Авантюрный роман
Марк Агатов
7. Бывший премьер спасает президента
Книга первая.
СЕМЕН ВОДКИН — ИМИДЖМЕЙКЕР
Вместо предисловия
1. Семен Водкин приступает к работе.
2. Офицера обезвредит суд
3. Неудачное предсказание
4. Премьер — министр и питерский мошенник!
5.Вася пекарь идет в суд
6."Ударим сексом по избирателям"
7. Бывший премьер спасает президента
8. Предвыборная дегустация натурального русского продукта
9. Прогнозы Полубоярина
10.Базаров и бывший крымский премьер
Книга вторая.
ПРОВАЛ ОПЕРАЦИИ "ПРЕЕМНИК"
Ночной визит Консультанта или мистическое предисловие
1. Визит Кальсонера
2. "Коту Бегемоту — звания Героя я не присваивал".
3. Биополитик Неофауст открыл глаза на демонстрантов.
4. Марат Барский на украинском майдане
5. "Мордоделы — мошенники" на Киевском майдане.
6. Крымский премьер уходит в оппозицию
7. "Даешь, остров Крым!"
8. Финал операции "преемник".
9. Последний день Помпеи
В отличии бывшего премьера Соболева, Василий Алибабаевич Пекарь не верил ни в какие книги, он считал, что результаты выборов зависят от более простых вещей: водки, пшена, ношенных американских тряпок и подлости. А к этой мысли его подтолкнуло посещение… церкви. Однажды воинствующий атеист, воспитанный на правильных коммунистических идеях бывший начальник жэка под давлением коллег по бизнесу и местных бандитов посетил храм, постоял там со свечой в руках и даже весьма неумело осенил себя крестом. На большее Пекаря не хватило. Прямо из церкви он рысью побежал в гастроном, купил водку и напился до бесчувствия. Вот так неадекватно на него повлияло общение с Богом.
Местный священник Никодим, узнав от прихожан о странной реакции Пекаря на церковную службу, дабы успокоить паству, заявил однажды, что в Пекаря вселился бес, который и портит ему жизнь. Он даже предложил Василию Алибабаевичу пройти обряд очищения от скверны, чтобы изгнать из его организма представителей потусторонних сил, но Пекарь от этой процедуры отказался, испугавшись, что вместе с бесом у него пропадет и желание пить народный напиток, и он тогда помрет кающимся трезвенником.
— Лучше умереть запойным алкашом, чем трезвенником-язвенником, бормотал он, наполняя поутру стакан украинской горилкой, купленной на предвыборные деньги. Часам к одиннадцати Пекарь, чисто выбритый, обильно опрысканный одеколоном и дезодорантами, выходил в свет. По указанию Семена Водкина Василий Алибабаевич до самого вечера должен был вести предвыборную агитацию самых продвинутых слоев электората. Начинал он это действо с беседки у дома 33 по пр. Победы. Завсегдатаями этого ветхого строения были местные пенсионеры-доминошники. Здесь Пекаря очень уважали. Еще бы, он оказался единственным кандидатом в слуги народа, который не пожлобился, и купил им новые костяшки домино, да ни какие-нибудь ширпотребные из черной пластмассы, а настоящие, сделанные из кости неведомых животных: то ли слонов, то ли мамонтов... Исходный материал определил после долгого и тщательного изучения пекарского подарка дед Михей. Этому народному умельцу доминошный люд верил безоговорочно, потому что он всю свою сознательную жизнь проработал во вторсырье сборщиком всяческого ненужного людям барахла и очень хорошо разбирался в отходах человеческой жизнедеятельности. Причем часть собранного мусора дед Михей тащил домой, приспосабливая для всяких коммунальных нужд. Однажды ему, удалось спереть из "вторсырья" несколько кусков цветной пластмассы, которая впоследствии украсила доминошное поле брани.
Но не только за новый комплекс домино уважали Пекаря обнищавшие до предела пенсионеры. Путь к их сердцам он нашел, конечно же, через национальный русский продукт — "Московскую" водку. Предусмотрительный Пекарь приносил с собой не только водку, но и пластиковые одноразовые стаканчики, которые в течении дня использовались многократно игроками обеих команд.
Успеху избирательной кампании Пекаря способствовало и тонкое знание психологии электората. Свои предвыборные речи он начинал только после третьего тоста, и заканчивал на восьмом, — в тот самый момент, когда охмелевшие от дармовой выпивки пенсионеры падали, словно перезревшие груши, под стол и уже никак не реагировали на выступление кандидата в депутаты.
