Авантюрный роман
Марк Агатов
4. Премьер — министр и питерский мошенник!
Книга первая.
СЕМЕН ВОДКИН — ИМИДЖМЕЙКЕР
Вместо предисловия
1. Семен Водкин приступает к работе.
2. Офицера обезвредит суд
3. Неудачное предсказание
4. Премьер — министр и питерский мошенник!
5.Вася пекарь идет в суд
6."Ударим сексом по избирателям"
7. Бывший премьер спасает президента
8. Предвыборная дегустация натурального русского продукта
9. Прогнозы Полубоярина
10.Базаров и бывший крымский премьер
Книга вторая.
ПРОВАЛ ОПЕРАЦИИ "ПРЕЕМНИК"
Ночной визит Консультанта или мистическое предисловие
1. Визит Кальсонера
2. "Коту Бегемоту — звания Героя я не присваивал".
3. Биополитик Неофауст открыл глаза на демонстрантов.
4. Марат Барский на украинском майдане
5. "Мордоделы — мошенники" на Киевском майдане.
6. Крымский премьер уходит в оппозицию
7. "Даешь, остров Крым!"
8. Финал операции "преемник".
9. Последний день Помпеи
— Все в мире относительно, — изрек однажды знаменитый ученый. Это открытие хоть и имело эпохальное значение, но не могло повлиять на человека так сильно, как ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ. И действительно, если посмотреть здраво на человеческую жизнь, то состоит она из цепочки совершенно случайных встреч, расставаний, происшествий. Ну, скажите честно, кто бы мог предположить, что в этот вечер судьба, случай или высший разум, который управляет людьми на этой земле, сведет в одном самолете бывшего полуостровного премьер-министра — Сергея Васильевича Соболева, с патентованным мошенником, лжеастрологом, неоднократно судимым Вадимом Полубоярином, известным также в милицейских кругах под кличкой граф де Лонжерон.
Свое появление в самолете граф мог бы объяснить охотой к перемене мест, поездкой на курорт, и даже открытием турфирмы. Но все это было бы банальным враньем. Наш герой решил лететь на юг после того, как его со скандалом и навсегда, изгнали с питерского телевидения по указанию мэра Санкт-Петербурга господина Яковенко. Того самого Яковенко, у которого гостил бывший премьер-министр Соболев. Астролог Полубоярин, известный также и под фамилиями Кузнецов и Петров -Голодрыщенко, на сей раз, при знакомстве с соседом по креслу в салоне первого класса аэрофлотского самолета, предъявил визитную карточку, на которой золотыми вензелями было выведено всего три слова — Пушкин Александр Сергеевич. Эти визитки он приобрел "для прикола" в подземном переходе на Невском, и вначале даже не думал использовать их "для работы", но, усмотрев перед собой очередного лоха-толстосума, решил выдать себя за дальнего родственника российской знаменитости.
— Александр Сергеевич Пушкин, — удивился Соболев, изучив визитку.
— Полный тезка своего знаменитого родственника, — скромно потупил очи Полубоярин, — можно сказать, правнучатый племянник. Соболев оценивающе осмотрел осанистого мужчину с густой, черной, любовно ухоженной бородой.
— Моя фамилия Соболев, — представился коротко бывший премьер, — лечу домой, на Родину. А вы к нам в гости или работать?
— Хотелось бы пройти по пушкинским местам, — ушел от прямого ответа Полубоярин, — подышать морским озоном, набраться живительной энергии. В свое время полуостров вдохновил моего венценосного предка на гениальные стихи о ханском дворце, фонтане слез...
— Места у нас действительно изумительные, — подхватил беспроигрышную тему Соболев, а сам, тем временем, подумывал, каким образом можно было привлечь к избирательной кампании пушкинского потомка. Эти же мысли одолевали мошенника Кузнецова и по совместительству Петрова-Голодрыщенко. На полуостров он ехал не просто так, а по заданию известной нефтяной кампании "Петренко-Петрролиум". В договоре, который он подписал за час до вылета, было записано, что он, господин Кузнецов, обязуется провести в Верховный Совет двух кандидатов от нефтяников Сибири для лоббирования их интересов на территории автономной республики.
