Поздний ужин с приговоренным к смерти чеченцем.

Мое знакомство с этим человеком началось с обычной для лета просьбы от коллег из Москвы. Надо было устроить на лечение мужчину. Позвонил знакомому главврачу одного из евпаторийских санаториев. Назвал диагноз.

-         Нет проблем, - заверил доктор, - пусть приезжает.

-         Не знаю, имеет ли это для вас значение, - осторожно продолжил я, - человек, который нуждается в помощи гражданин России. А по национальности чеченец.

-         Никаких проблем, - заверил меня доктор, - мы лечим всех. Главное, чтобы у него деньги были не чеченские.

-         Деньги настоящие. Гарантирую на сто процентов.

На этом наш разговор закончился. Единственное о чем я не сказал доброму доктору – это о некоторых штрихах биографии моего протеже. Муса был лично знаком с находящимся во всероссийском розыске бывшим президентом Чечни  Масхадовым, и … сам приговорен к смерти.

Дальнейшие переговоры о своем лечении в Крыму Муса вел с доктором самостоятельно, а мне пообещал позвонить, как приедет в Евпаторию.

Недели через две раздался телефонный звонок, и я услышал знакомый голос.

-         Уже в Евпатории. Живу в гостинице…

Но я не дал договорить и предложил ему встретиться завтра утром на пляже одного из санаториев.

-         Но как я тебя найду? - удивился моей бестактности Муса.

-         Подойдешь к дежурной медсестре, назовешь свое имя, и она покажет, забронированный для тебя топчан под навесом.

Утром мы нашли друг – друга, без каких – либо проблем, а я в свое оправдание, напомнил гостю Крыма о вынесенном ему приговоре.

-         Да не найдут они меня здесь, - отмахнулся Муса. – Они в Чечне творят, что хотят, а здесь…

Я не стал его разубеждать, но попросил быть внимательнее к окружающим его людям. Больше в этот день о Чечне мы не говорили. Мусу интересовал Крым, не растеряли ли былую славу крымские  грязи, строят ли новые санатории.

Вечером, решили отметить встречу, и Муса предложил отправиться в один национальный ресторан. Я стал предлагать другие общепитовские точки. Благо в Евпатории этого добра более чем достаточно. Но Муса стоял на своем. Еще раз напоминать ему о вынесенном приговоре, я посчитал бестактностью, но в ресторане занял столик с таким расчетом, чтобы было хорошо видно всех посетителей этого заведения. Признаюсь честно, у меня не было никакого желание оказаться в эпицентре взрыва или попасть под автоматный огонь земляков Мусы.

В этот вечер Муса много шутил, расспрашивал о моей работе в Крыму, а на вопросы о своей прошлой жизни отвечал весьма неохотно, пояснив мне, что приехал в Крым лечиться, а не давать интервью.

 После этой встречи недели две я его не беспокоил и появился в гостинице только после очередного кровавого теракта в российском госпитале на Кавказе. Я выставил на стол диктофон.

-         Придется говорить, - махнул рукой Муса.

Эксклюзивное интервью газете «Крымское время» приговоренного к смерти журналиста.

-         Начнем разговор с твоей биографии.

-         Зовут меня Муса. Фамилия Мурадов. Родился я в Киргизии, где находились высланные вместе со всем чеченским народом в сорок четвертом году мои родители. Мне было год, когда мы вернулись на Кавказ. Учился. Окончил школу на Кавказе. Поступил в МГУ на факультет журналистики.

-         Трудно было поступить, на учебу в МГУ, бывшему спецпереселенцу?

-         Это были времена всем нам известные. Но никакой такой дискриминации по национальному признаку тогда, не было. Я довольно легко поступил. Наверное, потому, что поступал я уже после службы в армии. Были армейские льготы. Закончил университет. Уехал к себе домой и успешно и нормально до 91 года, пока не произошли известные всем события, работал в самой известной стариной газете Чечено-Ингушетии «Грозненский рабочий». С семнадцатого года она выходит в свет, и я прошел путь там от корреспондента до главного редактора.

-         Давай поговорим подробнее о девяносто первом годе. В Москве ГК ЧПисты пытаются захватить власть. Терпят поражение, что в это время происходило на Кавказе?

