Авантюрный роман
Марк Агатов
10.Базаров и бывший крымский премьер
Книга первая.
СЕМЕН ВОДКИН — ИМИДЖМЕЙКЕР
Вместо предисловия
1. Семен Водкин приступает к работе.
2. Офицера обезвредит суд
3. Неудачное предсказание
4. Премьер — министр и питерский мошенник!
5.Вася пекарь идет в суд
6."Ударим сексом по избирателям"
7. Бывший премьер спасает президента
8. Предвыборная дегустация натурального русского продукта
9. Прогнозы Полубоярина
10.Базаров и бывший крымский премьер
Книга вторая.
ПРОВАЛ ОПЕРАЦИИ "ПРЕЕМНИК"
Ночной визит Консультанта или мистическое предисловие
1. Визит Кальсонера
2. "Коту Бегемоту — звания Героя я не присваивал".
3. Биополитик Неофауст открыл глаза на демонстрантов.
4. Марат Барский на украинском майдане
5. "Мордоделы — мошенники" на Киевском майдане.
6. Крымский премьер уходит в оппозицию
7. "Даешь, остров Крым!"
8. Финал операции "преемник".
9. Последний день Помпеи
Директор всех городских рынков три дня добивался встречи с бывшим премьером. Наконец, референт Соболева снизошла и назначила дату.
— Сергей Васильевич завтра в два часа дня будет обедать в ресторане "Океан", вы сможете подъехать в столицу?
— Непременно, — с благодарностью произнес Базаров, — буду вам особо признателен.
На следующий день за два часа до намеченной встречи Базаров уже сидел в кабинете директора ресторана и обговаривал меню. Оказалось, что Соболев ресторан этот посещал нечасто и только для встреч с серьезными людьми. Причем гости Соболева, как правило, сами решали все финансовые вопросы предстоящего застолья. Директор ресторана назвал несколько фирменных блюд, которым отдавал предпочтение Соболев. Среди них был, конечно же, украинский борщ и сибирские пельмени.
Ровно в четырнадцать, в сопровождении охраны в банкетном зале появился бывший премьер полуостровного правительства. Он сел за столик и указал глазами на соседний стул Базарову.
— Чем могу быть полезен? — покончив с традиционными приветствиями, спросил Соболев, с интересом разглядывая представителя торговой элиты уездного города Н.
— По правде сказать, вопрос, который меня сейчас заботит, мог бы решить и ваш референт, но городской голова сказал, что лучше на эту тему переговорить лично. В нашем городе в конце прошлого года стала выходить двадцатитысячным тиражом газета "Бей воров!". Литвин печатает на ее страницах компру на руководителей города, депутатов, предпринимателей... Люди ему верят, потому что у него в руках оказались копии весьма взрывоопасных документов и фотографии, на которых запечатлены уважаемые люди в компании криминальных авторитетов.
— И что вы от меня хотите? — пригубив "Бастардо", спросил Соболев. В свое время Литвин приносил ему компромат и на Базарова, который уже несколько лет половинил общественную кассу городских рынков и постоянно вымогал взятки от продавцов и предпринимателей, торгующих на подведомственной ему территории. Соболев пообещал дать ход этим документам, но оставил их у себя в сейфе.
— Литвин издает газету на ваши деньги, вернее получает их в вашем избирательном штабе, ему был передан и список, скажем так, нежелательных кандидатов, — пояснил Базаров, приступая к обеду.
— Это ложь! — резко возразил Соболев. — Никаких денег, а тем более списков мы ему не передавали. Я вообще не знаю, кто такой Литвин и чем он занимаемся в вашем городе.
— Литвина трижды избирали в депутаты, а накануне прошлых выборов он был арестован за клевету, и просидел в СИЗО около месяца. Насколько мне известно, денег для ведения избирательной кампании в этом году у него не было. Он живет на инвалидную пенсию, — продолжил весьма настойчиво Базаров, — ваши помощники совершили большую ошибку. Он может натворить такое, что пожалеете и вы, и ваши штабисты. Вы читали его газету?
— А вы, господин Базаров, почувствовав, что под ногами уже начинает гореть земля, пришли сюда меня шантажировать разглашением сговора с Литвиным. Так вот, чтобы у вас не возникло больше подобных желаний, я вас озадачу тем, что обо всех ваших художествах по торговой линии нам известно и ходу документам мы не даем только из-за уважения к вашему мэру. Но если вы будете настаивать...
— Вы меня не так поняли, — не на шутку испугался Базаров. — Я не пришел сюда вас учить ведению избирательной кампании. Я бы хотел вашего содействия в прекращении выхода этой газеты. Если Литвина не остановить, — то всем придет конец. Он же каждый номер газеты отправляет в столицу для изучения. А оттуда могу прислать на полуостров комиссию...
— Насколько я вас понял, вы не желаете попасть на страницы газеты Литвина, — усмехнулся Соболев. Только теперь он по настоящему осознал силу созданного им "печатного органа". А несколько месяцев назад Соболев слушать не желал о том, чтобы к избирательной кампании привлекать столь неуправляемого борца с мафией. Но многоопытный референт убедил Соболева в необходимости создания подобной газеты на территории, которой управляет его лучший друг Кирилл Кондрашов.
— Мэр уездного города Н. уже вырос из своей должности, его знают в столице и он может составить вам серьезную конкуренцию на выборах, если выставит свою кандидатуру на должность премьера. При помощи газеты "Бей воров!" мы удержим его от необдуманного шага. У Литвина, да и в нашем штабе, сегодня достаточно компромата на местную власть. Вам придется не только выделить деньги на издание этой газеты, но и в личной беседе заверить Литвина в его полной поддержке в борьбе с бандитами, — пояснил свой план референт.