Началась эта история вполне обычно для господина Петренко. В час ночи он вызвал к себе в офис начальника службы безопасности фирмы Константина Дьяченко — двухметрового детину с выбитым во время разборки левым глазом. Его кличка соответствовала фамилии и была короткой, как выстрел из пистолета "ТТ" — Дьяк.
Хозяин и главный охранник понимали друг друга с полуслова — особенно в тех случаях, когда надо было устранить конкурента или соратника по добыче нефти. Но на этот раз Дьяк был обескуражен. Впервые за время своей безупречной работы в фирме он не знал, как выполнить, казалось бы, простое задание из-за того, что не мог перевести на русский иностранное слово имиджмейкер.
На первых порах он предлагал эту работу карточным шулерам, наперсточникам и даже аристократам преступного мира — карманным ворам (настоящим высококлассным профессионалам, а не наркоманам, которые шарили по карманам в общественном транспорте в надежде заработать на очередную дозу). Однако ни карманники, ни карточные шулера менять свою "профессию" даже на время категорически отказывались. Они не имели понятия, чем занимается имиджмейкер, а инструкции Дьяка были какими-то путанными. Он говорил, что его шеф хочет при помощи различных трюков пропихнуть в полуостровной парламент своих людей. Но как это сделать и в чем заключаются "трюки", не знал и сам. Игровые, чтобы отвязаться от Дьяка, послали его в Питер, сунув под нос газету бесплатных объявлений, где на восьмой странице был опубликован номер телефона экстрасенса-имиджмейкера. Перед поездкой в Северную столицу Дьяка в течение часа инструктировал лично Петренко.
— Я сам родом с Аниарки, — начал издалека шеф. — Там нет таких диких холодов, как здесь. И в конце жизни хотел бы пожить в тепле и на берегу моря, в белоснежном мраморном дворце и чтобы парадная лестница брала начало с морского причала, к которому была бы пришвартована океанская яхта с алыми парусами. Ты проникнись этой идеей, проникнись! Это очень важно: дворец из белого мрамора со львами и белоснежная яхта с алыми парусами. Деньги у меня на все это есть, нужно только получить пару гектаров земли у моря и разрешение на строительство.
До того, как дать задание Дьяку, Петренко уже пытался прикупить землицы у самого моря. "Зарядил" местных чиновников очень хорошими деньгами и выделил немалые по местным масштабам деньги на "решение вопроса в парламенте". Чернильные души деньги с благодарность взяли, а вот провести в жизнь решение не смогли. Оказалось, что выделение землицы у моря держит под и контролем лично премьер-министр. А на него "выходов" у Петренко не было.
Саму же идею с выборами в парламент подбросила редактор местной газеты Лариса Абрамян, у которой на полуострове сохранилась частная квартирка, и она каждый год проводила там отпуск. Так вот эта дама после третьей рюмки коньяка и предложила Петренко прикупить пару депутатов. Сама Лариса в гости к Петренко приходила нечасто, хоть она и была уже в четвертый раз свободной от семейных уз. Занималась любовью со своими спонсором, как говаривал Петренко Дьяку, без огонька, словно выполняла некую постылую работу. Также вела она себя в постели и со своим бывшим горячим южным мужем Арменом, что в конечном итоге и привело к разводу. Правда, Лариса винила во всем Армена, который за последние годы сибирской жизни спился и был ни на что не способен. Петренко "сексуальное равнодушие" Ларисы раздражало, но эту связь обрывать он не спешил. Временами хитрая Лариса подбрасывала ему неплохие идеи, да и информацией о местных начальниках она всегда "вовремя делилась". Причем это были не обычные "кухонные сплетни", а весьма специфический компромат. Петренко подозревал Ларису в связях с местным фээсбэшником, но каких-либо, реальных доказательств у него не было. Он даже поручил Дьяку "пробить" Ларису по ментовским учетам, но тому разнюхать в "конторе" ничего не удалось.