-         В Грозном в эти дни лидеры неформальных движений в частности Зелимхан Яндарбиев и другие его соратники устраивают антикоммунистические митинги и на волне этих событий они взяли власть в республике. А Дудаев – отставной генерал авиации появился в Чечне в девяностом году и был избран делегатом на первый Всечеченский съезд. Был такой общенациональный Конгресс чеченского народа (ОКЧН). Он был в качестве делегата. И был там избран лидером этого съезда. Этого движения ОКЧН, которое в дальнейшем переросло в опозиционное движение коммунистической власти республики. Его избрание в качестве лидера было вполне понятно и объяснимо, потому что для чеченцев военный генерал авиации, тем более летчик – это было очень престижно. Известно, что чеченцы – один из так называемых неблагонадежных народов. В отношение, которых действовали неписаные правила. Им мешали делать карьеру. Тем более, очень трудно было получить генеральские звания. И вот появление такого человека вызвало всеобщий восторг и ликование.

-         Скажи, пожалуйста, при всесилии КГБ, как чеченец мог получить звание генерала авиации? Не было ли это какой – то заранее спланированной провокацией спецслужб. Или в Москве Дудаева считали полностью управляемым?

-         По этому поводу можем только гадать. Были такие суждения, что коммунистический лидер Чечни Доку Завгаев во время событий в Москве не догадался проявить свою позицию. То есть он был и не за ГКЧП и не против. Но в Москве ельцинская команда почему – то решила, что он, больше был за ГКЧП, и они полагали, что его надо было сместить. И вот ходили такие слухи в Чечне, что на Дудаева была сделана ставка,  и он должен был убрать коммунистический режим в республике. А то, что произойдут потом такие события, которые имели место – независимость Чечни, война. Об этом никто тогда не думал. Во всяком случае, в девяносто первом году Дудаеву была оказана полная поддержка и содействие со стороны Москвы для того, чтобы он сумел прийти к власти в республике.

-         А сам Дудаев, где был 19 августа. Этот вопрос в те годы был очень популярен. И от ответа на него зависела будущая карьера человека.

-         Он был в Грозном. Я сам был участником и свидетелем этих событий, именно 19 и 20 августа в Грозном возник стихийный митинг во главе с Зелимханом Яндарбиевым. В это время Дудаев находился в Грозном, сидел в штаб квартире общенационального съезда чеченского народа. А тут спецслужбы задержали Зелимхана Яндарбиева, как организатора этого несанкционированного митинга, и Дудаев лично занимался освобождением Яндарбиева. Он возглавлял неформальное движение в Грозном именно в эти три дня критические.

-         Получается, что Чечню отдали Дудаеву из – за событий августа 91 года. Тогда снимали редакторов газет, которые опубликовали документы ГКЧП, высокопоставленных чиновников.

-          Да. Я стал редактором тоже благодаря этим событиям. Главный редактор «Грозненского рабочего»  вынужден был уйти со своего поста, потому что он опубликовал документы ГКЧП.  А потом были выборы и меня избрали редактором газеты. В этой ситуации Дудаев сыграл роль человека. Такого тарана, который сломал коммунистическую власть в республике.

-         Как Дудаев пришел к власти теперь понятно. Но на что он рассчитывал, создавая независимое государство внутри России?

-         Для того чтобы ответить на этот вопрос надо знать психику чеченцев. Дело в том, что Дудаев был далеко не дурак, он был человек, который мог спрогнозировать ситуацию. Он мог прекрасно для себя представить, чем может закончиться его начинание. Насколько оно реально или нереально. На мой взгляд. Он просто пошел на поводу чеченской психологии. Появился исторический шанс объявить себя независимым от России. Получиться это, не получиться это, но мы сделаем. Потому что по чеченской природе стыдно признаться в бессилии. Хотя это и явно было невозможно сделать, тем не менее, он считал, что мы имеем право на свободу от России. Дело в том, что Чечня никогда добровольно не входила в Россию. Чечню завоевали. А тут появился шанс освободиться.

-         Но Чечня находилась в России и граничила только с Грузией, которая в 91 о самостоятельности не думала.

-         Конечно, это была граница, не с каким – то иностранным государством. Но в 91 – м в Москве на то, что происходило в республиках, смотрели очень легко и просто. Я думаю, что в Москве тогда даже не отдавали себе отчет о том, что задумали в Грозном и чем это может грозить России в будущем.

-          И это произошло из – за того, что была парализована работа КГБ.

