю. Народ сбежался со всех сторон. Шум, гам. Я с трудом протиснулся к нему.
- Так что случилось? - нетерпеливо спросил Климаксович.
- Грека ножом в сердце ударил кто-то, - тихо произнес Михаил и всхлипнул.
- Он жив?
- Умер сразу.
- Ты снимки сделал?
- Да, когда он уходил от меня, я достал фотоаппарат и окликнул его. Грек обернулся, и я его сфотографировал.
- А труп?
- Я, как чувствовал, и дважды сфотографировал с убийцей, и потом, уже лежащим на полу... Может, к жене его съездить? - обречено спросил журналист.
- Нет. Ни в коем случае. Жена его нам не нужна. Ты прояви пленку и снимки мне по факсу, как можно скорее, - жестко проговорил Климаксович.
- Мне нужно будет около часа.
- О кей, Миша. Жду фото, и не бери дурного в голову, все будет тип-топ. Кстати, за фото получишь дополнительную штуку баксов, - радостно потер руки Климаксович.
- Варфоломей, а не могли его выследить из-за меня? - продолжил сомневаться Михаил. Голос его дрожал от страх. - Меня ведь в полицию могут вызвать.
- А ты им правду говори. Получил задание в газете "Наше дело" взять интервью у преуспевающего иммигранта. В гостинице тебе сказали, когда он прилетит в аэропорт, вот ты и поехал на встречу. Другого ж не было ничего. А то, что грек кого-то на своей исторической Родине кинул и господа бандиты посчитались с ним, то ты тут не при чем, - сухо проинструктировал Михаила редактор.
- Я все понял, спасибо.
Климаксович положил трубку и, обернувшись к Ньютону, сказал:
- Грека зарезали в аэропорту.
- И для этой новости ты держал первую полосу? - тихо спросил Ньютон.
- А почему бы и нет. Покойник крупным воровством при жизни заслужил посмертную первую полосу.
- Значит, ты знал, что его убьют?
- Предполагал. Слишком большую сумму на его поиски потратили "обманутые вкладчики". А народ на острове скуповат, к благотворительности не склонен.
- Еще один вопрос, - Ньютон встал и нервно заходил по кабинету, - насколько я понял, ты заказал фото убийцы?
- Правильно понял, - усмехнулся Климаксович.
- Это опасная игра, Варфоломей. Если ты напечатаешь фотографию убийцы, воры подумают, что ты продался ментам.
- А ты уже наложил в штаны от страха? - усмехнулся редактор. - У каждого своя игра.
- Мне плевать на твои игры. В отличие от некоторых с фотоаппаратом на происшествии торчу я.
- Не боись, Ньютон, приговоренному к повешению - пуля не страшна. Тебя никто не убьет, потому что жизненный путь свой ты окончишь в психушке, - рассмеялся редактор, - как Иван Бездомный.
Эта вроде бы безобидная шутка заставил вздрогнуть Ньютона и задуматься о своем будущем. Именно такой конец его бурной жизни предрекал на острове Змеиный Марат. Это не могло быть случайностью.
"Они сговорились, - внезапно осенило Ньютона, - эта нечистая пара намеревается упрятать меня в психушку и похитить рукопись Булгакова."
И, словно прочитав его мысли, редактор продолжил:
- Кстати, а в твоей рукописи про дьявола о свихнувшемся фотографе ничего не написано?
- Нет, - недовольно буркнул Ньютон, - я с тобой о серьезных вещах говорил.
- Владимир Ильич, - скорчил дурашливую рожу Климаксович, - все будет хорошо, и в дамки непременно выйдут пешки, слово коммуниста.
- Коммунист нашелся, скажи еще, что ты Эн-Ка-Вэдист.
- Наконец-то меня раскусили! - запрыгал вокруг фотографа Климаксович. - Я сейчас пойду на связь с суперсекретным агентом в гастроном, а ты тут за факсом присмотри. Он на автоматическом режиме. Проследи, чтобы фото из Штатов принял нормально.
- Выпить у тебя найдется? - хриплым голосом спросил Ньютон. - В глотке у меня все пересохло после вчерашнего.
- Светлая мысль, - усмехнулся редактор, - пиво и закусь в холодильнике. - Он глянул на часы и колобком выкатился из кабинета. Ньютон взгромоздился в его кресло, полистал лежащую на столе газету "Воры в законе".
"Самвел издает, - мелькнуло в голове у фотографа. - И с кем он надумал тягаться? Воровской общак уже открыто газету издает, выборы сделал. Теперь в Советах половина бандитов сидит, а этот дурак решил подразнить Самвела. Да он из Климаксовича мокрое пятно оставит! И меня прицепом возьмут..."
Ньютон открыл холодильник. Две верхние полки были вплотную заставлены банками "Баварского" пива. А из еды в тарелке с голубой каемочкой в гордом одиночестве лежал заплесневелый соленый огурец; рядом стояла двухсотграммовая банка с "Русской" горчицей.
- Однако, - недовольно произнес фотограф. Он выставил на стол три банки с пивом. Не спеша, вскрыл одну и надолго присосался к холодной жести.