Сама же предвыборная речь Пекаря изобиловала всяческими народными изречениями, в которых обильно было представлено слово "мать". Василий Алибабаевич рассказывал пенсионерам о том, как героически он трудился во блага народонаселения на посту жэковского начальника во времена горбачевской перестройки, как ему удалось создать самое экологически безвредное предприятие по добыче мидий, ненавязчиво упоминал и о своих друзьях в различных слоях общества — от местных бандитов-рэкетиров до министров украинского правительства и посла Франции, через которого он хотел завалить крымскими мидиями французских гурманов.
Пенсионеры, потреблявшие в последнее время в пищу исключительно картошку и рис, весьма неодобрительно отзывались об извращенцах французах, обжирающихся улитками, пресноводными гадами и морскими мидиями.
— Да если б у меня были в кармане настоящие деньги, неужели я, потомственный труженик вторсырья, стал есть мерзких зеленых болотных жаб, — надрывался дед Михей, демонстрируя всем своим видом небывалое превосходство над отсталой французской нацией. — Да у нас этих лягушек на Чокраке тысячи миллионов, но не один самый голодный пенсионер не опустился до уровня презренных французов и не стал их ловить для борща. А улиток на виноградниках... Да этой слизи тысячи тонн и никто, заметьте, никто, даже самый последний бомж не жрет их ни сырыми, ни твердокопчеными.
Пекарь в первый день общения попытался оспорить это устойчивое заблуждение, но был опозорен собутыльниками, которые заподозрили его в пищевых извращениях и даже стали за глаза презрительно обзывать своего благодетеля французом.
Осознав, что электорат уездного города Н. еще не готов к "пищевой французской революции", уже на следующий день Пекарь из сторонника лягушатников превратился в ярого критика всего французского, припомнив вчерашним деловым партнерам и поход Наполеона на Москву, и взятие Бастилии, и почему-то французских проституток, от которых по всей Европе пошел СПИД. Правда, с последним обвинением согласились не все. Вездесущий дед Михей заявил прилюдно, что французские распутные дамы ничем не хуже наших проституток, а СПИД пошел вовсе не от французов, а от обезьян в Африке. Причем "заразиться этой заразой можно не только во время педерастических актов, но и обжираясь африканскими бананами".
— Поэтому я и не покупаю это заморское лакомство ни себе, ни внукам! — подвел итог дискуссии почетный вторчерметовец.
Пекарь хотел возразить и развеять очередное заблуждение, но оказалось, что теория передачи СПИДА через банан весьма популярна у доминошников. Они связывали особо опасную болезнь с Африкой потому, что лакомство обезьян было не но карману пенсионерам.
— Это во-первых, — тыкал пальцем в потолок беседки всезнающий Михеич, — а во-вторых, болезнь пошла от обезьян, а они скачут по банановым деревьям, жрут плоды, а те, что остаются на дереве, орошают своими экскрементами, и они становятся заразными. Об этом говорила врачиха из санэпидстанции по телевидению. И советовала перед употреблением бананы обдавать кипятком из чайника, чтобы африканскую заразу смыть в канализацию. Это не я придумал, это указание ученых.
Другой кандидат в слуги народа от подобных речей уже давно бы свихнулся, но Пекарь, свято верящий телевещунам, был весьма податлив новым теориям и легко менял свою позицию на "народное мнение".
Подобные беседы приходилось вести Пекарю и в других дворах, и подвалах, где кучковался, страдая от безделья, потенциальный избиратель. По окончании агитационных речей Пекарь непременно говорил, что в день выборов он лично даст каждому избирателю по бутылке водки, если тот принесет ему чистый незаполненный бюллетень, а в урну для голосования опустит уже заполненный его специалистами документ. Другие варианты голосования он отметал безоговорочно, резонно полагая, что если раздать водку под обещания правильного голосования, зловредные пенсионеры могут его просто "кинуть", проголосовав за конкурентов. Те ведь тоже на избирательные участки придут не с пустыми руками.
Вот так непросто приходилось работать с населением Василию Алибабаевичу. В промежутках между пьянками, сопряженными с агитацией за себя, любимого, Пекарь участвовал в многочисленных судебных процессах, связанных с банкротством его предприятия, неуплатой налогов, незаконным захватом государственной собственности в виде стрелкового тира, складов и мастерских родного первого жэка. Но главный судебный процесс был связан, конечно же, с выборами. С окружной избирательной комиссией судился снятый с выборов за расклейку листовок на дорожных знаках офицер Петров.