— Под категорию "бандиты" можно подвести всех местных руководителей и бизнесменов, — возразил Соболев. — Как я могу гарантировать подобную поддержку? Да если я замахнусь на бандитские основы нашей демократии — меня самого схарчат за пару дней, — вспомнил давний разговор Соболев. Но референт тогда все же смог убедить его в полезности столь неоднозначного начинания.
После того, как Соболев заверил Литвина в своей безоговорочной поддержке и дал зеленый свет на публикацию любых материалов о местных чиновниках, он попросил редактора особое внимание уделить главному крымскому контролеру Александру Бурову, "который возомнил себя самостоятельной политической фигурой". Соболев хотел лишить его депутатского мандата и опустить чиновника с заоблачных высот на землю, чтобы тот стал более сговорчивым и давил только тех, на кого указывал лично бывший премьер. И все это должно было делаться без ссылок на Соболева. Заявление Базарова ломало уютную схему борьбы за власть чужими руками.
— Если вы решите вопрос с Литвином, я увеличу численность вашей партии на несколько тысяч за счет предпринимателей и продавцов, работающих на моих рынках, — продолжил разговор Базаров. Причем каждый новый член придет в партию не с пустыми руками. Эти люди обеспечат вам голоса и по партийному списку в парламент Аниарки. И все это — за исключение моей фамилии из черного списка газеты "Бей воров!".
Соболев не спешил с ответом. Предложение было заманчивым. Функционеры из ЦК требовали от него не только победы на выборах его однопартийцев, но и увеличения рядов национальной партии за счет мелких предпринимателей, которые могли оказывать стабильную финансовую поддержку.
— Я подумаю над вашим предложением, если через неделю вы сможете пополнить ряды национальной партии тысячами новых членов, причем сделаете это неформально, а с выдумкой. Было бы неплохо, если каждый новый член нашей партии внесет по сто гривен в партийную кассу.
— Это не вопрос. Деньги будут в нужном объеме, — обрадовался Базаров, — только и вы в свою очередь воздействуйте соответствующим образом на Литвина. Меня очень беспокоит его неуправляемая газета.
Базаров, оплатив обед с бывшим премьером, покинул ресторан, а Соболев продолжил прием посетителей за своим столиком. Вторым ходатаем был начальник коммунхоза одного из сельских районов. Соболев знал, что Сорокин — первостатейный вор и очковтиратель, а привело его на неформальную встречу беспокойство за свое будущее. Его, как и Базарова, напугала созданная специально под выборы газета с прозрачным названием "Жулик". В последнем номере этого дерьмомета была опубликована статья о махинациях, которые пару лет назад успешно провернул Сорокин, вследствие чего в его личную собственность был передан автопарк с десятью автобусами и грузовиками. Потом он восстановил автомобили и запустил их на маршруты уже в качестве личной собственности супруги.
— Меня проверила прокуратура и ОБХСС — никаких нарушений, а редактор газеты вытащил эту историю и стал полоскать мое честное имя, — невнятно бормотал Сорокин.
— И чем я могу вам помочь? — недовольно спросил Соболев. Брать в соратники Сорокина он не хотел — слишком одиозной фигурой тот был в районе, но за него ходатайствовала Мария Степановна — весьма состоятельная дама. Ей принадлежали десятка два магазинов и коммерческих ларьков.
— Надо поговорить с редактором газеты, чтоб он прекратил поливать меня грязью. Я ж в райсовет баллотируюсь, хотя мог пойти и на республику. Но попросили ваши люди не выдвигаться, и я пошел навстречу председателю районной ячейки национальной партии Селивоненко, и вот вместо благодарности — ушат помоев.
— А кто вам сказал, что эта газета нашей партии? — уточнил Соболев. Больше всего ему не нравилась утечка подобной информации. Дерьмометы создавались как независимые издания и предназначались для "черного предвыборного пиара".
— Сам Сукачев по пьянке в ресторане и сказал мне и секретарю Союза промышленников и предпринимателей. "Я, говорит, поставлен на пост редактора самим Соболевым и если вы, твари толстопузые, не отслюните мне за рекламу — уничтожу". Вы бы разобрались с Сукачевым, а я людей для вашей партии наагитирую. Человек двести наберу.
— А добровольные пожертвования в фонд партии они внесут или это будут мертвые души?
Сорокин ответил не сразу. Он напряг мышцы лица и стал в уме что-то умножать и вычитать. Наконец, закончив подсчеты, заявил, что каждый новый член пополнит партийную кассу на 20 гривен. При этом, условие у него осталось прежнее: закрыть районный дерьмомет "Жулик", а редактора депортировать за пределы полуострова, чтоб не смущал население своим существованием.
Соболев не стал давать каких-либо гарантий и пообещал изучить проблему и принять решение на пленуме ЦК партии.
Коммунхозовый воришка униженно раскланялся, пожал руку бывшему премьеру и суетливо покинул зал ресторана.
"Завтра же внесу в партийную кассу Соболева четыре тысячи гривен, — подумал он, — пусть подавятся моими деньгами вымогатели, но если и после этого он не закроет свой поганый дерьмомет — грохну редактора".
Соболев подумал тоже о цене вопроса: "Пожлобился, голубой воришка, пожлобился. 3а четыре тысячи гривен захотел обрести покой и неприкасаемость. Да мне выпуск одного номера газеты обходится в пять тысяч... И если б не Мария Степановна, я бы и разговаривать с Сорокиным не стал. Интересно, что связывает столичную львицу с этим прохиндеем? Может, прикупить районного имущества она надумала, но эти вопросы легче решить с районным головой, а не с коммунальщиком. Надо будет переговорить с Марией Степановной".
Официант убрал со стола тарелки, принес кофе, пирожное и французский коньяк "Наполеон".
— К вам еще один посетитель, — проинформировал официант, — начальником штаба представился.
— Зови, — кивнул Соболев. Полковник Недрыгайло официально числился у Соболева помощником, но на время выборов возложил на себя обязанности руководителя избирательного штаба. В основном он занимался хозяйственными вопросами и подбором кадров. Кроме этого, у отставного полковника были хорошие отношения с командиром пехотной дивизии, солдаты которой были приписаны к избирательному кругу, по которому баллотировался Соболев.