В этот момент включился факс, затащил внутрь бумагу, и через несколько секунд из недр аппарата выползли фотоснимки. На одном из них был изображен идущий к своей смерти беглый грек. На другом - его убийца в сером плаще и надвинутой на глаза шляпе. Ньютона больше заинтересовал третий снимок. Грек лежал на спине, и из груди у него торчала рукоятка ножа с наборной ручкой.
Достав из ящика стола сильную лупу, Ньютон внимательно осмотрел орудие убийства. У самой рукоятки на клинке были выбиты три цифры "666".
- Дьявольская метка, - в ужасе прошептал Ньютон. - Похоже, что и в Америке убийца использовал самодельный нож.
Он отыскал на столе снимки, сделанные в Москве. Сомнений не было: метка и наборная ручка были сделаны одним и тем же мастером. Ньютон включил ксерокс, снял копии с присланных снимков и сунул их в кофр.
Минут через десять вернулся Климаксович. В красной капроновой сетке он принес с десяток банок консервированных сосисок и три бутылки джина.
- Какие новости? - тяжело отдуваясь, спросил редактор, выставляя на стол джин.
- Факс из Штатов пришел, - протянул бумаги Ньютон. - Похоже, что американского грека замочили тем же способом, что и его брата в Москве.
Климаксович мельком глянул на фото, бросил их на стол и стал открывать банку с сосисками. После чего разлил по стаканам джин.
- За нее, за фортуну! Чтоб никто и никогда нас не убивал!
- Дурацкий тост, - скривился Ньютон, прикладываясь к стакану. Ему было не по себе. Он чувствовал, что оказался втянутым в какую-то опасную историю.
- Есть работа денежная и не пыльная, - затолкав в рот сразу две сосиски, невнятно пробормотал Климаксович. - На Арбате три минуты назад взорвали кафе. Возьми с собой Мадонну. Она уже остыла от карлика и готова к работе. Нужен репортаж-ужастик: выбитые двери, горящее здание, рыдающие женщины...
- А где на Арбате?
- Кафе называется "В Греции все есть!". Мадонна с негром уже в машине. Кстати, она намеревается устроить следующую оргию вместе с карликом и негром. Ты не возражаешь?
- Да пошел ты! - взорвался фотограф. Он налил себе еще один стакан джина, второпях выпил и, выхватив из банки сосиску, на ходу затолкал ее в рот.
Отправив фотографа, Климаксович продолжил трапезу. Умяв четыре банки сосисок и столько же пива, он набрал телефон типографии.
- Войтыло у аппарата, - послышался в трубке глухой прокуренный голос выпускающего редактора.
- "Коза ностру" я сдаю в два часа ночи.
- Варфоломей, народ ропщет. Мы к шести не успеем одиннадцать полос набрать. Десять я зашлю по графику, а две - в два часа ночи, - пояснил Климаксович.
- Мы не успеем набрать, - заканючил Войтыло. - Народ нынче знаешь какой пошел.
- Сто баксов - премия лично тебе, а народу твоему фигу с маслом, - пообещал Климаксович.
- Тогда другой разговор, - оживился невидимый собеседник, - все будет в лучшем виде.
Положив трубку, редактор стал монтировать на компьютере газетную полосу. Минут через двадцать, глянув на часы, он поднял радиотелефон и вызвал Ньютона.
- Кафе снял?
- Все в лучшем виде. Взрывчатки бандиты не пожалели.
- Теперь мотайте на Кутузовский. Там три минуты назад взорвались два магазина возле метро. Нужны яркие детали для украшения полосы ужасов. Со слезой, Ньютон, чтоб навзрыд.
- Понял, не дурак. Ты джин в холодильник поставил?
- А как же, мерзнет, стервец.
- Ты его сохрани до моего возвращения холодненьким. Это очень важно, - скороговоркой проговорил Ньютон.
- Вернись живым и пей, сколько влезет, - расхохотался редактор.
- Я не понял, что это означает: "Вернись живым", - забеспокоился фотограф, - ты на что намекаешь?
- Шутка! - успокоил его редактор. - Только команды мои выполняй без задержек. Это очень важно... прежде всего, для твоего здоровья. Усек?
После этого разговора Климаксович минут сорок колдовал над компьютером. Загнал большую часть материалов в типографию. Переговорил с собкоррами в Петербурге и Новокузнецке, поменял заголовки в трех корреспонденциях и, казалось, совсем забыл о московских взрывах, но вновь заработал радиотелефон.
- Варфоломей, я все отснял. Тут такое дело: все точки грека. Того, что в Москве грохнули.
- Это большая удача, Ньютон. Не надо придумывать кучу заголовков. Достаточно будет что-нибудь аллегорическое, скажем, "Ехал грека через реку..."
- Это очень круто, - обречено произнес Ньютон, - такого еще в Москве не было. Они уничтожают все подчистую.
- Жертвы есть?
- Нет. Тут Мадонна рвется к телефону.
- Передай трубку, - зло усмехнулся Климаксович.
- Варфоломей Ильич, - заговорила она официальным тоном и на "вы", - тут ко мне старичок подошел. Из местных. Он говорит, что видел вчера человека на крыше, который что-то опускал в вентиляционную шахту. Он ему показался подозрительным, и старик его сфотографировал. Но фото он согласился отдать только за деньги.
- Сколько?