Настырный Дьяк на этом не остановился и послал своих людишек вслед за Ларисой на полуостров. А вот оттуда они привезли весьма интересную информацию. У себя на Родине российская журналистка была весьма активна. Посещала друзей, знакомых... Кроме этого, ее дважды засекли на одной из конспиративных квартир местной спецслужбы, но "проколол", на все сто процентов ее, пятидесятилетний журналист Марат Барский, работающий собкором московской газеты "Наше дело". Он занимался журналистскими расследованиями "заказных" убийств и был весьма осторожен в контактах. Так вот, Лариса напросилась к нему в гости потрепаться о прошлом, но обычной болтовней о бурной юности и размеренной устойчиво-холодной жизни в Сибири не ограничилась, а стала расспрашивать его о "заказных" убийствах, пытаясь узнать, кто же из ментов сливает информацию журналисту.
Понятно, что подобный интерес коллеги из России не остался незамеченным, и Марат из комнаты провел ее на кухню, подальше от лежащей в коридоре дамской сумочки поздней гостьи. И тут-то Лариса, как говорят зэки, "запорола косяк". Она взяла сумочку с собой и положила на колени. Марат повторил "непринужденные перемещения" по квартире и еще два раза Лариса брала с собой дамскую сумочку. Дело в том, что молодой опер, который был на связи с "иностранной стукачкой", во время инструктажа говорил ей, что диктофон пишет хорошо только с близкого расстояния...
Проводив гостью, Марат резко оборвал с ней контакты. Лариса несколько раз ему звонила домой, но от дальнейших встреч он отказывался, а в беседе с "патентованным стукачом", о связях которого с "конторой" был оповещен в свое время бывшим опером, бросил вскользь, что встречался с Ларисой, и тут стукач Саша проявил весьма активный интерес и стал выяснять подробности их беседы. Марат рассказал историю с сумочкой, посмеялся над зеленым опером и... через несколько дней в местной газете опубликовал рассказ о приключениях Ларисы на Родине, заменив одну букву в ее девичьей фамилии — Андрюшина.
На получение этой информации Дьяк затратил тысячу долларов, еще тысячу он положил в свой карман, удвоив после доклада Петренко сумму потраченных средств.
— А какое гражданство у Ларисы? — переварив доклад Дьяка, уточнил Петренко.
— Она живет здесь по паспорту незалежной державы, так что "измену Родине" ей не подошьешь, а шпионаж в пользу иностранного государства при желании можно было б и рассмотреть нашим бдительным органам, — стал размышлять вслух Дьяк, с опаской поглядывая на Петренко. Он боялся, что тому может взбрести в голову более радикальное решение проблемы. А убивать Ларису Дьяк, который тоже иногда пользовался ее сексуальными услугами, не хотел.
— Скажи-ка мне, а не стучит ли Лариса в нашу "контору"? — продолжил беседу Петренко,
— Учитывая, что она "конченая дура с диктофоном", то здесь бы давно прокололась, но у меня никакой информации о ее контактах с операми нет. Года два назад набивалась Лариса в любовницы фээсбэшному майору Иванцову, но он ее послал подальше после первой ночи.
— И Иванцов там побывал, — недовольно скривился Петренко.
— Она тогда еще с Арменом жила и пока тот в командировке больных на буровой лечил, гульнула с тремя начальниками... Но это был всего лишь экспромт одноразовый. И до развода Лариса держала фасон, как говорят. А уж после суда, когда она стала официально четвертый раз не замужем, пришла на интервью к тебе... — уставившись в пол, пробормотал чуть слышно Дьяк.
— Опасная дамочка, — покачал головой Петренко. — Тошнит меня от стукачей. Она же, может о моих делах сливать информацию чекистам Аниарки, а те, в качестве жеста доброй воли, сбросить эту компру в Москву.