Уволенный в запас Недрыгайло прибыл на встречу с бывшим премьером в военной форме, что должно было подчеркнуть его высокую ответственность за порученное дело.
— Присаживайтесь, господин полковник, — официально произнес Соболев. Недрыгайло любил, когда к нему обращались, как к офицеру. От своей штатской жизни он был не в восторге.
— Разрешите доложить? — гаркнул Недрыгайло.
Соболев кивнул и поднял рюмку. Недрыгайло последовал его примеру. Одним глотком расправившись с коньяком, он продолжил:
— Вся работа штаба идет строго по плану. Листовки отпечатаны и розданы активистам. Завтра они будут расклеены во всех населенных пунктах, проведена работа в школах с учителями. По просьбе директора купили для них чайные сервизы и уже вручили, а также три компьютера подарили, а к Интернету подключить эту технику пока не смогли. Начальник районного Узла связи выступает, как вредитель: то у него технической возможности нет, то времени у сотрудников для подключения школ. Я полагаю, что он работает на наших противников. Надо бы надавить на связистов. Следующая позиция — церковь. Вот тут порядка навести, не удалось. Несмотря на мои беседы и уговоры, а также предупреждения, святой отец настраивает паству против бесовской власти и прихожанам говорит, что голосовать им надо, — Недрыгайло понизил голос до шепота, — за Тихона, бандитского выдвиженца. Я наводил справки: несколько лет назад Тихон был замечен в окружении севастопольского Папы, и этот святой отец, говорят, даже был на первом съезде христианско-либеральной партии. Надо бы отпрофилактировать батюшку. Прихожан у него в храме немного, но терять триста голосов не хотелось бы.
— Вы считаете, что поданевские на выборы пошли? — напрягся Соболев. Воевать с бандитами на этих выборах он не хотел.
— Тихон-то еще так себе, но вы бы видели, что в соседнем районе творят бандиты. Они в депутаты тащат двух нефтяников. Очень конкретных. Братки объезжают предпринимателей и руководителей среднего звена, и предупреждают, если их кандидаты не пройдут в данном селе, то житья им не будет.
— А в милицию они обращались? — поинтересовался Соболев.
— Кто ж, из-за ерунды с бандитами спорить будет, — обречено махнул рукой Недрыгайло. — Торгашам этим легче проголосовать за бандитских кандидатов, чем потом дань платить каждый месяц. И еще. Они привезли с собой из Питера астролога бородатого. Так вот, этот бандюган, за сутки пожары и убийства предсказывает вместе с цыганкой, и все сбывается. Я так думаю, что они сами и поджигают, и убивают...
— А представляется этот астролог, как? — поинтересовался Соболев. — Не Пушкиным?
— Шут его знает, — замялся Недрыгайло, — они его называют великим магом из Питера. Но в его окружении я видел двух конкретных типов. Люди говорят, что они раньше в банде состояли. Один в "Сейлеме" был замечен, а другой, из поданевских, христианско-либеральную партию создавал. Может, СБУ на них направить, а то наши кандидаты в районе от страха хотят снять свои кандидатуры с выборов.
— С бандитами надо быть начеку, — покачал головой Соболев, — никого подключать к решению этой проблемы не стоит. У них и в милиции, и в СБУ свои люди остались. Если узнают, что информация от нашего штаба идет — мало не покажется. Я сам переговорю с этим предсказателем. Фамилия у него Пушкин.
— Может, и Пушкин, — пожал плечами полковник, — но я бы вместо переговоров всяких, облаву организовал и изгнал бесов с района. В восемьдесят седьмом их же всех за Мазай отправили, и ничего не случилось.
— С той поры пять лет прошло. Многие бандиты, отсидев свое, на полуостров вернулись, собственность утраченную вернули. А за тюменскими нефтяниками, насколько мне известно, конкретные люди стоят. Их, лучше не трогать.
— Но ведь мы могли бы в том районе два мандата взять, — стал возражать отставной полковник, — люди настроены, да и работа проведена с избирателями соответствующая.
— На выборы бандиты выставили только двоих. Стараются, скорее всего, не для себя... Тут лучше не спешить с принятием решения. Надо выяснить, кто за ними стоит и каковы их интересы в автономии. И еще, узнайте, где остановился предсказатель, кто его опекает, и договоритесь с ним о встрече.
Недрыгайло остался недоволен разговором с Соболевым. Он считал, что бывший афганец проявил нерешительность. Бандитов надо давить как класс, а не переговоры затевать. Тем более что у Соболева есть поддержка в Киеве...
Сам же бывший премьер оправдывал себя тем, что симбиоз поданевских с сейлемовскими весьма опасен. Бандиты, в отличие от партийных структур, к поставленным целям идут по трупам. И если он встанет на пути, то они просто уничтожат и его, и семью. До крайностей ситуацию с ними лучше не доводить. Кресло в парламенте этого не стоит. Да и договориться с бандитами в парламенте будет проще, чем с коммунистами. На них и надавить в процессе работы можно, а если выламываться будут чересчур, то и посадить легче. Прокурор власти не откажет... Накануне прошлых выборов сейлемовский ПЭВК за три месяца разгромили, а народ там в то время тоже непростой был. Да и поданевских весьма быстро отстреляли. Без Папы они и пикнуть не смогли.
Исполнительный Недрыгайло в тот же вечер отыскал в селе Калиновка питерского предсказателя. Он там проводил сеанс массового гипноза, во время которого лечил заик и алкоголиков, а женщинам обещал вернуть радость материнства.
