| Главная | Весь Агатов | О книгах | Персоны | Народы Крыма | Форум | Обратная связь |
Эта глава предназначена для тех, кто, прочитав четыре предыдущих послания провинциального журналиста, решил все же испытать себя на прочность, и посвятить жизнь журналистским расследованиям.
Так, вот, господа – студенты, ничего героического в этой профессии нет, а общаться вам придется в большей степени с мерзавцами, подонками и преступниками. Причем военно–милицейский прикид этих господ, не меняет сути их внутреннего содержания. А самую большую опасность для начинающего журналиста представляют, как раз, весьма прилично одетые провокаторы с приятными чертами лица и хорошими манерами. Стоит журналисту поверить штатному стукачу вездесущих спецслужб и, полетит белым лебедем борец с негодяями в местное СИЗО, на вполне законных основаниях. Причем незнание закона и благие намерения не спасут вас от тюремной баланды.
Речь в этой главе пойдет о 182-й статье Уголовного Кодекса Украины, которая мудрым законодателем сформулирована без каких либо претензий на оригинальность: «Нарушение неприкосновенности частной жизни». Думаю, что нечто подобное имеется и в Кодексах других независимых осколков некогда единого и могучего государства.
Так вот, господа – студенты, под эту статью легко можно подвести любого не в меру любопытного журналиста – «разгребателя грязи». В переводе на русский, с государственной «мовы», звучит она просто и понятно:
«Незаконное собирание, хранение, использование или распространение конфиденциальной информации о лице без его согласия или распространение этой информации в публичном выступлении, публично демонстрируемом произведении либо в средствах массовой информации, - наказывается штрафом до пятидесяти не облагаемых налогом минимумов доходов граждан или исправительными работами на срок до двух лет, или арестом на срок до шести месяцев, или ограничением свободы на срок до трех лет».
Санкции этой статьи не отличаются особой суровостью, но в то же время полностью развязывают руки следователям и операм из «трехбуквенных контор».
Возбудив уголовное дело по 182 статье УК Украины, они получают уникальную возможность на вполне законных основаниях перерыть верх дном ваши вещи, как в собственной квартире, так и по месту работы. А также покопаться в рукописях и компьютерах, где вы храните с таким трудом собранный компромат на некоего чиновника – коррупционера, тесно связанного, не только с бандитами, но и с теми, кто должен профессионально бороться с подобными людьми.
Учитывая гуманитарный склад ума основной массы моих читателей, я не стану сейчас вбивать им в головы юридические термины и жутко правильные обороты речи профессиональных юристов. А расскажу о том, как некие «трехбуквенные опера» под чутким руководством своих начальников с большими звездами на погонах, пытались, накануне прошлых выборов, использовать 182 статью УК для борьбы с «разгребателем грязи». Этот несостоявшийся «судебный очерк» был написан автором собственноручно несколько лет назад, но до сих пор не потерял своей актуальности.
«Кассетный скандал – 2».
1.Отставной офицер службы безопасности Украины оценил видео кадры убийства настоятеля Форосской церкви отца Петра в 600 долларов.
В течение трех лет я занимался журналистским расследованием злодейского убийства настоятеля Форосской церкви отца Петра.
Архимандрит Петр (в миру Виталий Посаднев) был убит в доме, расположенном на территории Форосской церкви, в три часа ночи 20 августа 1997 года. Ему было нанесено 21 ножевое ранение в область лица, шеи, груди, перерезаны оба локтевых сустава. Сами повреждения говорили о том, что священника перед смертью жестоко пытали, пытаясь получить какие – то сведения. По одной из версий – преступники хотели узнать, где находятся ключи от сейфа, в котором могли храниться не только деньги, но и папка с компроматом на неких высокопоставленных граждан.