— Теоретически возможно, — засомневался Дьяк, — а практически твои земляки на это не пойдут, чтоб "не палить" особо ценного агента. Хотя после прокола с Маратом они могут принять любое решение.
— И что ты предлагаешь? — Петренко пристально посмотрел на Дьяка.
— Можно, конечно вопрос закрыть, организовав несчастный случай в тундре, скажем, как с твоим первым замом. Заглох вездеход во время пурги и человек замерз навсегда. Можно "грабителей" нанять или бакланов, которые грохнут Ларису "при вскрытии мохнатого сейфа".
— Изнасилование, что ли? — недовольно уточнил Петренко.
— ... с последующим убийством. Недавно откинулся из "крытой дурки" один сексуально озабоченный шизофреник, бабы его игнорируют.
— Погоди! — оборвал резко начальника службы безопасности Петренко. Мысль о том, что его любовницу изнасилует перед смертью какое-то выжившее из ума ничтожество, до глубины души возмутило хозяина нефтяной компании. — Лариса, конечно, тварь, но убивать мы ее не будем. Она же нам пока ничего плохого не сделала. А нельзя ли использовать ее связи с "конторой" для того, чтобы прикупить землицы под дворец у моря?
Дьяк попытался скрыть от хозяина удовлетворение от проведенной беседы. Он знал, что Петренко не перенесет варианта с изнасилованием собственной любовницы из-за своей патологической ревности. От жены и многочисленных любовниц он требовал "чистоты в отношениях" и, как прирожденный куркуль, не позволял им иметь "потусторонние связи". Женщины клялись Петренко в вечной любви, но втихаря бегали к более молодым любовникам, чтобы получить "разрядку по полной программе". Следом за ними шел Дьяк и "документировал" грехопадение любовниц Петренко, после чего этим дамам приходилось ублажать еще и самого Дьяка, невзирая на все его физические недостатки. Однажды Дьяку удалось затащить в постель даже супругу Петренко, которую он подловил во время акта с молодым сантехником в ее собственном доме. Петренко дал Дьяку ключи от дома, чтоб тот привез на работу какие-то документы. Жена же Петренко в это время должна была быть на работе. Дьяк бесшумно открыл дверь и в гостиной увидел сцену грехопадения сорокалетней Натальи Михайловны в неумелых руках семнадцатилетнего сантехника-пэтэушника. Дьяк изгнал совратителя из дома, а сам тут же продолжил прерванное действо с деморализованной супругой шефа, но уже не в гостиной, а на кухне, где она пыталась оправдать свой поступок изменами и грубостью супруга.
Отбросив в сторону воспоминания о своих сексуальных похождениях, Дьяк, изобразив на лице озабоченность, высказал сомнение по поводу дальнейшего сотрудничества с Ларисой и предложил Петренко держаться от нее подальше.
— Хорошо, Ларису я отошью ненавязчиво, — согласился Петренко. — А как тебе идея с покупкой двух депутатов? Кстати, кандидатов я уже нашел. Оба работали Сибири на нефтедобыче, сейчас строят АЗС в Аниарке. Их можно перебросить на полуостров.
— Но кто будет голосовать за залетных? — засомневался Дьяк, — их же там никто не знает.
— В этом-то и вся проблема, — понизил голос до шепота Петренко. — Здесь-то за водку электорат покупали, а там ситуация не просчитана. Нужен столичный имиджмейкер, чтоб он смог раскрутить наших кандидатов перед выборами. Это — первое. А еще поработай с тамбовскими, у них должны быть выходы на местных бандитов... Без "крыши" надежной там делать нечего.
— Я попробую, — неуверенно произнес Дьяк, — с тамбовскими у нас проблем не будет, но полуостров недавно здорово подчистили. Сейлемовские — по тюрьмам, поданевских — расстреляли. Серьезной публики там не осталось...