По окончанию массового оболванивания деревенских избирателей предсказатель рассказал о преимуществе газового отопления жилых домов, и напомнил, что голубое топливо в село смогут провести только Петров и Семенов. Это независимые кандидаты, связанные с деятельностью российского "Газпрома", а все остальные болтуны, лезут в депутаты для того, чтобы возвыситься над простыми людьми и набить карманы американскими долларами. Особое внимание Полубоярин уделил коммунистам, которые профукали великую страну, а теперь норовят возродить здесь Голодомор и ГУЛАГ. Завершилось предвыборное действо раздачей заряженных от всех болезней календариков с портретами кандидатов в депутаты Петрова и Семенова.
— Темные инстинкты возродить пытаешься, — вместо приветствия произнес отставной полковник, когда деревенский люд покинул неуютный полуразвалившийся клуб.
— Какие инстинкты, — закричал Полубоярин, — людям жизнь спасаю своими сеансами. Да у меня отзывы президента российской академии оккультных наук имеются, разрешение Минздрава...
— Я от Соболева, — прервал раскипятившегося Полубоярина, — ваша фамилия Пушкин?
— Может, и Пушкин, — перестал орать на весь клуб предсказатель. — А что вам собственно от меня надо?
— Соболев хотел бы с вами встретиться, — продолжил отставной полковник. — Вы где остановились?
— На Южном Берегу, на правительственной даче, но там встречаться с бывшим премьером будет не очень удобно, — зачастил Полубоярин. Он надеялся слупить немного денег еще и с Соболева за предвыборные консультации. — Я свободен по утрам. Давайте в одиннадцать в ресторане "Три богатыря" завтра.
Отставной полковник пожал руку предсказателю и быстрым шагом покинул клуб, как раз в тот момент, когда в дверях появились мордоделы нефтяников.
— О чем ты с этим старым козлом говорил? — настороженно проводив взглядом отставного полковника, спросил Иван Иванович.
— О геморрое, — недовольно буркнул Полубоярин. Ему не хотелось светить свои контакты с Соболевым. Бандитам это могло не понравиться.
— А ты знаешь, чем занимается Недрыгайло? — продолжил расспросы имиджмейкер.
— Геморрой свечками лечит, — отмахнулся от Иван Ивановича Полубоярин, — я во время первого сеанса имущественным положением пациентов не интересуюсь. На эту тему лучше говорить после третьего сеанса, когда жертва уже полностью схавает полудохлого дождевого червя. Причем профессия лоха меня интересует сугубо из практических соображений, какую сумму можно с него слупись без излишнего скандала.
"Брешет, сучара, — подумал Иван Иванович, — надо будет за ним проследить". А вслух сказал,
— Недрыгайло руководит избирательным штабом Соболева, и в Калиновку приехал не случайно. Он что-то здесь вынюхивал.
— Плевать я хотел на всех этих шпионов, — буркнул Полубоярин, — с лекциями у меня все чисто. Есть разрешение на массовое лечение словом, со всеми мыслимыми печатями и подписями. В этом документе, кстати, записано, что я имею права заряжать целебной энергией мелкие предметы и сувениры.
— Ты мне мозги не суши, — оборвал Полубоярина Иван Иванович, — за измену Родине у нас, как в военное время в СССР, один вид наказания — расстрел через повешение. Усек, мордодел, питерский?
На следующий день Полубоярина молодой парень остановил в двух кварталах от ресторана "Три богатыря".
— Соболев вас ждет в другом месте. На углу остановите такси. Вас довезут.
Питерский мошенник оглянулся по сторонам, но видимой слежки не обнаружил. На углу он остановил первого, проезжавшего мимо таксиста.
— Я знаю, куда ехать, — произнес водитель, и резко развернув машину, поехал навстречу движения под запрещающие знаки. Через пятнадцать минут шофер затормозил у невысокой зеленой калитки. Полубоярин нажал на кнопку звонка. Дверь тут же отворилась, и его провели в уютный гостевой домик. В гостиной, за столом, накрытым на две персоны, сидел Соболев в строгом темно-коричневом костюме. Он протянул руку питерскому мошеннику и усадил напротив себя.
— Как устроились? Что успели посмотреть? — начал бывший премьер светскую беседу, разливая по рюмкам "Бастардо".
— Живу у друзей, а чтобы не терять квалификации — выступаю в клубах с лекциями, — скромно ответил Полубоярин.
— Вы работаете на Ворона? — резко сменил тон Соболев.
— Что вы, Сергей Васильевич. Ну, как вы могли такое подумать, чтобы я, потомок великого Пушкина, освящал своим присутствием избирательную кампанию коммунистов. Мои протеже господа Петров и Семенов. Милейшие люди, производственники. Всю свою жизнь посвятили газодобыче. А если их изберут в республиканский парламент, проведут голубое топливо не только своим избирателям, но и в другие населенные пункты. Они хотят оставить свой след в истории Тавриды, — с пафосом произнес Полубоярин обкатанные на митингах и собраниях слова.
— Скажите, пожалуйста, только без излишнего вранья, уважаемый Александр Сергеевич Полубоярин, с каких это пор тамбовская ОПГ занялась газодобычей на полуострове?
Питерский мошенник был готов к такому повороту в беседе. Он понимал, что бывший премьер мог через ментов установить его биографию в полном объеме, да и тамбовские особо не скрывали своего заказа.
— Мои протеже к тамбовской ОПГ не имеют никакого отношения. Честные труженики с незапятнанной биографией. Думаю, что ваши помощники ввели вас в заблуждение, уважаемый Сергей Васильевич.
— Но вас-то тамбовские бандиты на работу наняли? — не отставал Соболев.
— Может и тамбовские, но, скорее всего, этот человек представлял холодную Тюмень. Он попросил оказать содействие в продвижении его людей в парламент, — без каких-либо эмоций пояснил Полубоярин. В аэропорту меня встретили два имиджмейкера, с тех пор и работаю с ними.
— Кампания у вас знатная: один из сейлемовских бандитов, а другой поданевский.