-         Причем парализовано полностью КГБ было по указке из Москвы. Дудаев и его соратники просто подобрали власть. Они ее не силой брали. В 91 – м году официальные структуры в Чечне самоустранились от управления республикой. В Москве в то время думали, что в Чечне ничего страшного не происходит. Поиграют в независимость, и мы их быстро приведем в чувство. В Москве думали, что группа в полторы тысячи человек ничего не сможет сделать. Пусть и вооружены они автоматами и пистолетами. Ну и что. А тут такая махина – вооруженные силы России, и какая – то вооруженная группа в Чечне. Немыслимое это сравнение. Ты же помнишь известное выражение Грачева, когда Ельцин все – таки решил навести порядок в Чечне, а ему Грачев, министр обороны России говорит: «Никаких проблем. За пару часов один десантный полк и все». Никто не предполагал, какие последствия это вмешательство в дела Чечни будет иметь. Оказалось все намного серьезнее. Перед превосходящей силой, люди, которые решили воевать, не отступились, не испугались. И пошла вот такая кровавая бойня. Это был 94 –й год. И называлось это «операцией по восстановлению конституционного порядка».

-         Эта операция, провалилась, и власть осталась в руках чеченцев.

-         Мировое сообщество зафиксировало тогда факт военного и политического поражения России в этой первой кампании. Федеральные войска летом 96 – года оттуда ушли и к власти вернулись сторонники независимости.

-         И сколько они продержались?

-         С 1996 до 1999 года, когда в Москве приняли решение, опять двадцать пять, по новой давить и по новой вооруженным путем, силовыми методами восстановить контроль над Чечней. Но до сих пор им это сделать не удалось.

-         Но сегодня  в Чечне воюют уже не только русские против чеченцев, но и сами чеченцы друг с другом. Это новая политика государства или естественное развитие событий?

-         В Москве считают так, что есть, какая - то группа людей бузотеров, а остальные в Чечне хотят нормально жить. Они работают в российских структурах. То есть, речь уже не идет о конфликте между Москвой и Грозным, а конфликт в том, что они там не могут, якобы, между собой не могут разобраться. На самом  деле это не так. Никакого внутри чеченского конфликта нет. Если бы Москва  смогла разобраться в своей политике и своих интересах в Грозном – то собственно в Чечне между чеченцами никакой проблемы не было бы. А Москва пошла по такому пути, что нет, якобы, никакого конфликта между Россией и Чечней, а есть конфликт между нормальными чеченцами и ненормальными. То есть к ненормальным они естественно относят тех, кто воюет за независимость.

-         Но ведь теракты, которые сейчас происходят в Чечне, уносят жизни не только военнослужащих, но мирных жителей - чеченцев. А существует же кровная месть, есть традиции народа.

-         Кровная месть в таких военных акциях не играет никакой роли, потому что те, кто совершает теракты в отношении представителей российской власти, расценивают это как военно-диверсионные операции. Кровная месть персонифицирована. Она направлена против конкретного человека. Например, я убил или совершил насилие в отношении конкретного человека. А когда речь идет о военных операциях, то к кровной мести это не имеет никакого отношения.

-         На твой взгляд, каковы перспективы этого противостояния? Кроме борцов за независимость появилась и третья сила – ваххабиты. Это радикальное течение ислама или движение созданное спецслужбами?

-         Марк, я абсолютно убежден, что так называемые ваххабиты, радикалы, исламисты их идеи их цели, их назначение ничего общего не имеют с идеей независимости Чечни. На мой взгляд, они преследуют совершенно другие цели. Они имеют совершенно других покровителей. Я бы их сравнил с попытками в свое время коммунистов совершить всемирную революцию. У них тоже такая бесноватая идея всемирной исламской революции. Поэтому связывать движение этих радикалов вахабитов с идеями чеченской независимости и собственно с конфликтом России и Чечни, на мой взгляд, совершенно не оправдано.

-         Тебя ваххабиты приговорили к смерти. Расскажи, как это произошло?