После серии публикаций в крымских и российских газетах, в которых я весьма нелестно отзывался о деятельности сотрудников прокуратуры, милиции и СБУ, украинские судьи, наконец, вынесли обвинительные приговоры не только непосредственному исполнителю убийства Юрию Неумывако, но и его подельнику, ранее четырежды судимому Анатолию Картамышеву. Юрий Неумывако, утверждавший на следствии, что собственноручно убил священника, был осужден к 15 годам лишения свободы, а Анатолий Картамышев - к четырнадцати. Казалось бы, справедливость восторжествовала, но в деле осталось немало «темных пятен», о которых я хотел рассказать читателям в своей новой книге «За что убили отца Петра?». В нее я включил судебные очерки и материалы журналистских расследований «заказных» убийств, совершенных за последние годы на территории Крыма. Были в этой книге и документальные свидетельства о преступной деятельности сотрудников правоохранительных органов. Я приводил доказательства того, что отец Петр погиб из-за преступной халатности сотрудников СБУ, которые были заранее извещены о готовящемся преступлении. Весьма неприглядно была показана в этом издании и работа следователей ялтинской прокуратуры.
Понятно, что выход в свет книги «За что убили отца Петра?» не добавил бы популярности сотрудникам украинских спецслужб. Оперативникам, следователю, прокурору, «заказчикам» и исполнителям убийства хотелось навсегда забыть об этом деле. Я предполагал, что эти люди попытаются помешать изданию книги, но решил не делать из этого тайны, и открыто заявил о своих планах.
3 декабря 2001 года в Симферополе я получил верстку. Белые листы бумаги, на которых был отпечатан текст, оставалось только передать в типографию.
Перед отъездом в Евпаторию, я отправился в редакцию газеты «Крымское время». Дело в том, что большая часть судебных очерков об отце Петре была опубликована в этой газете. Мы обсудили с редактором, каким образом отметить в книге этот факт. Рассказал я, об окончании работы над новой книгой и своим коллегам – журналистам…
Но передать верстку в типографию мне так и не удалось. На следующий день ближе к вечеру позвонили из редакции и сообщили о человеке, который заявил редактору о том, что располагает сенсационными материалами, раскрывающими тайну убийства отца Петра. Встречу с этим человеком назначили на 5 декабря 2001 года.
Признаюсь сразу, в подобные «случайности» я не верю. Весьма странно было слушать о том, что владелец сенсационного материала об убийстве, совершенном в 1997 году, надумал рассказать о нем журналисту на следующий день после того, как стало известно, что в типографию передается верстка книги «За что убили отца Петра?». Но отказываться от встречи с Благодетелем я не стал. Хотелось посмотреть на очередного стукача «трехбуквенной конторы».
Молодой хорошо одетый мужчина ждал меня в редакции газеты «Крымское время». Назвал он себя священнослужителем отцом Августином и показал удостоверение, якобы, выданное ему в одной из церквей.
Напустив таинственности, и принимая меры к тому, чтоб наш разговор никто не подслушал, мужчина рассказал, что у его знакомого, «спившегося сотрудника СБУ», есть четыре видеокассеты, на которых записано убийство отца Петра и компромат на начальника Ялтинского горотдела СБУ и других высокопоставленных лиц. Он перечислил фамилии и должности, весьма известных в Крыму чиновников.
- Каким образом эти кассеты оказались у вашего спившегося друга? – уточнил я.
- Он установил видеокамеру в комнате, где жил отец Петр и записывал все, что там происходило. Она включалась автоматически на звук голоса священника, а после убийства опер демонтировал камеру и унес видеокассеты к себе домой.
Из рассказа моего неожиданного информатора выходило, что сотрудник СБУ похитил важные для следствия улики.
- На видеозаписи хорошо видно, что отца Петра убили не те, кого осудили суды, а совсем другие люди. Есть там и «заказчик» убийства, с которым священник ссорился накануне, - продолжал Доброжелатель.
После этих слов, последовали заверения, что «он хочет добиться справедливости, наказать виновных и вывести на чистую воду тех, кто скомпрометировал себя». И тут же, без перехода, борец за справедливость попросил за эти пленки 500 долларов, так как компромат принадлежит бывшему эсбэушнику, и он на нем хочет заработать».
- Вы предлагаете, чтобы я заплатил 500 долларов преступнику, который вел незаконную видео съемку в жилище погибшего священника и скрыл важные улики, вследствие чего в тюрьме оказались невинные люди, а убийцы гуляют на свободе?
Мой собеседник ничуть несмушаясь, закивал головой. До него просто не доходила чудовищность предложения. Он считал вполне обыденным делом торговлю подобным компроматом.