— Я не интересовался их биографиями. Этим занимаются проверенные товарищи из отдела кадров и бдительных органов. Моя же задача на выборах ограничена устной пропагандой достижений и личных качеств Петрова и Семенова, что я и делаю.
— А вы интересовались, зачем им депутатские мандаты? Тамбовские деньги на ветер выбрасывать не привыкли, — задал главный вопрос Соболев.
— Насколько я понял, человек, затеявший эту бодягу, мечтает о строительстве на южном берегу собственного дворца. Это ваш будущий инвестор. Деньги у него есть, а вот разрешение на строительство ему не дали. Вот и решил он создать в парламенте фракцию инвесторов.
— Два голоса из ста ничего не решат, — покачал головой Соболев. — Ему проще было выйти на меня, когда я был премьером.
— Стратегия — это не мое, — расплылся в улыбке Полубоярин. — я всего-навсего имиджмейкер, который привык хорошо исполнять свою работу.
— И как же вы собираетесь протащить в депутаты этих никому неизвестных Семенова и Петрова? — поинтересовался Соболев. В сказку о строительстве на берегу моря собственного дворца тюменским олигархом он не поверил.
— А вот это уже коммерческая тайна, которую я не могу разглашать под страхом смерти. Вы же сами изволили заметить, что меня опекают не божьи одуванчики из общества защиты животных, а настоящие бандиты, способные на все.
— А вы бы не хотели поработать в моем штабе? — пристально посмотрел на Полубоярина Соболев. — У вас очень тонкое чутье на происшествия. Особенно удаются вам пожары и убийства.
— Вы преувеличиваете мои возможности, — расплылся в улыбке Полубоярин. Разговор для него становился весьма опасным. Накануне телепередачи привиделся мне большой костер в поле. Вот я и сказал в эфире о возможной беде, а убийство на картах выпало, которые разложила ваша землячка цыганка Аза.
— Я в это могу поверить, — улыбнулся в ответ Соболев, — а вот люди в погонах из угрозыска подобные предсказания квалифицируют, как пособничество в убийстве. Если вы не согласитесь с нами работать, то оставшееся время до выборов проведете в СИЗО. У вас есть две минуты для выбора.
— И в чем будет заключаться эта работа? — решил поторговаться Полубоярин. Местной милиции отправить его за решетку за предсказание вряд ли б удалось, но задержать, как бродягу, могли запросто.
— Меня интересует план ваших дальнейших действий, а также список, так называемых, имиджмейкеров, которых заслали на полуостров из России.
— Питерскую банду, работающую на вас, тоже включать в этот список или со своими вы разберетесь сами? — поддел Соболева Полубоярин. — Лично, я, здесь один, причем в моей истории, погоду делают местные мордоделы, а не залетные. Они себя считают большими знатоками предвыборных технологий. Хотя квалификация у этих уркаганов ниже среднего, но приходится мириться с подобным беспределом.
Полубоярин, не дожидаясь хозяина, сам наполнил бокалы вином и произнес тост за дружбу и полное взаимопонимание, закончив его весьма многозначительной фразой.
— С тамбовскими и тюменскими отморозками лучше дружить, чем враждовать. Вы помогите заказчику с разрешением на строительство дворца в заповеднике, а он вам за это голоса отдаст депутатов от нефтегазовой трубы. Нефтяной олигарх коммунистов так же люто ненавидит, как и вы, так что идеологических разногласий между нашими бандами лично я не вижу. Умные люди должны помогать друг другу, а не создавать проблемы.
После завершения деловых переговоров высокие договаривающие стороны перешли к светской беседе. Сергей Васильевич с дрожью в голосе повторил домашнюю заготовку о вырубленном винограде во времена горбачевского правления, о самоубийстве главного винодела Тавриды. Полубоярин сочувственно кивал головой и налегал на дармовое высококачественное вино, приобрести которое в обычном ялтинском магазине было невозможно. Потом они заговорили о Ленинграде, о будущем автономии и шансах Соболева вновь возглавить правительство.
Покинув гостеприимную обитель бывшего премьера, Полубоярин отправился на телестудию. От выпитого вина красноречия у предсказателя прибавилось, но говорить об очередном убийстве он отказался в категорической форме, пояснив Иван Ивановичу, что сидеть в тюрьме из-за их заморочек не желает, а вопросы с выборами утрясет с нужными людьми без особых проблем.
Иван Иванович тут же устроил допрос с пристрастием. Полубоярин после недолгого отпирательства признался, что встречался с бывшим премьером и в принципе договорился о дальнейшем сотрудничестве двух команд на взаимовыгодной основе.
— Соболев и кинуть может, — засомневался Иван Иванович. — Он человек несамостоятельный: чуть что, сдает своих людей без разбору, невзирая на прошлые заслуги.
А когда Полубоярин уехал на очередную лекцию в сельский клуб, Иван Иванович позвонил тамбовским и рассказал о предложении бывшего премьера. Тамбовские связались с заказчиком, и после долгих переговоров с Петренко, приняли решение о полезности продолжения контактов с Соболевым.
— Вы пообещайте бывшему премьеру нашу поддержку в будущем, если, конечно, он решит главный вопрос — о выделении земли под строительство дворца в заповедной зоне на берегу моря...
В то самое время, когда избирательные штабы кандидатов в народные слуги создавали немыслимые союзы и, втихаря, делили общенародную собственность, местные старики и старухи лихорадочно перелистывали бесплатные предвыборные газеты в холодных квартирах, выбирая для себя более симпатичного и менее вороватого на вид кандидата. Они, наивные, верили, что от их выбора еще что-то зависит, и заполненный бюллетень сможет повлиять на эту бесстыдную власть, ежедневно обворовывающую тех, кто в молодые годы возводил "Днепрогэс", поднимал из руин города и строил для своих детей светлое коммунистическое будущее.