- Он просит сто долларов.
- Сбей цену до пятидесяти и забери фото вместе с негативами. О получении денег пусть напишет расписку. Прописку и фамилию сверь по паспорту, для бухгалтерии.
- Есть еще одна деталь, - мягко продолжила женщина, - в оба эти кафе за пять минут до взрыва звонил кавказец. Он говорил одну и ту же фразу: " У тебя четыре минуты, потом взрываю. Выводи людей".
- Мины радиоуправляемые?
- Эксперты говорят, что скорее всего с часовым механизмом. Есть версия, что мину опускали с крыши по вентиляционному каналу. Но окончательный вывод...
- Понятно, - оборвал Климаксович, - как закончишь со стариком, отправляйся домой к греку.
- Домой, это куда?
- Он жил... Сейчас посмотрю, - Климаксович порылся в бумагах на столе, - Гомера 44, квартира 18.
- А где это?
- У водилы есть карта, пусть ищет кратчайшую дорогу. Твоя задача: найти жену усопшего и поплакать с ней навзрыд о бабской доле.
- Так грек в Москве жил? - удивилась Мадонна. - А зачем же он тогда квартиру снимал?
- Вот и спроси у его жены, часто ли они вместе спали? Изменял ли ей благоверный.
Отключив радиотелефон, Климаксович улегся на диван и тут же захрапел. Ему снилось синее море, белая яхта и обнаженная Мадонна. Климаксович врал Ньютону, что взял на работу Мадонну для того, чтобы легче было добывать материал для газеты. Ланкастер работал не хуже, но Мадонна волновала редактора своими формами... Знаток смерти и преступлений надумал покорить фотомодель. Не купить, а именно покорить.
Правда, он не питал особых иллюзий, что она добровольно полюбит старый бочонок пива по имени Варфоломей, но вышедшие в тираж мужички надеются, что женщина оценит их ум, бесстрашие и благородство...
Он видел ее во сне, чувствовал ее молодое тело, грудь... Еще минута - и наступит сладостный миг, но в этот момент вновь заверещал телефон. Мадонна исчезла, растворилась в синеве моря белоснежная яхта, и Климаксович нехотя открыл глаза. Но прежде, чем взять в руки телефонную трубку, он мельком глянул на часы. Прошла 31 минута.
- Нас чуть не убили! - в ужасе кричала Мадонна. - Квартиру этого грека тоже взорвали.
- Милая, успокойся и членораздельно объясни, что произошло, - очень мягко попросил Климаксович.
- Когда я вошла в квартиру, раздался телефонный звонок. Жена грека подняла трубку, и мужской голос с акцентом повторил ту же фразу: " У тебя четыре минуты, потом взрываю. Выводи людей".
- Ты одна заходила в квартиру?
- Вместе с Ньютоном. Он успел сфотографировать хозяйку и обстановку в квартире. Хозяйка кавказцу не поверила, но Ньютон буквально вытащил ее на улицу за несколько секунд до взрыва.
- Очень хорошо. Он поступил, как настоящий мужчина. Одобряю, - ломая язык, подражая кавказцам, произнес Климаксович, - мы ему обязательно это припомним. Кстати, он там еще что-нибудь снял?
- Ему удалось снять момент взрыва и разрушенную квартиру.
- В редакцию, быстро.
- Еще милиция не приехала... - неуверенно произнесла Мадонна.
- Я понял. Оставайся с женой грека. Вытяни из нее все о погибшем, а чтоб она побольше вспомнила, расскажи о малолетних проститутках, с которыми проводил ночи ее муж. Пусть она его обольет дерьмом в полный рост. А фотографа ждут в лаборатории. Эти снимки в завтрашний номер. Репортаж о происшествиях привезешь не позднее шестнадцати. Машину я сразу же отправлю к тебе.
Минут через двадцать в кабинет редактора ввалился Ньютон. Полосатый галстук сбился набок, волосы торчали в разные стороны. Отдуваясь и потея, он упал в кресло. Климаксович тут же извлек из холодильника джин и тоник.
- Я пленку сдал. Там Аум Синреке, - пробормотал Ньютон, прикладываясь к стакану. -Как бы он снимок не угробил. Злой, как собака.
- Думаю, что пленку он не испортит, а вот жизнь тебе он еще попортит. Помяни мое слово, - усмехнулся Климаксович. - Ты еще его не знаешь. Но вернемся к нашим баранам. Докладывай.
- Дело вот в чем, - утолив жажду, продолжил Ньютон. - Когда мы вошли в квартиру, раздался телефонный звонок. Хозяйка поднимает трубку: ля-ля, труля-ля... и говорит, что звонил грузин и сказал, что квартира заминирована - и через четыре минуты она взорвется. Я, значит - к выходу, а баба - в истерику. Еле вытащил на улицу. Тут и рвануло. Но я успел сделать снимки в квартире и в момент взрыва...
- Молодец, - похвалил Климаксович, - я знал, что ты настоящий профессионал.
- Варфоломей, а ведь мы могли взлететь на воздух, если б задержались у светофора на четыре минуты, - подозрительно посмотрел на редактора Ньютон. Он уже догадывался о причинах столь странных совпадений.
- Но вы же успели...