-         Мне трудно сейчас категорически утверждать, кто был автором так сказать этого приговора. Шел 2001 год лето. Я работал военным корреспондентом «Коммерсанта» в республике. Одновременно я выпускал местную газету «Грозненский рабочий». В этой газете и в своих репортажах оттуда я писал то, что не всегда устраивало федеральную власть. Я писал о проблемах мирного населения, о том, какие последствия несет эта война на нормальных людях. Я получил вот такую метку. Такое письмо, листовки на моем корпункте в редакции. Их развесили в городе на видных местах в Назрани, что я приговорен к смертной казни за то, что я сотрудничаю, якобы, с оккупационными властями, с российской прессой и выпускаю газету, самый интересный пункт там был, что я пользуюсь подачками главного врага ислама иудея Сороса. А «Грозненский рабочий» тогда выходил на гранд фонда Сороса. Такой идиотский текст, какой - то. В связи с этим мне пришлось оттуда уехать, свернуть работу не только корпункта, но и этой местной газеты. Меня в «Коммерсанте» отозвали в Москву, но я потом сделал попытки выяснить, от кого все – таки угроза эта исходила. Во всяком случае, я получил личное послание от Масхадова, где он написал, что этот приговор не имеет отношения к его структурам и к нему. У меня были всякие догадки. Возможно, это была провокация российских спецслужб, которые не были заинтересованы в том, чтобы я там работал в качестве корреспондента московской газеты, будучи редактором местной газеты. Потому, что я, честно говоря, нарушал правила работы журналиста в зоне контртеррористической операции. Дело в том, что нормальные журналисты они должны были находиться на военной базе под контролем военных и только с их подачи, получать какую – то информацию. Я же, как местный житель имел возможность находиться автономно, независимо и соответственно освещал события, так как считал нужным. Я думаю, что здесь могло иметь место и какая – то провокация.

-         То есть среди этих ваххабитов могут быть и агенты спецслужб России?

-         Я полагаю, что ваххабиты пользуются покровительством спецслужб, и их используют в каких - то своих целях спецслужбы.

-         Сейчас ваххабиты проявляют себя не только в Чечне, но и в Крыму. Появляется их литература в вузах, где обучаются арабские студенты. Говорят, что они создают здесь какие-то тренировочные лагеря. Честно говоря, из – за этого я и не хотел идти с тобой в национальный ресторан, куда могли зайти на ужин и те, кто преследовал тебя в Чечне. Летом Крым притягивает к себе людей самых разных, и я хотел исключить этот «случайный фактор». На твой взгляд, насколько опасно это учение?

-         Я думаю, что это очень опасно и к нему надо относиться серьезно. До начала второй чеченской войны они очень активно начали внедряться в республику. Причем пытались разрушить наши традиции нашу жизнь там. На мой взгляд, в свое время мы в республике  и беда Масхадова в том, что он недооценил опасность этого течения. Ваххабиты открывали школы, они туда зазывали детей, обрабатывали подростков. Они платили и специально зомбировали подростков. Я считаю, что это очень опасное явление. К сожалению, оно имеет место и здесь и в других республиках России. Мое мнение таково, что к ним надо относиться очень серьезно. Кому это нужно, кто их спонсирует, кто это все запускает трудно сказать. Но то, что это хорошо спланированная акция не вызывает сомнения и носит разрушительные цели.

-         В Крыму сейчас проживают крымские татары, которые также стали объектом обработки новоиспеченными проповедниками всемирной исламской революции. Чем это, на твой взгляд, грозит жителям полуострова?

-         Они могут эксплуатировать идеи независимости, идеи религиозные. На самом деле эти ваххабиты ничего общего с нормальной религией не имеют. Для нормальной религии, я вот представитель ислама, они же просто пользуются этой вывеской, этими лозунгами, Они могут воспользоваться этой идеей, взять на вооружение лозунг независимости крымских татар и сыграть на этом и одурманить большое количество людей.

-         На твой взгляд, насколько реально в Крыму сделать национальное мусульманское государство?

-         Нет. Я думаю, что это совершенно не реально, это сделать невозможно, но, тем не менее, эксплуатировать эту идею будут, под эту идею будут выдаваться деньги и так называемые ваххабиты здесь будут очень активны. А создать здесь отдельную республику крымских татар это нереально. Но к сожаления, эта идея будет взята на вооружение вот такими радикалами.

-         Ты встречался с представителями меджлиса крымско-татарского народа. Как эти люди смотрят на дальнейшее развитие Крыма.

-         Я встречался с лидерами крымского меджлиса, это был 2001 год в Румынии в Бухаресте, мы на семинаре встречались. На мой взгляд, у них таких сумасбродных идей нет. Понятно, что они считают нужным защищать права своих сограждан, своих соплеменников крымских татар, которые имеют вполне оправданное право возвращаться на ту землю, где когда – то жили их предки, но по моим представлениям, из того, что я смог понять из общения с этими людьми они не ставят перед собой такой задачи, как создание независимого государства. Но при этом, я еще раз подчеркиваю и говорю, что будут находиться люди, которые будут эксплуатировать эту идею, которые будут находить финансирование под эту идею. Пусть совершенно не реальную – независимость Крыма, Исламизация, создание какого – то исламского государства это может очень серьезные последствия.