- На четырех кассетах есть не только убийство. Там убийственный компромат на начальника Ялтинского горотдела СБУ, правительственных чиновников… Если эти материалы опубликовать в газете, то можно будет неплохо заработать.
Я понял, что говорить о нравственности, долге, порядочности с человеком, который называет себя священнослужителем, бессмысленно. В то же время отказываться от дальнейшей беседы я не мог. А вдруг, на этих пленках и впрямь зафиксировано убийство отца Петра. Преступники, скрывшие от следствия важную улику, могут ее просто уничтожить.
- Меня интересует только та часть пленок, на которых изображено убийство. Все остальное, в том числе и «убойный компромат» на начальника СБУ Ялты оставьте себе на память.
После этих слов настроение у моего собеседника испортилось. Он опять попытался красочно описать компромат на «больших начальников», но я стоял на своем.
На этом мы и расстались. Отец Августин записал номер моего домашнего телефона, пообещав позвонить на следующий день. После чего попросил никому не говорить о нашей беседе, а редактору газеты сообщить, что ничего существенного для расследования этого дела у него, мол, не было…
По правде сказать, я не надеялся, что этот человек мне позвонит на следующий день. История с пленками казалась настолько фантастической, что в нее не поверил бы и начинающий журналист. Хотя легенда имела под собой вполне реальную основу. Среди сотрудников СБУ мне доводилось видеть и тайных коммерсантов – ларечников и тех, кто, используя служебное положение, занимался сбором компромата на сильных мира сего, для последующего шантажа. Но скрывать от следствия важные улики убийства и торговать ими, мог только умалишенный. Тем более предлагать эти записи незнакомому журналисту. Проанализировав разговор, я пришел к выводу, что отец Августин – действует не по собственной инициативе и, скорее всего, выполняет задание тупоумных оперов из «трехбуквенной конторы». Единственное, что мне было непонятно, для чего они все это затеяли и, каковы будут последующие действия «рыцарей плаща и кинжала».
Из редакции я направился в Русский культурный центр и оттуда позвонил домой супруге и, вдруг, как гром среди ясного неба:
- Только что звонила мать отца Петра Валентина Александровна Посаднева. Она сказала, что сейчас собирает деньги у знакомых для того, чтобы выкупить видеокассеты. Через несколько часов, она приедет в Симферополь на встречу с человеком, который беседовал с тобой.
Я тут же набрал номер домашнего телефона Валентины Александровны. Женщина была необычайно взволнована.
- Мне уже три раза звонил отец Августин. Он просил срочно привести 600 долларов за пленки, на которых запечатлены последние минуты жизни моего сына. Если я не привезу деньги сегодня, то он не сможет их забрать у сотрудника СБУ, а ему самому грозит смертельная опасность.
Можно было ожидать чего угодно, но чтобы подонок опустился до вымогательства денег у женщины, перенесшей страшную трагедию – зверское убийство сына, за видео кадры этого убийства…
Я попытался убедить Валентину Александровну не спешить с передачей денег и не встречаться с этим человеком.
- Отец Августин похож на провокатора, да и пленки у него, скорее всего фальшивые.
- Пусть, фальшивые, я хочу в этом убедиться. Он говорит, что на них изображен мой сын! Последние минуты его жизни. Вы представляете, что значат для меня эти кадры.
Объяснять мне это было не нужно. Валентина Александровна несколько лет вела неравную борьбу с прокуратурой, милицией, сотрудниками СБУ, которые не только ничего не сделали для предотвращения страшного преступления, но и пытались оклеветать погибшего священника. С подачи, так называемых правоохранителей, в некоторых газетах появились клеветнические статьи о мотивах убийства ее сына. Три года борьбы позволили восстановить честное имя священника и привлечь к ответственности убийц. И вот теперь новое испытание.
С большим трудом мне удалось уговорить Валентину Александровну отложить поездку. Я клятвенно пообещал, что сам заберу у этого человека пленки.
Компроматом торгует провокатор.