- Ты затеял опасную игру, - вскочил на ноги фотограф, - и я не желаю в ней участвовать.
- Какая игра? Что ты несешь? - добродушно улыбнулся Климаксович, поглаживая себя по животу.
- О взрывах ты знал заранее! А может ты сам их и организовал? - вдруг осенило Ньютона. - У меня есть фотография кавказца, который звонил, я его засек в толпе на Арбате, а потом сфотографировал после взрыва у дома грека.
- И почему ты решил, что именно он звонил?
- Повторяю для особо тупых: грузин стоял на Арбате у взорванного кафе, а как мы оттуда уехали, он "случайно" побывал у взорванных магазинов и потом нарисовался у дома грека.
- Версия слабовата, - поморщился редактор, - но если желаешь, стукани "Соломенной шляпе". Пусть проверяет кавказца. Но это - пустой номер. Скорее всего, это "лицо кавказской национальности" следило за вами по поручению вездесущих органов.
- Ты меня считаешь полным идиотом? - заорал Ньютон. - По телефону о предстоящих взрывах предупреждает грузин, и контора, чтобы запутать нас, посылает следить единственного в Москве сыщика-грузина.
- Предположим, в МУРе он не единственный, - пожал плечами редактор, но исключать простое совпадение я бы не стал. - Это во-первых, а во-вторых, по моему разумению, на улицах столицы идет крутая разборка, на которой мы можем заработать очень большие деньги.
- Или пулю.
- Не исключено. Но тот, кто не рискует, не спит с Мадонной, - поддел в очередной раз фотографа Климаксович. - Общий страх сближает. Так что у тебя появился шанс коснуться ее прекрасного тела. Оно стоит того...
- Кто тебе заказал эти репортажи? - продолжил расспросы Ньютон.
- Узнаешь, когда надо будет, а теперь давай сменим тему. Намедни ты рассказывал что-то про булгаковскую рукопись.
- И что? - напрягся Ньютон. Лицо его стало суровым и злым.
- Показал бы автограф мэтра, а я бы взамен спас кое-кого от неприятностей, - приторно ласково проговорил Климаксович и весь залоснился и покрылся мелкими капельками пота.
- Фигу тебе! Это мой золотой запас. Я загоню рукопись на аукционе Сотби за сто тысяч баксов и пошлю вас всех далеко-далеко.
- "Коза ностру" бросишь? - притворно удивился Климаксович
.- Я - художник, а не трупофиксатор. Открою фотосалон, окружу себя длинноногими красотками и стану журнал для богатых дам выпускать, - лицо Ньютона от этих слов посветлело, морщины на лбу разгладились, и он стал выглядеть даже моложе своих лет.
Внимательно наблюдавший за странными метаморфозами, происходящими с фотографом, Климаксович, жестко осадил его:
- Человек предполагает, а Дьявол располагает.
При этом глаза редактора сузились и стали злыми.
- Ты мне кота Бегемота напоминаешь, - посмотрел сквозь наполненный джином стакан на редактора Ньютон.
- А я думал, самого инженера.
- Роль Воланда - не для тебя... - замахал руками Ньютон. - Ты способен только на мелкие пакости, жалкая, ничтожная личность. Если уж кого и подозревать в этом, то только Марата со Змеиного. К тому же, он и подписывает статьи в газетах псевдонимом Теодор В.
- Много ты понимаешь в потусторонней жизни, - обиделся Климаксович.
- В рукописи, что мне досталась, речь идет о третьем пришествии Мессира на землю; и произойдет оно на переломе века - в канун двухтысячного года, - понизил голос до шепота фотограф.
- И кем же на этот раз прикинулся дьявол?
- Журналистом. Он убивает преступников и пишет об этом в газете.
- Что ты еще там вычитал?
- Булгаков описал заседание великого синдриона, только не как в книге... Так что обо мне скоро весь мир узнает! - гордо закончил фотограф.
- Это уж точно, - зловеще произнес редактор, - газеты вместе с радио будут с утра и до ночи трезвонить о великом и неповторимом Ньютоне! И я напишу несколько строк для некролога... А пока - свободен, знаменитый ты наш. Фото отберу сам, но из МИДового бара не уходи, можешь понадобиться для очень денежной работы.
Фотограф повесил на плечо фотоаппарат и, насвистывая "Марсельезу", вышел из кабинета. Беседа с Климаксовичем ему не понравилась. Особенно эти непонятные угрозы, да и последние события радости не добаляли.
В баре, чтобы снять напряжение, Ньютон заказал джин, тоник и фирменные пельмени. Устроившись за дальним столиком, он хотел отвлечься, но в голову постоянно лезли тревожные мысли.
- Что-то здесь не то, - в который раз пытался проанализировать недавние события Ньютон. - По всему выходит, что греков приговорил Марат. Во всяком случае, "американского" грека пришили по его наколке. А если учесть, что второго убили таким же ножом, то можно сделать вывод, что оба убийства совершил один и тот же человек. Но зачем они взрывали магазины и кафе Кирилтополо... Все это добро после смерти хозяина можно было легко экспроприировать...
А может, "Московский грек" чем-то обидел Климаксовича, и тот под шум волны устроил терракты? Это на него похоже. Тем более, что Климаксович знал заранее о взрывах, а когда я сказал про грузина - заволновался. Скорее всего, этот грузин замешан в преступлениях и связан с Варфоломеем...