Пекарю и его коллегам по избирательному процессу удалось пять раз перенести дату судебного заседания: то заболела главный свидетель нарушений предвыборной агитации адвокат Дурасова, то занемог оператор телевидения, производивший съемки, то не смог явиться в суд инициатор этого процесса Пекарь... Но вечно откладывать рассмотрение дела по существу судья не мог. Поэтому после очередной неявки свидетелей он открыл прения сторон и тут выяснилось, что листовки, призывавшие голосовать за Петрова, были изготовлены в типографии по заказу его конкурента Кулинара. В подтверждении этого факта на суде выступили пять работников типографии, ими были представлены в суд и бланк заказа, на котором рукой секретарши Кулинара был записан текст предвыборной листовки Петрова.
Разъяренный Пекарь потребовал вызвать в суд подлого Кулинара, который пояснил, что листовки эти должны были появиться на заборах еще до начала избирательной кампании, за что кандидата можно было отстранить от выборов, но их изготовили слишком поздно, вследствие чего им были понапрасну потрачены немалые деньги. А отдал он их неизвестному лицу из-за того, что тот пообещал вернуть ему потраченные гривны на изготовление этой наглядной агитации. Сам же Кулинар свою причастность к расклейке фальшивок отрицал. Суду ничего не оставалось, как признать решение окружкома незаконным.
Это был серьезный удар по избирательному штабу Базарова, но главный имиджмейкер Семен Водкин ничуть не расстроился. Он, конечно, осознавал, что допустил ошибку, приобретая незаконно изготовленные листовки у Кулинара, но и Петров из-за суда упустил много времени и еще практически не развернул своей агитации, что можно было расценить, как положительный момент.
На следующий день Семен Водкин передал Пекарю очередной комплект документов, изобличающий Петрова в подкупе избирателей. Подкупом Семен посчитал благотворительную деятельность афганского фонда, который выделял бесплатные путевки ветеранам и инвалидам, а школам компьютеры. А чтобы решение суда было правильным, посоветовал проинвестировать этот процесс века господину Базарову по высшей ставке.
— Видите ли, — заложив руки за спину, вещал Водкин в банкетном зале обкомовской дачи, — по закону о выборах в Верховный Совет автономии, подобные судебные решения окончательны и обжалованию в апелляционном суде не подлежат. Если нам удастся убедить суд в грубых нарушениях избирательного закона Петровым, то он будет снят с выборов и никто его уже не сможет восстановить.
— Ты то же самое говорил мне и о первом варианте с листовками. А что из этого вышло — пшик. Не мог настоящие листовки добыть? — грозно спросил Базаров российского мошенника.
— Видите ли, я думал, что листовки продает человек из штаба Петрова, — не моргнув глазом соврал Семен, — кто ж мог знать, что этот негодяй торговал фальшивкой. Там же все положенные по закону выходные данные стояли, название типографии ...
Базаров принимать решение не спешил. Риск был слишком велик. С одной стороны не каждый судья согласится на принятие столь неоднозначного решения в отношении Петрова. С другой стороны, выхода из создавшегося положения не было, если, конечно, не использовать крайнюю меру — расстрел Петрова в подъезде собственного дома за пару дней до выборов. Но и в этом случае гарантий избрания в Верховный Совет Крыма у Базарова не было никаких. Избиратели могут заартачиться и вообще не пойти на выборы. Это надо было тоже учитывать.
— Предположим, я дам добро на эту операцию, а с остальными что делать? Непейпиво из телеящика не вылезает, Скоробогатая листовками и календарями весь город оклеила, — мрачно произнес Базаров. Больше всего его волновало отсутствие ясной позиции мэра. Это можно было расценить как отказ от поддержки Базарова со стороны Батьки и тогда вся эта юридическая возня ни к чему не приведет.
— Остальных я сниму с выборов 30 марта, — самоуверенно заявил Семен Водкин, — они вляпались уже по самое не могу.
"Снимет он, жди, — подумал про себя Базаров, — если мэр поставил на другого кандидата, то никакой суд не поможет, а Батька свою игру ведет, да плюс еще эти два дерьмомета уже всех воров — руководителей вывернули наизнанку. Если до меня доберутся, то можно будет ставить крест на выборах. Это дважды два. А может, на самого Соболева выйти, чтоб он Литвина попридержал?".
Но вслух о своих сомнениях Базаров говорить не стал. Молча налил в рюмку из фигурной бутылки "Гетьмана", закусил маслиной и махнул рукой обречено:
— Действуй! Но если проиграешь мне выборы, в живых не оставлю.