Пообещать – то легко, но как это сделать?! Обращаться в милицию, прокуратуру за помощью я не хотел, так как никогда не сдавал свои источники информации. (Для журналиста, занимающегося собственными расследованиями «заказных» убийств это единственная тайна, о которой он никогда никому не скажет.) В то же время, действия отца Августина весьма похожи были на работу штатного провокатора украинских спецслужб. Но у меня не было достаточных оснований, для того, чтобы обвинить человека в «стукачестве».
А с другой стороны, отец Августин предлагал российскому журналисту (по украинским законам – иностранцу) компромат на начальника службы безопасности города Ялты. Причем его не смутил мой официальный статус – корреспондента российской газеты. А я ведь его предупреждал, что работаю в «зарубежном» «Коммерсанте» со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Не найдя другого выхода, я отправился в Генконсульство Российской Федерации в Симферополе и рассказал дипломатам о создавшейся ситуации.
- А для чего вам нужны эти пленки? – поинтересовался сотрудник консульства.
- Если на кассетах действительно записана сцена убийства – то я передам их в прокуратуру для возбуждения уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам, - пояснил я, - компромат на чиновников меня не интересует.
- Значит, пленки вы в любом случае, намереваетесь передать в прокуратуру, - уточнил дипломат.
- Конечно. Ведь речь идет об убийстве.
- Тогда и действовать вы должны в соответствии с украинскими законами. Записи на пленках, судя по рассказу вашего информатора, сделаны незаконно. Если на них и вправду изображено убийство отца Петра, и эти вещдоки были скрыты от следствия, то оперативник СБУ совершил уголовное преступление. У вас нет выбора. Пишите заявление в прокуратуру. Пусть они принимают меры по изъятию пленок.
Я не стал говорить Валентине Александровне о принятом решении, но в глубине души надеялся, что работники прокуратуры четко выполнят свои служебные обязанности, и видеокассеты с компроматом попадут к экспертам, которые смогут дать ответ на вопрос, кто изображен на пленке, и имеют ли эти записи отношение к гибели отца Петра.
7 декабря 2001 года я вручил заявление прокурору Евпатории Олегу Маценко, в котором подробно рассказал о том, как мне пытались продать видеокассеты с записью сцены убийства отца Петра, и компроматом на сотрудников СБУ и правительственных чиновников. Я предложил поручить проверку этой информации сотрудникам отдела по борьбе с оргпреступностью МВД Украины в Крыму. И выразил согласие, оказать помощь «в приобретении кассет у отца Августина, с последующим документированием этого факта».
«Обращаю ваше внимание на то, что в беседе с Посадневой В.А. отец Августин выразил беспокойство за собственную жизнь: «Из-за этих записей я могу не дожить до утра». - Писал далее я. - В связи с чем, прошу обеспечить безопасность подозреваемому, а также на время проверки этой информации, обеспечить охрану Валентины Александровны Посадневой, проживающей в Севастополе на улице Ленина…
В связи с тем, что я являюсь профессиональным журналистом и работаю в российской газете «Коммерсант» собственным корреспондентом по Крыму, о данном факте я проинформировал Генерального Консула РФ в Симферополе Алексея Свиридова…».
Прокурор Евпатории Олег Маценко заявление принял и пообещал отправить его в Республиканскую прокуратуру для принятия мер.
Чудеса в прокуратуре.
Что произошло дальше с моим заявлением, я не знаю. По непонятной причине деятельность человека, распространявшего среди иностранных журналистов компромат на сотрудников СБУ и правительственных чиновников, не заинтересовала крымских правоохранителей. (Впоследствии мне стало известно, что эти же пленки отец Августин предлагал корреспонденту ИТАР – ТАСС Льву Рябчикову).
Меня даже не удосужились пригласить для формальной беседы «куда следует». А отец Августин продолжал мне звонить и предлагал купить у него пленки уже не за 600 долларов, а всего лишь за двести. О сложившейся ситуации я проинформировал пресс - секретаря республиканской прокуратуры господина Титарчука, который отвечал в то время в этом ведомстве «за связь с прессой». Он пообещал «разобраться и доложить о случившемся прокурору Крыма», но почему – то сразу же «забыл» об этом деле. Рассказал я о торговце компроматом еще одному высокопоставленному сотруднику прокуратуры Крыма с генеральскими погонами, но и он не смог принять меры к вымогателю.