Ньютон залпом осушил стакан с джином и, стукнув кулаком по столу, пригрозил: "Ничего, я выведу их на чистую воду. Он угрожать мне надумал. Да я если захочу..."
Ньютон решительно извлек из кофра фотографии, веером рассыпал их по столу и стал внимательно рассматривать каждый снимок. Потом достал из кармана блокнот и что-то записал.
Бармен из-за своей стойки внимательно наблюдал за фотографом; когда тот оторвался от не совсем обычного занятия и поманил служителя прилавка к себе пальцем, моментально подскочил к столику, сделал полупоклон и услужливо посмотрел Ньютону в глаза.
- Значится так, - широко улыбнулся Ньютон, - повтори-ка мне еще два раза в полном объеме.
- Не многовато ли для одного? - деланно нахмурился бармен.
- В самый раз будет, ты же меня знаешь. Все будет тип-топ. И еще, принеси мне на закуску примус волшебный и вечную иглу.
- Иглы не держим-с, - дурашливо скорчил физиономию бармен, подыгрывая Ньютону.
- Ты сейчас на негодяя Коровьева похож, - пьяно пробормотал фотограф, - прямо одно лицо. Фамилия твоя какая?
- Азазело, господин маг и волшебник, - согнулся в глубоком поклоне бармен, - неужели не признали?
- Азазело, говоришь, - хлопая в ладоши, заржал Ньютон, - а я думал ОЛЕЗАЗА - зараза... Примус Воланду и джин! Исполнять! Мухой!
- Сию минутку, господин инженер, - подобострастно засуетился бармен и, понизив голос до шепота, произнес. - Аннушка уже купила оливковое масло и разлила его. Не извольте беспокоиться.
- Почему оливковое? - громко икнул пьяный фотограф. - Насколько мне известно, она должна была купить подсолнечное масло.
- Оливковое лучше, мессир, - подмигнул бармен.
- Чует мое сердце, что сегодня ночью в Москве произойдет что-то неслыханное!
- Это уж точно, - подтвердил бармен, - сгорит еще один вытрезвитель.
- Не клевещи! - вдруг на весь бар заорал Ньютон. От гнева он стал красным, как помидор. - Вытрезвитель молния подожгла, а не я. Ты слышишь!?
- Конечно, молния, - широко улыбнулся бармен, - я про нее и говорил. Сегодня это природное лихо зародится в безоблачном небе и прямиком подожжет еще один вытрезвитель. Так примус нести или уже не надо?
- Неси! Сегодня я этих аферистов выведу на чистую воду... А молния, к твоему сведению, в безоблачном небе не зарождается. Это научный факт.
Через несколько минут на столе у Ньютона появились две бутылки джина, пельмени и примус. Фотограф долго изучал выбитые цифры на днище, сравнивал их с фотографиями самодельных ножей и пришел к выводу, что шестерки абсолютно одинаковы. Это открытие его не на шутку встревожило. Он допил джин, расплатился с барменом и направился в кабинет директора.
- Мне надо позвонить одному негодяю, - пояснил Ньютон. Набрав номер Климаксовича, фотограф закричал в трубку дурным голосом:
- Я все знаю, Бегемот. Я раскрыл вашу тайну. Но со мной этот номер не пройдет. Ты еще пожалеешь!
- О чем? - тихо спросил редактор.
- Об убиенных греках. Они не должны были денег. Ты стал орудием дьявола. У меня есть седьмое доказательство.
- Ньютон, ты уже ничего не изменишь! А будешь орать, Мессир накажет и тебя, - невозмутимо проговорил Климаксович.
- Мессир?! Значит, я прав! Ты работаешь на самого дьявола! Ты - кот Бегемот. И как я сразу не догадался?! Газету "Наше дело" издает дьявол! Через тебя проходят погрязшие в грехах и разврате прелюбодеи: министры, предприниматели, бандиты... И ты каждого заносишь в компьютер, который связан с преисподней!
Стоявший на пороге кабинета бармен, с ужасом смотрел на сошедшего с ума Ньютона, но вмешиваться в разговор не стал. А фотограф, распалившись, кричал громоподобно и страшно:
- Я теперь знаю, что на этот раз дьявол принял облик Предсказателя!
- Позвони ментам, - посоветовал Климаксович и положил трубку.
- Он боится меня, он не хочет говорить! - подскочил к бармену фотограф. - Ты - свидетель. Я их раскусил. И чтобы со мной не случилось, помни: Климаксович - не человек. Это - кот Бегемот. Он принял обличье человека, а Предсказатель - сам дьявол. На острове он убил двух оперов из пятого отдела и своего информатора. Водолаза прикончили на моих глазах! Не верь им! И еще одна примета: дьявол не отбрасывает тень. Это - главное доказательство. Он прозрачен для света.
Ньютон схватил примус и, пошатываясь, пошел к выходу. Бармен проводил фотографа до лестницы, а сам, вернувшись в кабинет, быстро набрал телефон редактора.
- Он взял примус и ушел. Что делать, Варфоломей?
- Случится то, что должно случиться, и этому никто не в силах помешать.
- Может его остановить?
