СЛИВ КОМПРОМАТА ИЛИ ЖУРНАЛИСТСКОЕ  РАССЛЕДОВАНИЕ.

Я никогда не воевал в «горячих точках», не горел в бэтээре, не снимал на видео остывающие тела бойцов после очередного боя в Чечне. И лишь однажды в разгар кровавого противостояния в Нагорном Карабахе мне пришлось стрелять из «дамского» английского пистолета в сторону невидимого автоматчика, скрывающегося среди каменных глыб высоко в горах. Мусульманин тогда бездарно промазал, но и наши четыре пистолетных ствола, скорее всего не причинили ему никакого вреда. Террорист исчез в горах, подобно «черному альпинисту», а мои спутники еще долго потом обсуждали это событие на армянском языке с местными жителями и бородатыми мужчинами в камуфляже с неизменным «калашом» за плечами. О чем они говорили между собой я не понимал, а переводам на русский моего бессменного спутника из МВД Армении особо не доверял. Сергей умел сглаживать фразы до такой степени, что в них иногда не оставалось ни слова правды.

Поездка в Карабах, как я теперь понимаю, была одним из этапов тщательно разработанной операции. Мне хотели наглядно показать какой коварный и опасный враг противостоит мирным армянским семьям. Перед выездом из Еревана каждому пассажиру нашей изрядно побитой «Волги», Сергей выдал по пистолету и показал, как досылать патрон в патронник, менять обоймы и целиться в человека, пытающегося тебя убить. Его советы падали на благодатную почву. В начале семидесятых в армии во время прохождения срочной службы мне доводилось стрелять не только из «СКСов» и «Калашей», но и «офицерских ПээМов». Этой «чести» я был удостоен из-за того, что входил в состав аварийно – спасательной команды авиационного полка, которая по сигналу тревоги должна была десантировать к месту аварии боевого истребителя МИГ-21 или самолета – разведчика «ЯК – 28 –р».

Но вернемся к началу нашего повествования. После бескровной перестрелки мы остановились в горном селении. Тут же на столе появилось домашнее вино, традиционный сыр, зелень и конечно лаваш. В промежутках между тостами решительный человек в камуфляже рассказал российскому журналисту, о планах мусульманской  наркомафии по уничтожению великой страны. Он демонстрировал документы с грифом  «секретно», отпечатанные на казенных бланках справки, донесения, протоколы допросов, задержанных во время боев азербайджанцев.

Собеседник внимательно следил за моей реакцией и когда почувствовал, что я не верю казенным бумагам неожиданно предложил отправиться … в тюрьму.

Следующие семь дней я провел в ереванском СИЗО. В нарушение всех инструкций и секретных приказов меня водили по камерам, разрешали разговаривать с подследственными и даже несколько раз оставляли наедине с теми, кто поведал следователям о тайных планах наркокартелей. Поверить этим людям в конце восьмидесятых было трудно. Временами мне казалось, что я участвую в каком –то странном спектакле, и мои собеседники не злобные боевики – убийцы, а всего навсего артисты провинциального театра.

Перед отъездом в ереванском аэропорту мне передали пачку документов и предложили рассказать об увиденном в Москве во время прямого телеэфира в программе «Один день без наркотиков».

Честно признаюсь до последнего момента я сомневался имею ли  право говорить миллионам телезрителей о таких вещах. Ведь официально в то время не было ни наркомафии, ни организованной преступности и боролись врачи – наркологи « с единичными проявлениями порока».

Но вот вспыхнули прожектора в студии и во время диалога с ведущим знаменитого на всю страну «Взгляда» Владимиром Мукусевым я заявил о том, что скоро в Советский Союз перебросят тонны наркотиков, которые будут бесплатно раздавать школьникам, студентам, ПэТэУшникам, а когда они не смогут жить без ядовитого зелья – «благодетели» потребуют деньги, огромные деньги за «кайф» и снятие «ломки».

Владимир Мукусев явно не ожидал от провинциального писателя подобных откровений. Я же продолжил рисовать фантастическую картину «светлого будущего» своей Родины. 

- А когда у несчастных кончатся деньги, им предложат торговать дурью, получая за приобщение неразумных детей к наркотикам, свою долю яда.

Это заявление прозвучало, как гром с ясного неба. На меня в тот же день набросились московские журналисты, работавшие на мусульманские издания  ближневосточных государств с обвинениями в разжигании межнациональной розни и неуважении к исламу. Они произносили много красивых политически правильных слов, копались в моей родословной, подвергали сомнению документы, привезенные  из Армении. В конечном итоге о международном заговоре наркомафии запретили говорить с телеэкрана, а газеты постарались навсегда забыть об этом «всесоюзном скандале» в прямом эфире».

Я не стал ломиться в закрытые двери, покинул Москву и в Крыму написал книгу «Смерть Рэкетирам!» о наркомафии и катаклизмах, которые предстоит перенести нашей стране. Она вышла стотысячным тиражом накануне августовского путча. Вскоре ко мне домой в Евпаторию стали приходить письма – исповеди от людей, семьи которых пострадали от действий наркодельцов. Поражала география этой беды: Магадан, Ашхабад, Мурманск, Казань… Родители наркоманов искали способ вырвать своих детей из наркотического ада. Просили выслать адреса клиник и международных организаций, занимающихся лечением наркоманов в нашей стране. Я пытался хоть как-то помочь этим людям, связывал их с «Наркононом», международной организацией занимающейся лечением наркоманов, но вскоре понял, что спасти подростков- морфинистов не сможет никто. И этот крест их родители будут нести до конца своей жизни.

С тех давних пор прошло более десяти лет и я могу с уверенностью сказать, что все мои предсказания сбылись. Развалившуюся на осколки великую державу буквально захлестнул мутный поток «Белой смерти». Сегодня ни для кого уже не секрет, что большая часть отравы поступает в Россию и Украину из Афганистана, Пакистана и стран Ближнего Востока. Политики произошедшее называют стечением обстоятельств, падением нравов, ломкой стереотипов…

Иной точки зрения придерживаются бывшие сотрудники МВД Армении,  организовавшие утечку взрывоопасной информации в то далекое перестроечное время.

А теперь мы подойдем к основной теме нашего исследования: «Можно ли назвать эту историю – журналистским расследованием?»

Думаю, что нет, хотя внешняя атрибутика соблюдена: автор получил компрометирующие документы, встречался со свидетелями и подозреваемыми, разговаривал со следователями, оперативниками и, убедившись в достоверности информации, сделал ее достоянием миллионов телезрителей.

И тем не менее – это был банальный слив компромата, а не журналистское расследование. На моей кандидатуре хитромудрые сотрудники спецслужб остановили свой выбор из-за вышедшей накануне книги «В паутине смерти», рассказывающей о вреде наркотиков и жестоких нравах, царящих в психбольницах и исправительных лагерях. Лучшей кандидатуры на роль касандры в то время было трудно найти. Журналистам из Армении никто бы не поверил из-за кровопролития в Нагорном Карабахе. Их скорее всего обвинили бы в клевете на лидеров противоборствующей стороны. Я же был человеком посторонним на этом «кровавом празднике жизни» и относительно независимым.  

вверх