История о том, как Семен Водкин кинул сразу шестерых кандидатов
А теперь оставим на время солнечную Ялту, где решил после трудов праведных заночевать бывший премьер-министр Тавриды Соболев. Я предлагаю перенестись, мысленно, в уездный город Н., где, к своему логическом итогу, подходила жестокая борьба за мандат в крымский парламент между господином Базаровым и его непримиримыми соперниками Непейпиво и мадам Скоробогатой.
До дня Х оставалась неделя. Уже были вылиты последние ушаты помоев и зловонного компромата на конкурентов, опубликованы в предвыборных газетах фотографии домов, дач и автомобилей, будущих слуг народа. Особым спросом у имиджмейкеров пользовались в эти дни "семейные" фото кандидата в депутаты в окружении местных и залетных бандитов, гомосексуалистов, лесбиянок и проституток.
Небывалую активность проявлял Василий Алибабаевич Пекарь. Каждую ночь он выходил с ведром зловонного клея на улицы города и украшал своими портретами афишные тумбы, деревянные заборы у строящихся зданий, автобусные и троллейбусные остановки. Его листовки можно было обнаружить и в салонах маршрутных такси, и в сберкассах, и даже в платных туалетах... Несколько раз Пекарю удалось прорваться и на экраны телевизоров, с важными сообщениями о пользе мидий и реформе жилищно-коммунальных контор.
Опросы общественного мнения показывали, что "кандидат от народа" с каждым днем повышал свой рейтинг, и его небывалая активность могла привести к победе. Не отставал от Пекаря и директор пивзавода Непейпиво. По совету Семена Водкина свою отечную физиономию он сделал лицом выпускаемой продукции. Все новостные передачи местного телевидения прерывались рекламой пива, которое с наслаждением вливал внутрь сам директор завода Непейпиво. Причем делал это он настолько высокохудожественно и достоверно, что местные алкаши с любовью копировали создателя народного продукта и так же "эстетично" причмокивали, и облизывали пустую кружку, как это исполнял новоявленный артист от пивной промышленности.
— Выгонят с работы, — шутил Непейпиво, — займусь серьезно этим делом и начну рекламировать не только слабоалкогольную продукцию, но и кое-что покрепче: водку "Мягков", "Гетьман" и шотландское виски.
Для того чтобы не пропустить ни одного появления своей физиономии на экране, он установил в директорском кабинете японский телевизор, тщательнейшим образом отрегулировал цвета, контраст и звук. Производственные совещания и планерки, теперь Непейпиво назначал на время выхода в эфир рекламы. При этом внимательнейшим образом следил за реакцией на показанные сюжеты своих подчиненных. Эту телепытку Непейпиво называл проверкой на лояльность к компании и лично к директору завода.
Мадам Скоробогатая старалась не отставать "от лидера рекламных продаж" и плотно оккупировала местную газету и четыре Fm-радиостанции, посредством которых активнейшим образом рекламировала свой универмаг, различные товары длительного пользования и себя, любимую.
И лишь только один Базаров строго соблюдал закон Аниарки о выборах в Верховный Совет автономии и выступал только в специальных предвыборных программах. Правда, вечерами, под покровом темноты в квартиры избирателей — пенсионеров и инвалидов, — приходили благодетели с подарочными наборами, составленными из прошлогодней муки, круп, подсолнечного масла. Кроме этого, в полиэтиленовом пакете находилось место и бутылочке водки "Столичной" еще доперестроечного разлива, упаковке печенья и маленькой баночке шпрот. К подарку прилагалась цветная открытка с портретом благодетеля, и листовка кандидата в депутаты Базарова.
Этот рекламный ход не одобрял залетный имиджмейкер Семей Водкин, но переубедить директора всех рынков так и не смог. Тот свято верил в подкуп избирателей, поддержку бывшего премьера Соболева и городского головы. Последний, правда, так и не определил своего отношения к кандидатуре господина Базарова. На совещаниях в горисполкоме не вспоминал о микрорынках, а самого директора ни разу не поднял, ни для разноса, ни для благодарности...
Столь непонятное отношение городского головы к проверенному кадру настораживало и местную знать: чиновников, предпринимателей и правоохранителей. Особенно четко улавливал невидимые сигналы прокурор уездного города Н., который верно служил городскому голове, изыскавшему сто тысяч долларов в городской казне для приобретения правоохранителю достойного жилья в элитной многоэтажке. Он даже обратился к мэру с вопросом, а не пора ли тряхнуть микрорынки и самого господина Базарова, рвущегося в депутаты. Но тот от прямого ответа ушел, оставив прокурора Саенко в глубокой задумчивости.
Правда, уже через неделю господину Саенко было не до Базарова. Литвин опубликовал в газете "Бей воров!" весьма интересные документы, рассказывающие о незаконном получении жилья прокурором и его неформальных, мягко говоря, связях с одним авторитетным вором-чиновником. После этих публикаций Саенко долго отписывался проверяющим, и поклялся на уголовном кодексе Аниарки засадить писаку в тюрьму лет на десять. К кровавой мести призывали и опущенные ниже плинтуса подлым редактором местные чиновники, братки, и прорвавшиеся к кормушке, расхитители государственного имущества
Единственным человеком, кого весьма устраивала сложившаяся в городе ситуация был городской голова Кирилл Андреевич Кондрашов. Местные журналисты по поводу и без повода славословили мудрого руководителя, рассказывали в своих репортажах о достижениях городского хозяйства и обещали небывалое количество туристов в будущем...
"Живущие от курортников" избиратели верили журналистам и клялись единодушно проголосовать за Кондрашова, его верных помощников, и... коммунистическую партию Аниарки. Всезнающие социологи, бывшие идеологи почившей в бозе компартии Советского Союза, разъясняли в своих наукообразных трактатах столь странное волеизъявление "отрыжкой прошлого", ностальгией по вареной колбасе за 2 руб. 20 копеек, дешевой качественной водки.