- Не надо. Он должен повторить путь поэта.
- Ивана Бездомного? - уточнил бармен.
- Может и его. Звездам виднее.
Бармен хотел что-то сказать еще, но в трубке послышались короткие гудки. Набрать второй раз редактора бармен не решился. Он выключил свет и тихо покинул кабинет.
Тем временем Ньютон, размахивая примусом, прошествовал мимо милиционеров, выскочил на шумный проспект и направился в сторону Кремля.
- Я их выведу на чистую воду, бормотал фотограф. - Грек был невиновен. Это ритуальное убийство...
Фотограф остановился у светофора и стал ждать "зеленый". Неожиданно сзади к нему подошли двое в милицейских фуражках. Ни слова не говоря, они схватили Ньютона за руки и потащили за угол, где стоял милицейский автобус с надписью на борту "Спецмедслужба".
- Я совершенно трезв, - закричал Ньютон, цепляясь ногами за асфальт, - вы не имеете право!
- Маэмо право, маэмо! - успокаивал Ньютона потный усатый старшина. - И не дерись, бисова дытына!
Милиционеры бесцеремонно втолкнули в автобус фотографа и повезли его по вечерней Москве в отдаленный от центра район.
Минут через сорок автомобиль остановился у погруженной в темноту одноэтажной развалюхи. Ньютону стало страшно. Ему показалось, что это совсем не вытрезвитель, и он попытался удрать от милиционеров. Выскочив из остановившегося автобуса, Ньютон ударил старшину-малороса в челюсть и рванул в темный переулок. Однако милиционер, проявив небывалую прыть, догнал Ньютона, сбил его с ног и потащил в здание.
В тускло освещенной комнате за казенным обшарпанным столом восседал капитан Рассказов. Увидев старого знакомого, он расплылся в улыбке и радостно потер руки:
- Гора с горой не встречаются, а человек с Ньютоном...
- Мы пидэмо? - спросил старшина, потирая ушибленную челюсть.
- Спасибо за службу! - посуровел капитан и протянул старшине десятидолларовую купюру. - Выпьете за мое здоровье. Злейшего друга доставили.
- Добавить трэба, - покачал головой старшина, - на сало з цыбулей. Через весь город везли клиента, бензин жгли...
Рассказов помрачнел, постучал карандашом по столу, раздумывая, но потом все же полез в карман и вытащил оттуда пять долларов.
- Это на сало с луком, - пробормотал он краснея.
Милиционеры вышли из помещения, и Ньютон остался один на один с Рассказовым.
"Они даже рапорт не написали, - подсознательно отметил странное обстоятельство фотограф, - и по дороге никого не подбирали..."
- Ты опять с примусом по Москве гуляешь, - похлопал по плечу Ньютона злопамятный капитан, - а в карманах что?
Он стал бесцеремонно обыскивать фотографа. Вытащив из заднего крмана бумажник, капитан расплылся в улыбке.
- Опять доллары, зеленый ты наш кормилец.
- Запиши в протокол, - потребовал Ньютон, - в бумажнике у меня лежит семьсот долларов.
- Это у меня семьсот долларов, - смеясь возразил капитан, - а у тебя, алкаш подзаборный, не было даже российского рубля. Усек?!
- Я прокурору пожалуюсь, - вяло запротестовал Ньютон.
- Жалуйся, жалуйся, - спрятал к себе в карман бумажник фотографа капитан, - только до утра ты на этот раз не доживешь.
- Это почему же? - испугался не на шутку Ньютон.
- Потому что ты, вредитель поганый, кормильца моего сжег.
- Никого я не сжигал, - зачастил Ньютон, - он сам загорелся от молнии.
- Мы тебя тоже убивать не будем. Ты сам загнешься от пьянства, - добродушно предупредил фотографа Рассказов, - вот увидишь, ни одного синяка на трупе не будет.
- Подонок, - завизжал во все горло Ньютон, - я спалил твой вертеп на Тимирязевской и этот спалю! Вот увидишь!
- На Тимирязевской никакого вертепа не было. Ты мне мое место службы спалил. Там каждое дежурство только мне приносило не меньше миллиона. А я там не один трудился на ниве протрезвления. Двадцать человек дополнительного заработка лишил.
- Здесь не меньше наворуешь, - огрызнулся Ньютон.
- Нет, - горестно покачал головой дежурный, - там пресс-центр МИДа, валютные бары, казино... Клиент достойный, при долларах, не то, что здесь: бомжи и блатота мелкая. Тут за сутки полста баксов не наскребешь.
- Ты на зарплату живи, - посоветовал Ньютон.
- За такие слова морду бьют, - пригрозил капитан, - штаны снимай, интеллигент вонючий.
- Не сниму! - закричал Ньютон, - не позволю над трезвым человеком измываться!
- Значит добровольно раздеваться не желаешь, - обрадовался капитан, - будем принуждать. Севидов, клиент в рог просит.
Из дежурки вышел двухметровый милиционер с мутными глазами.
- Этот что ли? - наклонился над Ньютоном сержант. От него разило самогоном, луком и чесноком.
- Я раздеваюсь, - униженно забормотал Ньютон.
Милиционер стукнул фотографа кулаком по голове и, забрав одежду, вернулся в дежурку.