Выводы напрашивались сами. Отец Августин, а точнее человек, называвший себя этим именем, скорее всего, исполнял роль попа Гапона – провокатора охранки.
Других объяснений у меня не было. А вся эта возня спецслужб, напомнила другой «кассетный скандал» с эсбэушными пленками пана Мельниченко, закончившегося убийством журналиста Гонгадзе. Мой киевский коллега, понадеявшись на прокуратуру, информировал ее сотрудников об установленной за ним слежке. Но на то заявление в генпрокуратуре своевременно не отреагировали и журналиста убили. После чего президенту Украины Леониду Кучме пришлось убеждать избирателей в том, что к убийству Гонгадзе «его хлопцы непричастны».
Дебаты на эту тему до сих пор ведутся в украинском парламенте и на страницах независимых и зарубежных СМИ. Однако, несмотря на активность политиков и журналистов, расследование дела Гонгадзе, в котором оказались, замешаны сотрудники украинских спецслужб, так ни к чему и не привело. Убийцы до сих пор гуляют на свободе, а высокопоставленные представители прокуратуры беспомощно разводят руками.
Поэтому, не надеясь больше на правоохранителей, я решил провести свое собственное журналистское расследование этого дела. Для начала я обратился к знакомому следователю все той же крымской прокуратуры за комментарием. Пригласил его в кафе и поставил на стол диктофон с записью моего разговора с отцом Августином. (После подачи заявления я стал записывать телефонные переговоры с ним).
Расшифровка диктофонной записи телефонного разговора Марка Агатова и отца Августина от 10 декабря 2001 года:
Агатов: ...так как мы встретимся?
Августин: А вы как? Вы вообще можете в Симферополь приехать?
Агатов: Не сегодня. Потому что уже поздно. А вы уезжаете или в Симферополе остаетесь?
Августин: Ну, пока да.
Агатов: А что на этих пленках вообще есть?
Августин: Так, ну я еще раз смотрел. Ну, это уже при встрече…
Агатов: Но там есть это убийство, о котором мы с вами говорили?
Августин: Ну, естественно.
Агатов: И что надо привести вам?
Августин: Ой, вы знаете, вопрос есть такой: дело чести. Я треть суммы и все.
Агатов: Это сколько – треть суммы?
Августин: Ну, хотя бы двести.
Агатов: Двести долларов?
Августин: Дело в том, что понимаете, я, почему вам вчера не мог позвонить, потому что не на что было хлеба купить. Я купил за свои деньги… все это хозяйство.
Агатов: Хорошо. И когда мы сможем встретиться с вами?
Августин: Ну, понимаете, как, завтра, во сколько вы сможете приехать?
Агатов: Ну, часов в одиннадцать не раньше. Мне ж доехать надо.
Августин: Хорошо. Симферопольский вокзал, кафе «Макдональдс». Ну, я буду у входа стоять. Вот и все.
Агатов: А как я посмотрю на них? Что вам сейчас деньги отдам, а дальше что, что на тех пленках. Я ж должен посмотреть запись.
Августин: Давай там договоримся. Разберемся. Проверим.
Агатов. Ну, хорошо. Во сколько, в одиннадцать? У «Макдональдса».
Августин: Да. Я буду вас в одиннадцать ждать. Вы просто-напросто к центральному входу «Макдональдса» подойдете. Вот. Ну, а дальше я уже подойду к вам сам.
Агатов: Хорошо, договорились.
После того, как я сделал эту запись, обратился вновь к прокурору Маценко и сообщил о назначенной встрече. Прокурор Евпатории Олег Маценко сказал, что мое заявление он переслал в прокуратуру АРК Валентину Анатольевичу Рышкову, сам же он никаких действий по документированию фактов незаконной реализации видеокассет с компроматом предпринимать не будет. Я позвонил в приемную Рышкова, назвал свое имя, но «хозяина кабинета» отыскать не смогли, несмотря на то, что он находился «где-то в прокуратуре». Соответственно не последовала команда и операм.
Следователь, выслушав мой рассказ, усмехнулся и, достав из дипломата уголовный кодекс, торжественно зачитал статью 182.