В отличие от Базарова, Семен Водкин был уверен в победе своего шефа и не обращал никакого внимания на социологические опросы и публикации в дерьмометах. У него было припасено свое секретное оружие: за десять дней до выборов был вновь снят с регистрации главный конкурент Базарова, офицер Петров. На этот раз суд посчитал незаконной благотворительную деятельность афганского фонда, снабжавшего инвалидов путевками в санатории и выделившем двум школам компьютеры.
По этому поводу заявитель, Василий Алибабаевич Пекарь и его адвокат Дурасова, закатили грандиозный банкет, во время которого всем желающим рассказывали, как им удалось снять с выборов обнаглевшего Петрова. Сидевший напротив сладкой парочки Семен Водкин глубокомысленно кивал в знак согласия, скрывая одну маленькую деталь: правильное решение суда обошлось Базарову в десять тысяч долларов.
Пока Пекарь праздновал свою победу над стопроцентно проходным офицером, Семен Водкин, от имени своего доверителя Базарова, подал в суд заявление с требованием снять с выборов сразу шесть кандидатов в депутаты. Оказалось, что, нарушив закон, они опубликовали предвыборные статьи в городской газете, одним из учредителей которой являлся горсовет. Это и было то секретное оружие, которое припас российский мошенник для конкурентов Базарова.
— Так ты же сам для них писал эти статьи? — удивленно поднял вверх брови Базаров, после того как ознакомился с материалами дела.
— За эту работу эти шестеро мне хорошо заплатили, за исключением конечно, Пекаря, которого пришлось финансировать из вашего кармана, — ухмыльнулся Семен Водкин. — Задача высококлассного мошенника состоит не в том, чтоб "кинуть" лоха на бабки. Это может сделать любой. Лох должен сам профинансировать свое "кидалово", и умолять мошенника, чтобы тот его кинул по полной программе. Лично я за собой никакой вины не вижу. Я помог уважаемым людям составить рекламный материал для городской газеты, договорился о его публикации с редактором, и проследил, чтобы кандидаты проплатили эту рекламу по установленным ставкам. Но произошла техническая накладка. Мне, иностранному гражданину, не было известно, о том, что в государственных СМИ Аниарки (а учрежденная горсоветом городская газета к таковым и относится) нужно выделять для рекламы равное по площади место всем кандидатам. Этот нюанс должны были знать уважаемые кандидаты в депутаты. Но оказалось, что они весьма поверхностно ориентируются в законодательстве родного государства.
И что удивительно, — продолжал Семен, — меня в нелояльности заподозрила даже всеобщая любимица Мария. Она наверняка стучала вам о моем некорректном поведении в отношении своего хозяина. Единственная просьба: сразу же после положительного решения суда я должен буду покинуть уездный город Н., чтобы не дразнить униженных и обесчещенных кандидатов в народные слуги.
— За этот кидок Непейпиво и Скоробогатая могут расплатиться весьма щедро, — расхохотался Базаров. Он представил, какими будут физиономии у его противников, когда те услышат вердикт суда.
30 марта в 23 часа суд принял единственное правильное решение, и на законных основаниях снял шестерых кандидатов в депутаты с выборов за грубое нарушение законов независимой державы. Понятно, что времени для обжалования этого решения у них уже не было.
Подчиняясь решению суда, председатель окружной избирательной комиссии дала команду вычеркнуть шестерку нарушителей из заветного списка.
В 23. 30 Базаров устроил банкет в гостином домике обкома партии. На стол он приказал выставить коллекционное вино "Черный доктор", 50-летний "Мускат" и кое-что еще из раритетов, хранившихся в подвалах винзавода "Магарач". Почетное место на этом званом ужине Базаров выделил Семену Водкину. Поднимая первый тост, он укоризненно посмотрел на Марию, и произнес с большим чувством:
— Признаюсь сразу, что ни я, ни некоторые члены избирательного штаба не верили в звезду нашего российского специалиста по... — он запнулся, подбирая нужное слово, но потом, махнув рукой, продолжил, — по мошенничеству в особо крупных размерах на ниве народного волеизъявления. И оказались не правы. Наш российский гость совершил настоящее чудо. Ему удалось в последний момент снять шестерку дебилов, которые посмели тягаться на выборах со мной — директором всех городских рынков. Причем сделал он это, что очень важно, на вполне законных основаниях. Теперь наши конкуренты рвут на себе волосы и подсчитывают убытки, а мы с легким сердцем примем участие в победоносных выборах. Как вы, наверное, помните, наш главный конкурент Петров был снят с выборов, стараниями уважаемого имиджмейкера, еще неделю назад за подкуп избирателей.
За столом одобрительно зашумели члены избирательного штаба и директора самых крупных торговых точек, размещенных на микрорынках Базарова.
Семен Водкин встал со своего места, промокнул платочком сухие глаза и с чувством поблагодарил своих новых друзей за содействие в борьбе за истинное процветание торговой элиты города.
— К сожалению, я не смогу присутствовать на завтрашнем банкете победителя, — скромно продолжил он, — но уже сегодня я присоединяюсь к тосту за нашего кристально честного депутата Верховной Автономной Республики Таврида, уважаемого человека с большой буквы, патриота страны и этого города господина Базарова.
Гости захлопали в ладоши, подняли бокалы, и выпили за здоровье будущего депутата. После легкой закуски на стол подали горячее в виде жареных поросят молочно-восковой спелости.
В час ночи Семен Водкин распрощался с гостями и, получив от Базарова конверт с причитающимся ему гонораром, сел в иномарку, которой управляла Мария.
— И куда мы едем? — спросила женщина имиджмейкера.
— Не позже, чем в шесть утра я должен пересечь российско-украинскую границу. Мне бы не хотелось встречаться с облапошенными индивидуумами на их территории.