Поместили Ньютона в узкую, похожую на школьный пенал камеру. Рассказов вместе с сержантом связали задержанного и бросили на жесткую кровать.
- Я сказал, что ты "ласточкой" у меня полетаешь, - злорадно прошипел капитан, - поджигатель хренов.
Когда захлопнулась дверь, Ньютону стало одиноко и тоскливо.
- Полон скверны я был, - вдруг заговорил фотограф чужим голосом, - людей и бога обманывал, но с ложью не дорогами ходишь, а потом и споткнешься.
Произнесенные слова были им где-то услышаны и в вытрезвителе звучали фальшиво.
- Но победил ты меня, сын погибели, и заточили меня, спасителя.
Ньютон горько заплакал и попытался развязать руки, но узлы были туго затянуты, и этого сделать не удалось. Он повернулся на бок и мгновенно уснул.
Можно было бы не описывать столь подробно пребывание Ньютона в вытрезвителе. Дело это для него привычное, но последующие события всколыхнули всю Москву, и репортеры целый месяц донимали расспросами очевидцев. А уж писали бульварные газетенки потом об этом всякую чушь. Поэтому, чтобы развеять ложное представление о нашем герое, я позволил себе задержать ваше внимание на столь, казалось бы, малозначительных деталях...
Три часа проспал в камере-пенале Ньютон и спал бы, наверное, до утра, но в десять вечера в вытрезвитель доставили сразу двадцать пьяных молодцов, которые устроили потасовку на дискотеке. Дежурный по Управлению потребовал разместить хулиганов на протрезвление, а утром всех отправить к следователю.
Капитан Рассказов, переведенный в этот вытрезвитель из Тимирязевского сгоревшего, пытался протестовать, ссылаясь на нехватку мест, но дежурный был непреклонен и приказал выпустить ранее доставленных на свободу.
Возможно это и спасло жизнь фотографу. В 23 часа сержант Севидов открыл камеру-пенал, бросил на кровать одежду и развязал Ньютона.
- Одевайся и - на выход.
- А что, уже утро? - стал тревожно озираться по сторонам фотограф.
- Ночь еще, - пробормотал сонный милиционер.
Ньютон натянул брюки, в которых, как и в прошлый раз, оказались оторванными все пуговицы.
- Штаны-то зачем порвали? - заныл он.
- Это не я, капитан пошутил, - улыбнулся сержант.
Фотограф, придерживая левой рукой падающие брюки, вышел из камеры, он был растрепан, помят и страшен.
- Распишитесь в получении, - выставил перед Ньютоном примус капитан.
- А деньги?
- Не было у тебя никаких денег, - официальным тоном произнес капитан.
- Семьсот баксов. Ты ж у меня бумажник сам забрал.
- Не было ни денег, ни бумажника, ни золота. Один примус в документе значится. Его и возвращаем.
- Вор! - обозвал капитана Ньютон. - Но ничего, я тебя и здесь достану. Гореть будешь синим пламенем.
- А ну, полегче тут, - загремел тяжелым басом капитан. - Спасибо скажи, что я твою жену отыскал среди ночи. Забирайте клиента, мадам, пока я его на 15 суток не оформил за хулиганство.
Только тут Ньютон увидел сидевшую у стены Мадонну. На ней было шикарное вечернее платье от Диора, а шею украшало старинной работы золотое колье.
- Хватит концерт устраивать, - сухо и официально сказала женщина. Ньютон ей был омерзителен. - За пребывание ваше я оплатила. Прошу на выход.
Ньютон униженно поплелся вслед за Мадонной. Мечты о том, что ему удастся затащить ее в постель, улетучились, словно дым. После такого позора последняя уборщица отвергла бы его любовь.
- Как ты здесь оказалась? - еле ворочая языком, спросил Ньютон.
- Климаксович послал.
- А почему капитан назвал тебя моей женой?
- Мы разве не женаты? - поддела Ньютона женщина.
- Они опять меня обокрали, - пожаловался Ньютон, - капитан лично списюкал семьсот баксов.
- Пить меньше надо, - презрительно скривила губки Мадонна.
- А машина где?
- Нет машины. Поедете на метро.
- Это все подстроено, - пошел рядом с женщиной Ньютон, - владения грека взрывал Климаксович.
- Больше ему нечего делать, как по крышам с динамитом лазать, - усмехнулась Мадонна.
- Вполне возможно, что взрывчатку закладывал кто-то из его подручных. Но о каждом взрыве он знал заранее. Я раскрыл его тайну, - оглянувшись по сторонам, Ньютон повернул на бок примус, - цифры на дне видишь?
- Женщина мельком глянула на примус.
- Это метка дьявола "666", - зашептал Ньютон ей в самое ухо, - точно такие же цифры были выбиты на ножах, которыми зарезали обоих греков. У меня их фото. Ты мне веришь?
- Нет, - резко бросила Мадонна и отодвинулась брезгливо от фотографа.
- Пойми, это было ритуальное убийство. Попов такими же ножами зарезали недавно в монастыре подмосковном.
- Кто же их убил?
- Дьявол, - сделав круглыми глаза, прошептал Ньютон. - У меня есть важное доказательство. Поехали со мной. Я тебе кое-что покажу.