«Незаконное собирание, хранение, использование или распространение конфиденциальной информации о лице без его согласия или распространение этой информации в публичном выступлении, публично демонстрируемом произведении либо в средствах массовой информации, - наказывается штрафом до пятидесяти необлагаемых минимумов налогом доходов граждан или исправительными работами на срок до двух лет, или арестом на срок до шести месяцев или ограничением свободы на срок до трех лет».
Значит, отца Августина можно было привлечь к ответственности по этой статье, - сделал вывод я, - и почему они этого не сделали?
- У тебя, что крыша поехала? – вдруг взорвался следователь или ты меня за дурака тут держишь. Да если б у этого мужика был настоящий компромат на сотрудника СБУ, который он намеревался передать иностранному журналисту – то его бы уже по стенке размазали. Тем более, после заявления журналиста. Им не этот лох нужен, они за тобой охотились.
Обрати внимание, встречу, отец Олимпий назначил на железнодорожном вокзале у «Макдонольса». Место открытое, хорошо просматриваемое со всех сторон. Если б мне нужно было взять человечка с поличным – лучшего места в Симферополе не найти. Ставлю пару машин с тонированными стеклами у ресторана. Ты ждешь информатора у входа. Он передает кассеты под контролем видеокамер, а потом резко исчезает, и тут появляются «хлопцы» с понятыми и следователем. Изымают у тебя кассеты, везут в «контору», включают «видик», а там никакого убийства отца Петра нет и в помине. Там скачет с бабами в бане, предположим премьер, мэр, спикер или народный депутат…
И что ты мне пояснишь в свое оправдание?! А я тут же вызываю к себе голозадого чинушу из Правительства Крыма и спрашиваю, как он относится к тому, что кассета с подобным компроматом хранится у журналюги Агатова?
Голозадый – возмущается, покрывается румянцем и благородным гневом, и тут же пишет заяву на подлого журналиста…
А на четырех кассетах таких голозадых можно записать с десяток, а то и поболее. И летишь ты на зону белым лебедем по новенькой еще никем не опробованной статье 182 УК Украины. Причем, даю стопроцентную гарантию – никакой адвокат тебя при таком раскладе не отмажет.
- Но есть еще и отец Августин?
- А вот про него забудь. Не было такого попа на свете, и слова его, и ксивы – фальшивые. Я, конечно, этого мифического попа в розыск объявлю, но его не найдут, потому что он негласный сотрудник «конторы». Как тебе сценарий – похлеще выдуманного детектива будет. Но только учти, это был всего лишь полет фантазии. А в твоем конкретном случае и поп может быть настоящим, и волокита в деле разрешения заявлений не исключена… - оглянувшись по сторонам, закончил просветительскую беседу следователь.
Мы еще посидели в кафе, прикидывая разные версии произошедших событий, и в завершении беседы, следователь прокуратуры, просивший не упоминать его имени в связи с этим делом, посоветовал навсегда забыть об этой истории, чтобы не злить организаторов провокации из «трехбуквенной конторы».
- Если ты не успокоишься, то они тебя достанут в следующий раз более грамотно.
Я поблагодарил следователя за совет и 25 декабря 2001 года созвал журналистов на пресс-конференцию «Кассетный скандал – 2» (Провокация спецслужб или преступление). Подобных акций в Крыму до меня не проводил еще не один журналист. Да и сам пресс-релиз был открытым вызовом «всемогущей трехбуквенной конторе».
Пресс-релиз.
«4 декабря 2001 года к Марку Агатову обратился человек, назвавший себя отцом Августином и предложил четыре видеокассеты, на которых, якобы, изображена сцена убийства отца Петра и компромат на начальника СБУ г. Ялты и других лиц. За кассеты он просил 500 долларов. Агатов отказался приобретать их, тогда этот человек стал звонить матери отца Петра Валентине Посадневой. Он предлагал ей эти же кассеты за 600 долларов. Она также не стала их приобретать. На этом о. Августин не успокоился и стал предлагать кассеты другим российским журналистам. Учитывая, что действия торговца компроматом подпадали под признаки ст.182 УК Украины, Марк Агатов проинформировал о нем работников прокуратуры, однако мер принято не было. Кассеты с компроматом до сих пор находятся у человека, желающего на них заработать.