Мария нажала на газ и пятисотый "мерс" понесся в сторону паромной переправы. Ровно в шесть ноль-ноль Семен Водкин, поцеловав в губы обольстительную Марию, которую так и не смог соблазнить, навсегда покинул солнечный полуостров.
Но рассказ о Семене Водкине был бы неполным, если бы автор забыл осветить в своем произведении неожиданную встречу на плывущем к российскому берегу пароме со знаменитым питерским астрологом Вадимом Полубоярином. Тем самым Полубоярином, которого Семен Водкин в пересыльной тюрьме именовал графом де Лонжероном, а надзиратели и вертухаи УЯ-ЮЗ-15-45 почему-то называли Александром Сергеевичем Кузнецовым, осужденным народным судом за мошенничество к весьма длительному сроку изоляции от облапошенных им граждан Великой России.
— Однако, здрасте, — расшаркался перед графом де Лонжероном Сергей Водкин, — похоже, что и вы решили сделать ноги накануне решающей битвы за депутатские привилегии?
— Отнюдь, отнюдь, сказал граф графине, и поимел ее прямо на подоконнике, — рассмеялся Полубоярин.
— А за стеной ковали железо, — продолжил старый анекдот о соцреализме Семен Водкин, — так что вас привело на этот богом забытый паром?
— Исключительно любовь к искусству. Вы же знаете, мой принцип, уважаемый, если не ошибаюсь, господин Водкин.
— Как же, как же: главное в нашем деле — вовремя смыться.
— Что я и сделал, — расплылся в улыбке Полубоярин, — я полагаю, что именно сейчас в нейтральных водах мы могли бы отметить нашу неожиданную встречу.
Давние друзья спустились в каюту-бар, попросили сервировать стол на две персоны и разлив по рюмкам коллекционное крымское вино, предались воспоминаниям о весьма удачно проведенной работе с крымскими избирателями.
— Весь вчерашний день с церковных амвонов и всех телестанций Крыма попы, независимые журналисты и ведущие крымские политики призывали голосовать за кандидатов от нефтегазовой трубы. К этому хору присоединился, по моей просьбе, конечно, и бывший премьер-министр автономии Соболев.
— И сколько ты ему забашлял за участие в пиаровской акции? — кинув в рот черную маслину, спросил Семен.
— Сущие пустяки, — усмехнулся Полубоярин, — я ему помог выпутаться из весьма неприятной истории, связанной с залетными артистами из Питера. Ребятишки прорекламировали Соболева на своих концертах, а конкуренты тут же в суд заяву.
— И ты, как честный человек "зарядил" судью? — подсказал продолжение этой истории Семен Водкин, который во время выборов весьма плотно работал с судейским корпусом.
— Ни в коем случае. Суд — это святое. Тем более что у конкурентов там было все схвачено. Я поступил проще: направил братков по квартирам к членам комиссии с весьма незначительной суммой и интимным разговором о будущем их детей, жен и дальних родственников. Столь неформальный разговор их несколько озадачил. Оказывается, эти члены не могли даже предположить, что за бывшего премьера агитировать приедут бритоголовые отморозки из "сейлема". Понятно, что после такой предварительной работы никто из них не решился исполнить предписания суда о снятии моего подопечного с выборов.
— С братками и дурак сработает на "пять", а вот ты попробуй с дебилом Пекарем сделать выборы в уездном городе Н.! Тут пришлось мозгами пошевелить по полной программе, — Семен Водкин пригубил вино и пересказал ему в подробностях всю свою предвыборную эпопею.
— Неплохо придумал ты с этой шестеркой, да только все это мимо цели, могу поспорить, что твой Базаров профукает выборы с разгромным счетом, — покровительственно похлопал по плечу Семена Полубоярин.
— Чего ты несешь, кому он прохлопает? — возмутился Семен. — Да у него из реальных конкурентов остался только Кулинар, которого мы мочили перед выборами, как последнего гада. Он, если верить нашим листовкам и пидор, и спидоноситель, и голубой, и вор, и растлитель малолеток...
— Кулинар в этой истории отдыхает. У него ни бабок, ни харизмы. Базаров проиграет Петрову, афганцу, — расхохотался Полубоярин.
— Так мы ж его через суд с выборов сняли, — удивился Семен, — решение окончательное.
— А апелляционный суд вчера в 22 часа восстановил в правах отставного майора, так Соболев с Кондрашовым решили. Не нравится им твой Базаров. О нем же и в газете "Бей воров!" в последнем номере статья появилась. А это, батенька, особый знак.
— Ты чего-то не то несешь, — покачал головой Семен. — Литвин двух начальников из контрольного управления уделал по полной программе. Это что тоже по заказу Соболева? Они ж кореша с бывшим премьером неразлучные.
— В политике друзей не бывает, батенька, а есть попутчики и оппоненты. Так вот, эти контролеры провинились перед Соболевым после того, как его с должности сняли. Они что-то не так проверили. Вот и ответил премьер своим корешам закадычным весьма существенно. Так что депутатом твоего округа будет офицер Петров, а не торгаш Базаров. Вовремя ты смылся, а то не видать бы тебе не только гонорара, но кой-чего посущественнее. Политика, брат, дело темное но, как оказалось, весьма выгодное. Предлагаю объединить усилия в этом грязном и весьма дурно пахнущем деле. Создадим контору "Рога и копыта", счет в банке откроем и пойдем чесать Россию вдоль и поперек. Страна у нас большая, выборы каждый месяц. Деньги лопатой грести будем и никакого тебе криминала, мошенничества и воровства. Уважаемыми людьми станем.
В этот момент паром причалил к порту "Кавказ".
— А почему бы и нет! — закричал весело Семен Водкин, — сегодня жулики и аферисты весьма востребованы как властью, так и ее многострадальным народом.
Мошенники ударили по рукам и степенной походной стали подниматься вверх по трапу. Поднявшееся из-за горизонта ласковое весеннее солнце обещало двум прохиндеям веселую и сладкую жизнь!