— Короче, — резко оборвал подчиненного Петренко, — делай, что хочешь, но чтоб два депутатских мандата у меня были. А за Ларисой понаблюдай... Если будет проявлять нездоровую активность, напомни, что у нее сынок есть, да мама одна живет в квартирке за картонной дверью. И еще пусть твой имиджмейкер прикинет, как потом мы сможем поэффективнее продать два голоса, чтобы нам с землей без напряга вопросы порешать у моря.
Дьяк по совету уголовников связался с питерским мордоделом и уже через несколько часов подписал контракт об оказании имиджмейкерских услуг с Полубоярином, выделил ему аванс на раскрутку и проводил до трапа самолета. В аэропорту Полубоярина должны были встретить два местных спеца. Тамбовские заверили Дьяка, что эти двое "канали под политиков", терлись в Верховном Совете, "давали советы" самому спикеру кого и как "замочить" на выборах...
— Люди надежные, за каждым с пяток "заказных" убийств будет. За имиджмейкером твоим присмотрят лучше, чем ФСБ, да и с выборами помогут. У них там и сегодня "все схвачено".
Отправив Полубоярина, Дьяк в тот же вечер чартерным рейсом вылетел обратно в Тюмень.
А теперь вернемся на борт самолета, в котором продолжали свой неблизкий перелет бывший премьер-министр Соболев и мошенник "всесоюзного масштаба" Полубоярин, который представился соседу по креслу непонятно для чего Александром Сергеевичем Пушкиным. Полубоярин для того, чтобы убедить собеседника в своем "высоком происхождении", декламировал стихи прадеда, пересказывал его биографию, делая упор на малоизвестные широкой публике детали.
Соболев, который вначале весьма недоверчиво отнесся к заявлению незнакомца о его родственных связях с Пушкиным, к концу перелета уже на 90% был уверен, что ему посчастливилось встретиться с настоящим высокообразованным потомком поэта. Полубоярину в этом помогли его прирожденное искусство оратора и двухлетнее общение с доцентом кафедры филологии МГУ Петровым, который отбывал вместе с ним в одном бараке наказание за совершенное в Москве ДТП со смертельным исходом. Юрий Дмитриевич был как раз пушкинистом и вечерами просвещал своего соседа по нарам в этом вопросе. Он подарил Полубоярину копию своей кандидатской диссертации, которую теперь весьма убедительно и цитировал непревзойденный мошенник граф де Лонжерон".
Соболев мошенника заинтересовал тем, что тот еще недавно "занимал весьма заметный пост в структуре исполнительной власти", и собирался выставлять свою кандидатуру на предстоящих выборах в депутаты Верховного Совета. В знак особой признательности Соболев подарил А.С. Пушкину свой предвыборный продукт: "Расследование: предложение крымского премьера", а взамен получил от внучатого племянника великого русского поэта путеводитель по пушкинским местам.
В аэропорту мошенник и бывший премьер-министр вышли в город через ВИП-зал, обоих у входа ожидали люди в черных костюмах. Одного из встречавших Полубоярина Соболев узнал — им оказался бывший секретарь обкома, а ныне независимый политолог Проскурин. Второй был менее известен, хотя физиономии его он частенько мог лицезреть в зале заседаний Верховного Совета. Соболев перед расставанием вручил Полубоярину свою визитную карточку, на которой была надпись "Премьер-министр Правительства".
— Новую еще заказать не успел, — улыбнулся Соболев, — после выборов займусь. По служебным телефонам не звоните, а мобильный и домашний к вашим услугам.
— После выборов я вам по служебным позвоню, — уловил смущение и тайные желания Соболева Полубоярин, — я так полагаю, что вы еще вернетесь на второй этаж Совмина в свой кабинет.
Соболев крепко, по-мужски, пожал руку предсказателю и направился к своей машине. Ему очень хотелось, чтоб это предсказание питерской знаменитости сбылось, как можно быстрее.