Действия правоохранительных органов в этой связи наталкивают на мысль о том, что распространением подобного компромата занимаются, возможно, сотрудники спецслужб с целью последующего привлечения к уголовной ответственности журналистов за «незаконное собирание, хранение, использование или распространение конфиденциальной информации о лице без его согласия» - статья 182 УК Украины.
Цель пресс-конференции: предупредить профессиональных журналистов о возможных провокациях во время избирательной кампании и использования ст.182 УК Украины для дискредитации «неугодных властям журналистов».
Марк Агатов».
Пресс-конференция в информационном центре в Симферополе не осталась незамеченной. Коллеги – журналисты, получили возможность рассказать об этой истории своим читателям и телезрителям, а у организаторов и исполнителей провокации надолго отпала охота заниматься подобными делами в Крыму.
Завершить этот рассказ считаю необходимым публикацией в газете «Евпаторийская здравница», которую, я отыскал в апреле 2004 года в поисковой системе «Яндекс».
Информация к размышлению.
В качестве "товара" - сцена убийства.
Оказывается, "кассетные скандалы" - удел не только столиц: жертвой подобной провокации едва не стал писатель и журналист Марк Агатов.
Для тех, кто мало знаком с творчеством нашего земляка, сообщим, что он - автор десятков романов и повестей криминального жанра, а кроме того, ведет собственные журналистские расследования по наиболее резонансным преступлениям, совершенным на территории Крыма. Видимо, последнее и стало поводом к тому, что именно Агатову было предложено купить компрометирующие видеозаписи весьма щекотливого свойства, о чем он недавно вкратце рассказал в интервью крымской телепрограмме "12 минут новостей".Об этом беседует с ним и наш корреспондент.
- И все же, Марк, что это за кассета?
- Судя по тому, что рассказывал мне человек, предложивший ее купить, в ней содержатся оперативные видеозаписи, которые могут пролить свет на нашумевшее убийство в 1997 году настоятеля Форосской церкви отца Петра. Но главное, как я понял, в указанной кассете якобы есть и компромат на начальника Ялтинского городского отдела СБУ.
- Почему именно тебе предложили этот "товар"? Ведь в Крыму аккредитовано немало журналистов столичных - и украинских, и российских - изданий, которые не прочь лишний раз пошуметь на "крымскую тему".
- Им, как я понял потом в процессе общения с коллегами, тоже предлагали. Что же касается меня, то здесь я, наоборот, не вижу особой загадки. Дело в том, что мною к тому времени уже была подготовлена к изданию книга "За что убили отца Петра", в которой речь идет непосредственно обо всех этих драматических событиях. Сказанное не было ни для кого из моих коллег секретом. И вот в декабре прошлого года позвонили из редакции газеты "Крымское время", с которой я сотрудничаю: главный редактор Лариса Кондратенко сообщила, что со мной хочет встретиться человек, располагающий сенсационным материалом на эту тему.
- А тебя не насторожило появление неожиданного информатора? Ведь со дня убийства прошло больше четырех лет. Почему обладатель столь важного секрета никак не заявлял о себе до сих пор?
- В том-то и дело, что насторожило. В случайность здесь трудно было поверить. Но на следующий день я все же поехал в редакцию и встретился с этим человеком. Мужчина назвал себя священнослужителем и показал мне удостоверение, якобы выданное ему одной из церквей. Разговор с ним мне как-то сразу не понравился. Напустив таинственности и десять раз проверив, чтобы нас никто не подслушал, незнакомец начал рассказывать о каких-то имеющихся у его знакомого, "спившегося сотрудника спецслужб", четырех видеокассетах, на которых записаны моменты убийства отца Петра и прямой компромат на сотрудников СБУ, других высокопоставленных чиновников Ялты. Он перечислял довольно известные имена...
- И сколько запрашивал "священнослужитель" за "товар"?
- Пятьсот долларов!
- Цена, прямо скажем, смешная для подобных взрывоопасных документов.
- И это меня еще больше насторожило, хотя продавец говорил что-то насчет "временных финансовых затруднений" и прочем. У меня возникало сомнение вообще в подлинности таких видеозаписей. Согласитесь, трудно себе представить, что столь специфические оперативные записи, если они даже велись, могли остаться бесхозными!