-         Сейчас в терактах принимают участие самоубийцы. Ислам, говорят, против того, чтобы человек кончал жизнь самоубийством, кто может принимать такие решения? Кто толкает этих людей на смерть?

-         Я думаю, что  люди, которые идут на эти акции совершенно неадекватные и находятся они под каким то гипнотическим воздействием. То есть это люди получили, какую то порцию радикального гипноза. Для меня это то же, что и человек, который находиться под воздействием наркотиков, который может совершить что – то неадекватное.

-         Ты знаком с Масхадовым. Мог ли этих людей направлять в Российские города Масхадов?

-         Нет. Это совершенно исключено. Более того, я с ним имел возможность получить его комментарий, узнать его отношение к этим терактам. Он категорически отрицает это. Он категорически осуждает это. Более того, сама эта акция, самоубийство противоречит чеченским традициям. Самое любопытное, что в чеченской среде у чеченского народа по сравнению с другими суицид считается позорным явлением. Это очень редкое и практически отсутствует у нас. Т.е. по любым мотивам суицид считался позорным явлением. Да там бороться, вступит даже в безнадежную борьбу на выигрыш это да. Но предопределенный суицид не в наших традициях. За этим явлением могут стоять те же ваххабиты, или какие - то структуры или центры, которые ничего общего с чеченской независимостью или с борьбой чеченского народа не имеют.

-         Где может находиться центр ваххабизма? Кто может стоять за этими людьми?

-          Я не думаю, что есть одна страна, где есть центр, но то, что скажем такие страны, как Саудовская Аравия, как Пакистан. Объединенные Арабские эмираты именно там есть источники финансирования.

-         Это может быть государственной политикой этих государств?

-         Нет, я не думаю, что это государственная политика, но есть очень богатые люди, которые считают, что миропорядок не такой, который должен быть, и выдвигают некий противовес западному образу жизни.

-         А что это за организация Аль Каида?

-         Я, честно говоря, не думаю, что есть такая структурированная организация, имеющая какой то центр планирования и управления. Я думаю, что есть такие группировки, которые исповедуют эти идеи борьбы с неверными. Но значимость этой Аль Каиды мне кажется, несколько преувеличена. Такой всемирной сети, всемирного центра, на мой взгляд, нет.

-         Насколько реально, что эти ваххабиты, могут что - то сделать в Крыму. Скажем, устроить взрывы, провокации.

-         Мне кажется, что это очень опасно. Я не думаю, что здесь могут быть события подобные тем, что проходили в Чечне. Все - таки такой базы социальной здесь нет и быть не может. Но само по себе это явление очень опасно. Это люди, которые считают что нужно и можно силой навязывать собственные представления и собственный порядок другим. Это собственно – зомби. Ваххабиты это бомби. Ему скажут, убей своего отца. Убей свою мать. Для него это в порядке вещей. Они религиозную идею свою очень хорошо эксплуатируют, чтоб человек превратить в безвольное существо, который способен выполнять чужую волю.

-         В Крыму пытаются разыгрывать чеченскую карту, мол, придут на полуостров чеченцы и тогда здесь будет тоже, что и в России. Для боевиков, якобы, покупают дома, магазины, предприятия…

-         Это абсолютно смешно. Совершенно надуманная проблема, абсолютно надуманная проблема. Чеченцам принадлежат магазины и в Нью – Йорке, Лондоне. Но это не значит ничего. Чеченцы такие же люди, граждане, которые могут поселяться там, где хотят. Чеченцы, которые переехали в Крым Евпаторию сюда могут принести  то, что происходит в Чечне. Наоборот, я больше чем убежден, что те чеченцы, которые сюда переехали дистанцировались от чеченских идей независимости. Те, кто просто хочет выжить, те, кто просто сторонник обыкновенной нормальной жизни.

-         Радикальные элементы сюда переезжать не будут.

-         Абсолютно. Нет ни мотивации, ни логики, ничего в том, что нахождение здесь чеченцев могло бы иметь какую то связь с теми идеями или теми процессами, которые происходят сегодня в республике.

-         Ты считаешь, что единственный враг, который может здесь что – то натворить – это ваххабиты.