- Ньютон, я в эту потустороннюю чушь не верю. Так что с дьяволом воюй сам. А когда проспишься, верни Климаксовичу пятьдесят тысяч за вытрезвление.
Они спустились в метро молча. Ньютон, понурив голову, вошел в полупустой вагон и плюхнулся на сидение. Мадонна, дождавшись отправления поезда, поднялась по эскалатору вверх, где ее ждал негр-охранник.
- Жалкая, ничтожная личность, - проговорил охранник, подхватывая женщину под руку, - он плохо кончит.
Мадонна усмехнулась и освободила руку.
- Куда мы едем?
- Ко мне, - быстро ответил негр, - все будет очень красиво. Не пожалеешь.
- Это ты так решил, - усмехнулась женщина.
- Мужчина всегда обязан решать сам.
- Климаксович мне сказал, что в твоих венах течет королевская кровь.
- Он правду сказал, - приосанился негр. - Мой дядя - король Лулукундии.
- Так вот, королевский наследник, несмотря на твое высокое происхождение, сегодня ты - пролетариат.
- Почему пролетариат? - удивился охранник. - Я буду королем. Мой дядя сказал, если я закончу в России университет...
- Ты еще плохо знаешь русский язык, - расхохоталась Мадонна, - тех, кто пролетает мимо чужой постели, у нас называют пролетариат? Усек, король Лулукундии?
- Мадонна, я хочу тебя! - страстно зашептал негр.
- Где машина, воздыхатель? - холодно оборвала негра Мадонна.
- У входа стоит.
Женщина быстро прошла к краю тротуара. Водитель услужливо распахнул дверцу.
- Садитесь быстрее. Только что Климаксович звонил. Сказал, чтоб ехали в агентство за фотографом. Он решил сменить Ньютона на Корзухина.
Когда машина отъехала от метро, водитель обернулся к Мадонне.
- Ньютон что-нибудь говорил?
- Сказал, что у него в вытрезвителе забрали семьсот баксов.
- А кто там дежурил? - продолжал расспросы водитель.
- Капитан Рассказов. Тот самый, что пострадал в прошлый раз во время пожара, - усмехнулась женщина.
- Этот может украсть, - подтвердил водитель, - я однажды попал случайно, так этот гад последний "чирик" забрал и всю мелочь из кармана выгреб.
- Капитан, наверное, очень бедный? - глубокомысленно проговорил негр.
- По сравнению с тобой Рокфеллер. За ночь выгребает столько, сколько я за месяц не заработаю. И не посадят гада, - в сердцах бросил водитель.
- Делится, наверное, с начальством, - предположил негр, - у вас тут все взяточники и бандиты.
- А в твоей Зимбабве иначе?
- Я живу в Лулукундии. У нас взятки тоже берут иногда, но вот вытрезвителя нет, - пояснил королевский наследник.
- Здесь скоро тоже не будет, - рассмеялась Мадонна, - Ньютон обещал спалить и это осиное гнездо.
- Спалит, раз обещал, - кивнул водитель, - он с виду тихий, а внутри - вулкан!
В агентстве Климаксович подвел к Мадонне дородного мужчину в элегантном костюме.
- Корзухин, - представился фотограф, - сегодня мы работаем вместе.
- Очень рада, - улыбнулась Мадонна, - но что можно снять ночью в Москве?
- О, я специализируюсь на ночной съемке. В столице две трети преступлений совершают ночами. Мы хорошо поработаем. Мне нравится трудиться с таким приятным коллегой, - обалдев от запаха духов Мадонны, понес какую-то чушь фотограф. Остановиться он уже не мог.
Климаксовичу кобеляж очередной жертвы надоел, и он, грубо оттеснив фотографа, спросил: "Что с Ньютоном?".
- Из вытрезвителя его отдали за пятьдесят тысяч рублей. Я усадила его в вагон метро и отправила домой.
- Что он рассказывал?
- Говорил, что капитан Рассказов украл у него 700 баксов.
- Рассказов говоришь? - ухмыльнулся Климаксович, и глаза у него загорелись. - Очень интересно, очень... А что, если эту ночь мы посвятим лихоимцу? Вы не против, Мадонна?
- Я не возражаю, - пожала плечами женщина, - но делайте это без меня.
- Почему?
- Потому что алкоголики и взяточники мне противны. Один вид Ньютона после вытрезвителя чего стоил...
- Я гарантирую, что сегодня ты привезешь крутую сенсацию, и о тебе заговорят все мировые агентства.
- Хотите взять капитана с поличным?
- Почему бы и нет? Но для начала смотайся в вытрезвитель и попроси у Рассказова 700 баксов.
- Так он их и вернет, - удивленно посмотрела на Климаксовича Мадонна.
- Твое дело спросить об украденных долларах, а ответ его меня мало интересует.
- Вы же говорили, что будет сенсация...
- Сенсация будет, если ты задашь этот вопрос Рассказову не взирая ни на что, - жестко закончил редактор. - У вас есть 15 минут для того, чтобы доехать до вытрезвителя.
Мадонна недоуменно пожала плечами, но спорить с редактором не стала. Ее заинтересовала новая жертва - Корзухин, который ел Мадонну глазами и похотливо улыбался.