- А как объяснил происхождение их он сам?
- По его словам, в доме отца Петра в свое время якобы сотрудниками СБУ была установлена видеокамера, которая фиксировала все, что там происходило. Так, мол, оказался заснят и сам момент убийства. А потом, говорит, аппаратуру демонтировали, кассеты же от следствия утаили... Более того. По его словам, именно на пленке изображены подлинные убийцы, а те, кого осудили, не причастны к данному преступлению.
- Ну и чем закончились ваши переговоры?
- А о чем я могу договариваться с человеком, который решил подзаработать на чужом горе? Если даже эти записи подлинные, значит, он скрывает от следствия важнейшие доказательства невиновности людей, невинно осужденных за убийство! А говорить с таким подонком о нравственности, порядочности, гражданском долге вообще, по-моему, бессмысленно. Лучше всего было бы послать его куда подальше, но меня останавливало одно: если даже есть один шанс из тысячи, что на кассетах действительно изображены подлинные убийцы, нужно каким-то образом их заполучить. Поэтому я ответил ему, что компромат меня не интересует, а вот ту часть, где засняты моменты убийства, я бы купил.
- И как он отреагировал?
- Заметно расстроился. Он еще попытался убедить меня в ценности своего компромата, но когда понял тщетность этих стараний, совсем скис, и разговор расстроился. Видя это, я, так сказать, подвел итог и дал ему свой домашний телефон: мол, надумаешь - звони.
- На этом все закончилось?
- Увы, нет. В тот же день этот "доброжелатель" позвонил, матери погибшего священника, Валентине Александровне, и предложил ей такую же сделку. Та, приняв все за чистую монету, принялась собирать деньги по родственникам и знакомым. Узнав об этом, я постарался сделать все, чтобы отговорить ее от столь опрометчивого шага. Прежде всего, потому, что был теперь уверен: это какая-то провокация. Не скрою, мне стоило немалых трудов разубедить убитую горем мать. Хотя ее можно понять: она уже отчаялась узнать истину и не верила в способность правоохранительных органов не только раскрыть мотивы убийства, но хотя бы защитить доброе имя ее сына, которое они сами же поставили под сомнение.
- Неужели ты так все и оставил на произвол судьбы?
- Нет, конечно! Как законопослушный гражданин, я, по совету коллег-журналистов, обратился с официальным заявлением в республиканскую прокуратуру, в котором изложил все обстоятельства "кассетной истории".
- И как отреагировала прокуратура?
- Никак. За 17 дней они не нашли времени не только на то, чтобы изъять указанные записи у "продавца", но хотя бы пригласить меня на более обстоятельную беседу. И только накануне моей пресс-конференции в Симферополе позвонили из прокуратуры и попросили указать домашний адрес и место работы "продавца компроматов".
Но самое интересное, что тот продолжал звонить: и мне в Евпаторию, и Валентине Александровне в Севастополь, в конце концов, сбросив цену до двухсот долларов "за все". Позже я узнал, что предлагал он свои кассеты и другим журналистам. Чем это кончилось, не знаю.
- И все же ты уверен, что это была провокация?
- Вполне возможно. Особенно сейчас, накануне выборов, журналистам нужно быть очень осторожными с такими делами. Под видом "компромата" неугодному журналисту запросто могут подсунуть какую-нибудь гадость, которая даст повод для возбуждения уголовного дела, например, по статье 182 УК Украины "О нарушении неприкосновенности частной жизни". Хлопот тогда не оберешься. Ведь если просто у тебя обнаружат подобные документы, даже если ты их и не собирался использовать, тебе могут предъявить указанное обвинение. Так что будьте предельно осторожны, уважаемые коллеги!
- Ну а книга-то твоя об убийстве отца Петра? Выйдет?
- После того, как допишу завершающую главу, - обязательно издам книгу в Крыму. Пусть народ знает своих "героев". В том числе и тех, кто пытается греть руки на чужом горе.
Интервью взял В. ШЕЛЕСТ.
Газета «Евпаторийская здравница» 12 февраля 2002 года.