-         Мне кажется, что это важно и очень серьезно и если проанализировать, кто попадает в их сети это как прапвло дети из самых таких неблагополучных, материально плохо обеспеченных семей. Они же в школы приглашают детей и им же платят за это. Обычно, в нормальных школах платят родители за то, что учатся их дети, а тут  платят родителям. Понятно, почему платят. Мне кажется, этому надо уделить очень серьезное внимание.

-         Как называются эти школы.

-         У них есть самоназвание. В Чечне есть джамааты. Они себя так называют. Но нет каких - либо специальных центров или организаций, которые бы занимались вербовкой в эти школы.

-         Могут ли быть подобные школы в Турции

-         Нет. В Турции ваххабитов не жалуют. Они могут быть в Саудовской Аравии, в Объединенных арабских эмиратах. Пакистане.

-          То есть, если детей приглашают на учебу в эти страны то надо быть готовым к тому, что учить их будут радикальным учениям.

-         Это катастрофа. В Чечне это началось самые ярые ваххабиты, и проповедники этих идей были как раз те дети, те подростки, которых в свое время были отправлены на учебу Пакистан, в Турцию, ОАЭ, в бесплатные такие школы. Но мы сдаем, что бесплатным бывает только сыр в мышеловке. А родители купились на эту идею, что вот отправляют учить детей за границу в арабские страны. Почему б и нет. Вот там и был создан костяк ваххабитов чеченцев. А если кто – то открыл здесь в Крыму школу, скажем, арабскую, и туда приглашают детей, им говорят, что они будут все оплачивать  - я бы лично туда своего ребенка не отдал и опасался подобных учебных заведений как огня. Я вообще бы не допустил этого. Всегда надо думать, кто это бесплатно будет учить детей. Если бы там бесплатно обучали какому – нибудь ремеслу – то это еще можно было бы понять. Но просто так бесплатно никто ничего не делает.

-         А теперь давай вернемся опять в Чечню. События там развиваются по нарастающей, происходят взрывы, теракты, гибнут люди. Если выход из создавшейся ситуации.

-         Я думаю, что руководство России понимает, что так иди иначе им придется думать над новой формулой политического решения. Я не думаю, что Масхадов списан там со счета. В Москве тоже понимают, что нельзя создавать прецедент насильственного свержения власти. Как бы что не говорили, но Масхадов это всенародно избранный легитимный руководитель одного из субъектов российской федерации, который был признан Москвой, с которым подписывались документы. И если вот так взять и поставить на нем крест, то это, плохо хотя бы потому, что это прецедент насильственного свержения власти. В Москве это понимают, и я думаю, рано ли поздно придут к тому, что каким то образом с ним договорятся. Да он ничего не контролирует там. Если серьезно – то под его контролем эти вооруженные силы процентов десять. Тем не менее, если с ним договорятся, то это будет шанс восстановить мир в Чечне. Во всяком случае, другого варианта там нет и быть не может.

-         В пользу твоей версии говорит и тот факт, российские спецслужбы никак не могут найти Масхадова. Похоже, что они его там просто не ищут.

-         Это не проблема, Если бы хотели они его уже давно могли бы физически давно уничтожить. Я думаю, что они этого не делают именно из – за того, что он нужен для принятия какого – то политического решения.

-         Если Масхадов погибнет, то к власти в Чечне придут те командиры, с которыми не то, что трудно будет говорить, но, договорившись о чем – то потом дальше эти лидеры, которым нельзя доверять ситуацию в республике.

-         В России, к сожалению, нет национальной политики. На мой взгляд, этому не уделяют никакого внимания и не придают значения тому, что Россия это страна, в которой живут люди разных национальностей. Причем это касается не только Россию, но и Украину. Крым в этом смысле может стать тем же, что и Чечня для России. Я бы не стал таких параллелей проводить. Может быть в облегченной форме, но Крым может стать проблемой для Украины в будущем. Мне запомнилась одна фраза, когда один представитель крымских татар мне сказал. Муса, то, что вы сделали сейчас, нам еще предстоит сделать через пятьдесят лет. Я говорю, ну и дураки вы будете, если сделаете это. То что, мы сделали для вас должно быть уроком того чтобы не делать этого. По его реплике, я понял, что такие настроения есть и среди крымских татар. Но эта проблема не так страшна, как Чечня для России, но если руководство Украины не задумается над этой проблемой то Крым, конечно, может стать большой проблемой для всех.

вверх